С 23 февраля!

С 23 февраля!
Российскому правительству и народу от Российского солдата


…И всё пусто в душе,
Когда выжгла война.
Я мечтал о Стране.
А она всё не та ...

«НИКТО КРОМЕ НАС»
правда Афганской войны глазами солдата ВДВ
О войне,  о офицерах, прапорщиках и генералах, о неуставных преступлениях, о предательстве, о наградах, о ветеранах, о наркоте в гробах, о настоящих, а не липовых Героях и о правде
http://www.stihi.ru/2014/02/12/5888

РАСШИФРОВКА НЕКОТОРЫХ ИМЁН В ЭТОЙ КНИГЕ:
«Т.» - первый мой ротный 5 роты 350 полка капитан Телепенин
«К. Г. П.» - второй мой ротный 5 роты 350 полка капитан Кудров Геннадий Петрович
 «О. П.» - замполит 5 роты 350 полка лейтенант Останин Пётр
«Ш. В.» - взводный 3 взвода 5 роты 350 полка лейтенант Шклярик Виктор
«С.» - взводный 2 взвода 5 роты 350 полка лейтенант Стародуб
«Х.» - взводный 1 взвода 5 роты 350 полка лейтенант Харунов
«К. В.» - старшина 5 роты 350 полка прапорщик Кубиевич Владимир
«С. С.» - заместитель командира 2 взвода 5 роты 350 полка сержант Сапаж (Сопаж?) Суленбаев (Сауленбаев?)
«Г.К.», «К.» - Геннадий Кононов, солдат 5 роты 350 полка
 «Б. Ш.», «Ш.» - один из моих самых лучших друзей по Афгану, гранатомётчик 5 роты 350 полка Борис Шашлов
«Ч.» - командир комендантского взвода 350 полка, прапорщик Чернышёв
 «А. Б.» - писарь 350 полка, сержант Андрей Беломытцев, комендантский взвод
«Г. Г.» - водитель комендантского взвода 350 полка, ефрейтор Горбунов Геннадий
«Г. К.» - Писарь 350 полка старший сержант Геннадий Казаков, комендантский взвод
 «Ж.» - солдат комендантского взвода, 350 полка Жаров
«С.», «А. П. С.» - Александр Петрович Солуянов - командир первого батальона 350 полка ВДВ
«Ч.», «Ч. С. Н.» - мой друг, Чурсин Сергей Николаевич, заместитель командира первого батальона 350 полка ВДВ
«А. В. С.», «С.», «А. С.» - полковник Соловьёв Александр Владимирович, командир 350 полка ВДВ
 «Ю. В. К.» - мой хороший друг и наставник, заместитель командира 350 полка Юрий Васильевич Конобрицкий
«С.», «А. С.», «А. Е. С.» Генерал майор Альберт Евдокимович  Слюсарь – командир  103-й воздушно-десантной дивизии
 «Я.», «Я. Ю.» - Командир 103 дивизии полковник Ярыгин Юрантин, следующий после Слюсаря
«М.», «М. Ю. И.» - Полковник Мальцев Юрий Иванович – первый заместитель командира 103-й воздушно-десантной дивизии
 «В.», «В. П.» - Полковник Василий Пивоваров - начальник штаба 103-й воздушно-десантной дивизии
«Б.», «И. Б.» - подполковник Игорь Беляев - начальник отдела боевой подготовки газеты ТуркВО "Фрунзевец"
«Г.», «Г. С.», «Г. С. Г.» - Генерал - майор Гертруд Семёнович Глушаков  - опергруппа Генштаба
«П. В. Ф.» - Пфафф Виктор Францевич, хирург, оперировавший меня в медсанбате


***

Когда перед лицом мне отчертили,
В далёком небе, сапогом черту,
Которые тень ужаса слепили,
Из душ, склонившихся на тщетную мечту.
Я видел ветер, я смотрел сквозь тишину.
И так хотелось мне тебя над ней увидеть.
Я выпил досыта проклятую войну.
Я научился ждать и ненавидеть.


