Папа, не плачь

Папа, не плачь,
не надо рева.
Осень нежит,
все будет лепестково.
Терпкий аромат,
повсюду груды хлама
из золота.  И ветер дует хамом.
Ты снова: «Карма».  Засунь в карман камзола, в платье, один упавший лист,
и, надо понимать, что хватит,
их столько, что осыпалась Вселенная,
это случилось не за день,
а постепенно.
В кинопанораме,
пока чесал блондинке вши,
но их не было на ней,
ни в верхе и ни в низе.
Был пространственный сон,
поэтический гнев,
или был диалог.
Только ты видел блеф.
Осень открыла магазин, смотри какая лавка
галантерейная, белье и кружева. 
Удавка быть может завтра.
Покачай качели, сну и ветру вейся.
Для нового крипто-макета.
Покачай качели, Бэйби будет в небе.

Мы парим,
движением сухим папа качает,
а луна, словно почищенный и пьяный апельсин.
И папа пишет: «Это не игра, мы просто так играем».
Папа, не уходи, побудь со мной,
собаки лают,
они надрывают свои собачьи носы.
Но ты уходишь, папа, ты никогда не мой.
Я так хотела написать, я была Пушкин в Блоке,
но ты не видел ничего в общем стихо-скопе.
Это был покер,
бридж,
носом в белом коке.
Это не вычит, папа, приходи для королев, а я
буду на тебя глядеть с высоты мира.
Здесь ангелы, облака и Боги, звон пира.
На рассвете солнце замирает, выскальзывает,
выкатывается большое.
Горизонт вдали белеет.
Я буду собирать золотых листьев ворох,
и брызгать на тебя стихами апельсинки.

Шестьдесят тысяч людей, дымный зал шумит,
кулисы врозь, они бросают розы на твои
подмостки и летят восторги, возгласы:
«Мы тебя любим!» Ты им рад.
И иногда, ты смотришь вниз и апельсин
в лепестках тебе говорит:
«Папа, помоги, мама кровит.  Ее запястья».
Он тебе виден.
Но ты в обиде
на самого себя и в аде
быть не хочешь.  Ливень
крови поэту не то, что свет
и руки в поте.  Да и зачем тебе такое?
Пот отмывается полегче, моем.
Хлеб подаяний не бывает черств,
не требует души трудоустройств.
Вдвоем – это трудный сказ.
Ты бьешь его,
но попадаешь в воздух, мажа,
от боли становишься нем.
Срезаешь розу – вырастает, как полип.
Дождь повалил, будил ее и пил.
Шипы не важно, и с шипами мил
вид розы, если пригласил
ее на планету Маленький Принц, пойми.
Но то детвора, мои друзья детвора,
в воображения атаке.
Не понять взрослому поэту папе.
Вот.  Небо темнеет, вся твоя жизнь даже.
Самолет на котором ты летел на концерт
накреняется в фюзеляже
и может даже взрывается.
Дождик кап
или снежинки, или чаинки,
блинк,
миг, но что-то маленькое, как слезинки.
Ты попадаешь на небо быстро,
я падаю с качелей,
меня ловят твои поклонницы.
Первая, вторая, третья киса.

Это все сон и сон, морса бидон,
и беспокойств не надо, если свой
куплет лучше, а он не сомневайся
лучше.  Даже если Бэйби в небе,
если под.  Летит самолет и летит век.