Страсти по Евгению

           … Или во сне
           Он это видит? иль вся наша
           И жизнь ничто, как сон пустой,
           Насмешка неба над землёй?

                А.С. Пушкин

В поток осенний с одичалой кручи! –
забудь про боль души и божий дар,
смири гордыню - свет нутра горючий:
опасен твой, Евгений, тайный жар;
ныряй же! ну! и валом праздной черни
тебя остудит, скрывши с головой,
Тверская, мокрый рокот мостовой,
где сотни ног текут в тоске вечерней.

Вперёд, теперь глазами ешь и пей
пространство, что пестрит как цирк бродячий,
включись в игру и станешь ты богаче
переогромленностью бедною своей.
К чему мечтать, о чём слагать напевы? -
страна чудес явилась взору тут,
и как в раю истерзанном цветут
бесполые пластмассовые девы;

опухший бомж, почивший на скамье,
здесь менее провинциален яркой пары
(по разговору слышно: из Самары),
хотя и перемазан он в дерьме;
там, за стеклом, едят шикарный ужин;
а здесь, в кружок, передают косяк,
изображая счастье (все и всяк
пришлись тут к месту: нужен тот, кто нужен);

вот собрались скинхеды, ждут-пождут
рассеянных в метро дружков, и хором
весёлую бывальщину плетут
у памятника Пушкину; с затором
справляется ГАИ; с обложки Брема
нисходят панки с готами, а вот
и рэпер даром улицу метёт,
плетутся чёрно-розовые емо.

Похоже, время замерло, но место
здесь о себе вопит на всех углах
(а ты – ты в лабиринте, ты в долгах
у времени). Вот новости: невеста,
из под венца сбежавшая к братве
(беседа двух прохожих), возвратилась
к отставленному жениху на милость.
Жгут фонари в октябрьской Москве.

2

Держа в уме гитару и подругу,
терпи себя до самого конца:
ты ангельского разглядеть лица
сподобился, ты трепетную руку
сплетал с рукой небесной,- но змея
водила на цепочке вас обоих:
в двоих случился перебор, из коих
никто не в силах молвить: "Это я"…

В вещах природы отразилось небо,
и в отраженье божеском амёба
жируя, копошится и плодится,
пакуя в целлофан свои мечты,
которые сбылись (сегодня - пицца).
А чем ты хуже? Нет – чем лучше ты?
И в жолтых окнах засмеются. Но
мы это проходили уж давно.


3

Какой-то нерв, поющий катастрофе,
Евгения влечёт на чашку кофе
(дурного качества и трижды дорогого)
в иллюзию тепла: где ярый свет,
на столике искусственный букет,
блондинок брань, улыбка голубого,
родная речь с заморской пополам -
it rules, все флаги в гости будут к нам.


Тепло иль холодно душе, вот в чём вопрос.
А люди, отряхая дождь с волос,
привносят в жизнь печать своих привычек,
мобильники затискав, веря в то,
что завтра купят новое авто -
двоящейся реальности кавычек
не замечая. Можно жить не так
как хочется, и молча пить коньяк.

Похоже, даже этим проституткам,
обратный счёт свой выставляя суткам,
и дик, и странен твой немой вопрос,
и то, что пишешь ты теперь в тетрадку,
им подозрительно. Того гляди, к порядку
тебя здесь призовёт их ражий босс.
(Ушли. Им недосуг с тобой возиться,
Осталась недоеденною пицца).

И ****ство на миру красно, коль скоро
оно предмет согласья и раздора.
История ж амёбы - тьфу, амёбы! -
лишь опись фактов, как от словоблудства
разит приличиями с целью спрятать чувство
привязки к месту с помощью утробы.
(Вдруг, как во сне - мигалок вой и блеск,
и по асфальту лимузинов плеск).

Умом ты не насытишь дикость дней.
Уже давно стемнело. Свет огней
застыл: живой видеоряд в рапиде.
Да к черту всё! Поехали домой!
Да нет... Конечно, нет, я не в обиде…
Где зонтик твой? А этот разве мой?
Сквозящая порука пустоты
безжалостна, и в ней плутаешь ты.

Твой вечер чёрным льдом в витринах тает,
Нет, не вино тут в голову ширяет -
а свет: мы любим в нём и ненавидим.
Спустилась ночь, в легенду обратив
любовь без слов и без любви мотив.
Так хватит здесь торчать бездвижным сиднем! -
пора в метро, где в гомоне времён,
зеркально с эхом, жжёт аккордеон.

Пора учесть, как здешний опыт учит:
жизнь - это кляча, всяк её тут мучит.
И кто прав больше? - тот, кто на бульваре
под хохот продаётся, или тот,
кто мрачным в блёстках праздника бредёт?
(Да уж, мой друг, сегодня ты в ударе).
А дождь – проснулся он под вечер что ли?
Ни радости не знает он, ни боли.

А что твоя подруга? Ах, подруга,
ушедшая к бандиту.… Вот непруха!
Нет! не она ушла - но унесло
ее потоком времени холодным;
так что с того? гляди: ты стал свободным,
не нужно напрягать в тоске весло,
во тьму, чрез волны страшные стремясь,
с беспечным перевозчиком бранясь.

Здесь, в омуте златом, царят машины,
как щуки твёрдые, здесь подпирают высь
слова и деньги.… Как ты ни кривись,
тебя перекривит стекло витрины.
Твоя змея, дружок, всегда с тобой.
Тут пахнет жизнью гордою и крепкой,
змея ползет, позванивая цепкой,
и водит вас двоих по мостовой,

мощённой головами и молвой…


2007. Москва - Нью-Йорк