Новорождённая воронка, дитя войны.
На дно упало, скрипя зубами, пол старшины.
И растекаясь от мяса красным, слезился снег,
Кого осколком, кого фугасным, пол роты в нет.

А я всё мчался над сапогами, а я летел.
И надрываясь на всю округу, Ура им пел.
Нам в этом Мире так много надо ещё успеть.
Мне выть хотелось, а я от боли мечтал Вам петь.

Небеса, вы мне распахнитесь,
Мне сквозь щели, зубов – облаков.
Вы сегодня там мной ощенитесь,
На бессчетное вымя веков.

***

На груди качается, в сердце бьёт, медаль.
Серебро, в крест ленточка, красная эмаль.
Танк и самолётики, маятник войны
Я вернулся, Мама, из чужой страны.

Я приехал утром, трезвым и больным,
Я теперь у Родины стал таким своим.
На всю жизнь качается рота за спиной,
Я её в подарок Вам привёз с собой.

Я на Площадь Красную приведу броню,
Я народу сонному сотворю зарю.
Ярко – ало – красную, тёплую как кровь,
Я любовью полон, я сама любовь.

Вот, они – солдатики. Строем пеший ход.
Пыльные бушлатики, выбирайте взвод.
Щёк небритых сумраки, серые бинты,
Заполняют совестью ямы пустоты.

Ай, народ мой, ласковый, на колени встань,
Дети это павшие, ты в глаза их глянь.
Верившие в лучшее пацаны Страны,
Я остался, мама, в стороне войны…

Я остался, мама, с ними и с собой,
На один остался с прерванной судьбой.
От верблюжьих лакомств вонью стелет дым,
 Я в зубах с гранатой таю молодым.

Таю, улетаю облачком домой,
Я сегодня, мама, тихий и немой.
Я сегодня, мама, прибегу во сне,
Босоногий, маленький, как не на войне…

***

На крутых берегах, Ах.
Где живёт бегемот, Вот.
Где кальяны и пряный бамбук,
Не гуляет мой лучший друг.

Его тело из рваных дыр,
Плащ палаткой накрыл командир,
И понёс на себе старшина,
По земле, где идёт война.

И ещё семь уставших душ,
Чей – то брат, чей – то сын или муж
Улетели, махнув крылом,
Мы за них здесь как можем, живём.

Мы шагаем по старой земле,
Мы спешим домой и к семье,
Преломляя небесный свет,
Пацанами, которых нет…

На крутых берегах, Ах.
Где живёт бегемот, Вот.
Где кальяны и пряный бамбук,
Я гуляю любя подруг.

Только Борьки Шашлова нет,
И Седова Андрея нет,
И Кирейса Оскара нет
Нагижмана Сайхуджина нет,
Женьки Бродина тоже нет
И Сереги Сутягина нет,
Игорёхи Туринцева нет…

И кричу я на все времена,
БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА, Сука Война!...

***
Я вчера сумел родиться,
Мать – Афганская война
Умудрилась разрешиться
Телом раненым меня.

Страшно, Господи как страшно
Было первых триста дней.
А вторые, лишь ужасно,
И немножечко сытней

И ещё хотели, чтобы
Знали все Вы, за рекой,
Мы за Ваши огороды,
С матом жертвуем собой.

Умираем, погибаем,
А как хочется пожить.
Помяните нас под Раем,
Так, чтоб с водкою завыть.

Что – то вбилось в лоб святое,
Хвать за сердце и в Войну.
Что – то въелось в нас такое,
Срубцевалося в мозгу.

И заставило трудиться
На работе фронтовой.
И в Россию так влюбиться,
Всей оравой Полковой.

***

Мы Родину любили, шагали воевать.
Мы так хотели жизнью и счастьем всех обнять.
Наивные, простые, смешные, как щенки
Движения лихие, движения легки.

