Ночь всех святых

Лёг фотографией на свечи
колдуньи чахлой наговор,
но в гости в этот мрачный вечер
не ожидали никого.

- Согласно книге заклинаний
старуху в Салеме сожгли
не зря.
- Пускай пошутит с нами...
- Явиться умершей вели, —

для соблазненья девок Майки
придумал страх подлить в вино;
смеялись и травили байки,
да упивались в хлам и "в ноль".

- Бу!
- Мэтью, тварь!
- Скажи, не жутко?!
- Сам спи с собой, дурак!!!
- Чо, за?! —
шагали стрелки к трём часам,
и вскоре было не до шуток,
когда мы стали исчезать.

Сперва один, потом вторая...
Туда нельзя спускаться, но
гормоны страсти проорали:
- Не бойся, маменькин сынок!

Ходок в подвал — к беде примета.
Кто фильмы ужасов смотрел?
Под паутиной инструменты...
Зло ослабеет на заре.

Всего лишь стоит оступится —
знакомьтесь шеями с пилой.
Душа — серийная убийца
обоим пишет эпилог.

Да разве юных опыт учит?
Пропала парочка, плевать.
Они, наверное, за ручки
держась, упали на кровать...

Уединение желанно,
да страшен смерти поцелуй.
И кто же знал, что лёжа в ванной,
душонку сдать возможно злу?

За ночь с полдюжины историй
списала в наши судьбы смерть,
в живых оставшиеся, горя
хлебнув, дрожат... дожать не сметь!

- Бесятам выдадите нас вы! —
старуха рыщет за дверьми.
Пыль под кроватью... Чёртов насморк!
Чихает кто-то... дом гремит.

Горит распятие и рушась
ногами на пол с потолка
на первый некто гонит ужас...
- К чертям, сожгите доску!
- Как?!

Мы трое в комнате каминной
огонь добыть пытались, но,
смеясь, с картин зло корчит мины
страшнее самых жутких снов.

Напрасно в темень пальцем тыкать,
беззвучно мимикой крича,
хеллоуиновская тыква
для духов проклятых причал.

И кровью пахнет, и глинтвейном;
и шёпот глушит пира шум:
"Когда-нибудь откроешь дверь нам".
"Уйдите прочь, я вас прошу!"

Эпоха дрожжи до рассвета.
Луну ворует вороньё.
- Хэй, на испуг немой не сетуй,
всё это сказки и враньё.

А лучше в комнату зови нас,
и ключ тихонько поверни, —
те голоса жрут, словно вирус.
Я знал — коварные они...

Гуляют в масках возле дома
ловцы страшилок и конфет,
а пот запутался в ладонях:
"Привет, Костлявая, привет!

Скажи, твои ли это слуги
стоят за нами в зеркалах?" —
расправив каменные руки,
на сердце падает скала.

Кружат с тенями тени в танце;
безумство, как в мазне Дали:
"Мне в этом мире бы остаться,
хотя на том и заждались".

Явь, отличайся от иллюзий,
и дух от высохших костей!
А граммофон купает в блюзе
в гостиной запертых гостей.

"Гори в аду доска Уиджи,
раз не берёт её камин",
всё ближе, ближе, ближе, ближе
к нам что-то страшное...
- Аминь.

Перед зарёю страх животный
огнём под рёбрами печёт:
- Не надо было наше фото
сжигать над проклятой свечой!

В замочной скважине ключи, но
вглядишься... гибнуть начинать —
там очень веская причина,
но благо вспомнишь "Отче наш".

На что в ответ: "Открой же дверь мне", —
и смех, такой противный смех...
Сидят поодаль возле ведьмы,
нам обещающие смерть,

петух, козёл и мёртвый заяц.
Я знаю люциферьих слуг.
Зря с чертовщиною связались...
Старуха шепчет на золу.

26 октября 2019 01:00