А рядом шли матёрые, надёжные на век,
Отцы и Командиры, уставшие и нет.
А рядом шли могучие, авторитетный цвет,
Закрывшие собою, войны в нас сучий след.

Вот Телепенин, гвардии товарищ капитан,
Афганскою войною неизданный роман.
И был он словно старым, и словно был седым,
И был он, самым мудрым и не был молодым.

Вот Кубиевич – прапорщик, весёлый и шальной,
Семь лет на скрипке Ойстраха игравший пред войной.
А вот комвзвода Шклярик, Останин – замполит,
С такими лейтенантами не будешь смертью бит.

Мы Родину любили, мы знали долг и честь
А было Телепенину всего лишь двадцать шесть.
Мы в дружбу свято верили, за друга хоть умри
А было лейтенантам всего лишь двадцать три.
Нам в этой жизни главные завещаны слова
А было Кубиевичу всего лишь двадцать два.

А было Телепенину всего лишь двадцать шесть…
А было Лейтенантам всего лишь двадцать три…
А было Кубиевичу всего лишь двадцать два…

***

Я лежу вместе с ротой на тёплых камнях,
Я ищу сухари на сухих валунах,
А кругом только гильзы и нету жратвы,
Дистрофия в полку, вши, понос и глисты…


Замастырь мне браток папиросу,
Из крутого афганского арса,
Чтобы армии грёбаной стосу,
И по полной дембилизоваться.

Чтобы водки по литру на рыло,
Чтоб не смолкли ни в жизни кукушки…
Чтоб на горке ночной не знобило,
По своим не лупили бы пушки…

Чтоб не видеть раздувшихся в морге,
Не тащить мертвецов в плащ - палатках,
Не стоять у черты на пороге,
Чтоб беседа не только на матах.

Чтоб забыться до полной отключки
И очнуться в стогу под рябиной,
Чтобы в нём мне отдались все сучки,
Чтоб с тоски не сродниться с осиной…

И ещё, чтоб понять, что не выйти,
Из синдрома уже не вернуться,
Мы когда – то счастливыми были,
И по детски могли улыбнуться.

***

Постелил я мечту на луну и уснул,
Завернувшись в бушлатик и броник,
Запорошенный снегом во сне утонул,
Снился мне покосившийся домик.

Были в домике том, три кровати и стол,
Занавески, сервант и посуда.
Разделённый окошком и солнышком пол,
Дед с отцом, мать в платке и разлука.

И висел мой портрет, при медали и в рост,
И стоял почтальон за порогом.
С хрустом лаяла печь на сибирский мороз,
Что ещё Вам во сне том убогом?

Заберите войну и отдайте меня,
Обменяйте на крылья погоны.
Отпустите, взлетим мы, тоскою звеня,
Перекрыв журавлиные стоны.

Я, за ротным курлыча, на волю иду,
Босиком в облаках утопая.
По небесному, в звёздах и солнце мосту,
Не по детски вздыхая и тая…

***

Отмените закат, дайте мне тишины,
Прекратите стрелять, задымив сигарету.
Я готов обменять все два года войны,
На попытку прижаться щекою к рассвету.

Мне бы только дожить, дострелять, доползти,
А потом в три горла у черёмухи русской,
Песни пьяно орать, и чесать языки,
И стонать по ночам, в правде сонной и жуткой.

Отмените закат, дайте солнца вдохнуть,
Дайте воздуха выпить с соломинки лета.
И портянки откинув, босым отдохнуть,
С ожиданья вспорхнув, пулевого ланцета.

Я всех вас рассмешу, я станцую, спою,
Только вот не стреляйте, и больно, не надо…
Я в том страшном, нелепом, упрямом бою,
Заметался зверьём пред клетьми зоосада.

Садануло меня, выше рёбер и вбок,
Закачало звонком, хлоп в ушах и палёным,
Заготовили мной, мясом пушечным, впрок,
И швырнули в зелёнку, таким же зелёным.

Где вы Боги Войны? Нам так хочется жить,
Здесь меняют меня, на куски из железа.
Я огонь на себя вызвал весь получить,
Дайте только мне Быть, пусть на ветке протеза…

Я молился, как мог, я прощался со всем,
Я вдруг понял – меня очень мало.
Я увидел вдруг То, что стояло за Тем,
Когда нас всех на свете, убитых, не стало.

Я тогда заорал, тихо, взвыл. Про себя.
Раскачал облака и запрыгнул в качели.
Я над бойней летал, крылья звёзд, теребя,
И морзянкой моргал, чтоб свои подоспели.

А потом, вертолёт, медсанбат, и хирург,
А потом, так обидно и просто не нужен,
Где – то в прежнем меня стыла птица Семург,
Та, кем в памяти детства был я нежно разбужен…

***

Раскинулись горы широко,
Афганской чужой стороны
Товарищ, мы едем далёко,
Подальше от нашей земли.

Не слышно на высадке песен,
И гул пересылки шумит,
Хребтов склон суровый и тесен,
Как вспомнишь, так сердце болит.

Два месяца рейд был по грозным горам
Осталось от роты два взвода
Мы, взяв высоту, бой все приняли там
Крылатая, неба (мать их) пехота.

«Братишка, нет мочи уж мне воевать,
И силы меня покидают
Пустой мой БК, больше нечем стрелять
Душманы вовсю наседают

Дошла видно очередь и до меня,
Патронов уж нет, все вот вышли,
Весь кровью истёк, и изранен весь я,
Совсем нету сил, гаснут мысли.

Товарищ молчит, он убитый лежит,
В руках автомат свой сжимая.
В глазах его больше огонь не горит,
Судьба его злая такая.

Враги подошли... Он гранату схватил,
Собравши последние силы,
Чеку злым привычным толчком отпустил,
И пламя его озарило.

Осколки впились в его плечи и грудь
И духов, осыпали градом, -
О, если бы мог, кто туда заглянуть,
Назвал б эту бойню он адом!

С обеих сторон пулемёты гремят,
От силы отдач содрогаясь,
И тысячи пуль меж телами свистят,
В бойцов и душманов впиваясь.

Окончился бой, попросил он воды,
Воды с пантацидом, нечистой,
С лица его падал пот, крови следы,
Услышал он хрипы (голос, стоны) радиста:

«Товарищ, нас некому здесь выручать,
Комдив, нами, он,  недоволен;
Должны видно мы тут с тобой умирать,
Плевать им, кто ранен, кто болен!»

Мы сутки стояли, не выйти уж нам,
Нас продали, кинув в засаду,
Но мёртвых не бросим, оставив врагам,
Не примем позорного сраму

Радист передай им, что честен был я,
За Родину бился отважно.
Я долг свой исполнил, погибли друзья,
Предательство штаба не важно.

«Я бой свой закончил... Сознанья уж нет…»
В глазах его всё помутилось...
Увидел на миг ослепительный свет...
Упал... Сердце больше не билось.

Проститься с товарищем к цинку пришли
Друзья в костылях с медсанбата
Последний подарок ему поднесли
Берет и тельняшку солтата

Напрасно мать будет ждать сына домой,
- Ей скажут, она зарыдает...
И к сердцу дрожащей своею рукой
Тельняшку его прижимает

Раскинулись горы широко,
Афганской чужой стороны
Товарищ, мы бились далёко,
За счастье Родимой земли.

Раскинулись горы широко,
Афганской чужой стороны
Десантники бились далёко,
За счастье Родимой земли.

***

Раскинулись горы широко,
Афганской чужой стороны
Товарищ мы едем далёко
Подальше от нашей земли.

В вертушках не слышится песен,
Винтами по нервам шумит,
Хребтов склон суровый и тесен,
Как вспомнишь, так сердце болит.

Я встретил его на Панджшерских боях,
В атаку пошла наша рота.
Он шел впереди с пулемётом в руках,
Десантник из третьего взвода.

Он шел впереди и пример всем давал,
А родом он был из Якутска.
Осыпаный бронник едва прикрывал,
Гранаты на поясе бьются.

«Никто кроме Нас — крикнул смелый солдат, —
Пощады нет духовским гадам»
За Родину Мать, за погибших ребят,
За тех, кто со мной сёдня рядом.

В бою показал он сноровку свою,
Он дрался геройски и смело.
Строчил пулемёт его метко в бою,
Врагов убивал он умело.

Ещё лишь один раз я видел его
В бинтах, в полевом медсанбате.
На докторском белом высоком столе
Лежал он в кровавом бушлате.

Семнадцать ранений хирург насчитал,
Осколки засели глубоко.
А смелый солдат и в бреду напевал:
"Раскинулись горы широко..."

Он выжил и стал он легендой войны
Я часто его вспоминаю
«Раскинулись горы»… «…чужой стороны»…
Я тоже теперь напеваю

Раскинулись горы широко,
Там жаркие были бои
Братишка мы бились далёко
За счастье родимой земли.

***

ЧЕЧНЯ

Я умирал у горевшего танка.
Я подыхал у орущего танка.

Я завывал как солдат, как собака.

Расстрел. Там так просто. Нас убивали.
Нас жгли. Всю колону. Нас там добивали.
Мне было больно, было мне жутко.
Куталась трупами площадь Минутка.

Корчился воздух горело - палёным.

Раздайте нас сытым, раздайте голодным.
Продайте вторично ценой преисподней,
Иуды, харкнувшие крест новогодний.

Примерьте нас мясом на праздник победы.

Консервные цинки народ на обеды,
Сожри и сблевнув, оботри морду ёлкой,
Шарами, хлопушками, водкою горькой.

Где стыд твой, Великий, где марши протеста.
Трясёт меня, праведный. Алым уверься.

Смотрите и жмурьтесь, мы плотью от плоти.
Замёрзшие туши под масками крови.

В вагонах морозных молчим штабелями.

Оскалившись инеем, держим плечами
Поганую правду командущих сук.

Одервеневшими пальцами рук
Прощаясь с узнавшими нас матерями.

За рефрижераторными дверями
Скрывалась и пряталась тайна предавших.
Дробила на бросивших, павших, пропавших.
На неопознанных, непогребённых,
На неподобранных, брошенных, мёртвых.
На тех, кого псы пожирали ночами.

Мы верили высшим и рядом лежали.

У танков горевших, молясь и сдыхая.

Венками терновыми страшного рая.

***

***

Падал снег, с кусками мяса. Шла Война.
Звоном, болью за фугасом. Тишина.
Белым саваном, туманом, от реки.
И цепляются руками. Помоги.
Мне сегодня очень страшно,
Медсестра.
Юля, Наденька, Наташа…
Из вчера…

Окруженье, окруженье,
Руки подняты.
Нет нам брошенным прощенья,
Мы не поняты.
Нет нам сломленным победы,
Мы уставшие.
Взгляд вопроса, злят ответы,
Нам бы в павшие.
Спят герои по покосам,
Холмик, звёздочка.
А по нашим папиросам,
Слёзы досыта.

Там на линии огня,
Открываются глаза.
Там над танками заря,
И с осколками роса.
Там в историю и небо,
Души тают остывая.
Там так любишь жизнь и лето,
Пыль скрипящую глотая.

Там так хочешь,
Так мечтаешь,
Там над трупами хохочешь,
Сном издерганным стихаешь.
Там мгновения решают,
Там минуты слаще года.
Там зверями завывают,
Там военная работа.

И небритые шинели,
И уставшие шинели,
И патронов не жалели,
И снарядов не жалели.

И не впитывала глина,
Грязь из мяса, грязь из крови,
И как знамя, взрывов грива,
Всадников хлестала боли.

Каждый выживший и павший,
Всех закрывший, всех пославший.
Каждый бешенный и падший,
Веривший и обречённый,
Отрешённый, изумлённый…
Был безликой ротной массой,
Был безликой ротной мессой,
Был святой и личной правдой,
Был солдатской горькой пьесой.
Был взнесённый и сгноённый,
Был погасший и зажженный.

И делила на изгоев,
И делила на героев,
Чья – то жёсткая рука,
Чья – то твёрдая рука.
Раздавая ордена,
Отправляя в лагеря,
Заставляя пить до дна,
Миску горькую ссудя.
Злого повара ремля.
С 23 февраля!
Вашу мать, ити о, Мля...

***


***

РЕКВИЕМ РАВНОДУШИЯ

Натирает глаза земля серая.
Ты прости нас, мертвый солдат.
Раздала тебя Родина щедрая,
Да подаркам никто не рад.

Ходят капли по городу Грозному,
Пепел с прахом равняет дождь,
Даром небу чужому, позднему,
Крошат ангелы грязную ночь.

Спит Кремля точка зрения разная,
У Буданова судные дни
И убитая правда солдатская,
На костях несклонённой Чечни.

***

ПУЛЕМЁТЧИК

Клетками мир заполняю поля.
Стоп в горизонт. Сгустки свинца
Крестят дожди. Палачёвая доля
У пулемётчика - смерти творца.

Выкуп поклонный, оправданных туш.
Мясо военного времени.
Щёткой по глотке великая сушь,
При живота ранении.

Сжальтесь, родимые. Вскиньте чугун
Потных загривков на чашу затвора.
Уравновесьте весы своих Дум,
Точку поставьте Чеченского спора.

***

Положите цветы на могилы солдат,
Что погибли в казармах Великой и Гордой Страны.
Приколите сердца их в ряды генеральских наград,
И к знамёнам полков, где они были так не нужны.

Мне ли не знать успокоенный взгляд.
Здесь тишина и над болью восходит луна.
Не повторяйте ошибок, шагая назад.
Тесно в казённых домах, да и наши ли это дома.

Здравствуй, чужая Страна, мы с тобой,
Дети, вчера повзрослевших детей.
Каждый, из нас уходя, возвратится домой,
С мирной войны, под седины своих матерей.

Как мы верили всем, как хотели мечтать.
А теперь как один, только в том ли строю.
Мама, помнишь, я ночью учился летать,
Мама, как я тебя бесконечно люблю.

Положите цветы на могилы солдат,
Что погибли в казармах Великой и Гордой Страны.
Приколите сердца их в ряды генеральских наград,
И к знамёнам полков, где они были так не нужны.

***

Мне так хочется, чтобы восстали убитые,
Те, что с пулей моей, по земле разбрелись.
Чтобы все стали добрые, чтобы стали все сытые,
И чтоб годы назад, до войны унеслись.

Я не жалуюсь на память,
Мне она, как кол в ночи,
Ею мне силки расставят,
Рот заклеят. Не кричи.

И тогда я их всех, мной отправленных в вечность,
Порошу, чтоб убили скорее меня.
Это мой гуманизм и моя человечность.
Вы живите, родные, берегите себя.

Я с войны вчера вернулся,
Я с войны вчера пришёл.
Кто вслед сплюнул, кто заткнулся.
Ну а я в рассвет ушёл.

Пусть не станет души, что войной покалечена,
Пусть не станет и рук, что умели стрелять,
Пусть не станет и ног, что пинали увеченных,
Пусть никто больше Вас не идёт убивать.

Ордена в руке сжимаю,
Колят руку ордена.
Всех сегодня вспоминаю.
Всех, кого взяла война.

Вы простите меня, и живите, хорошие…
Только вот никогда уж не встанут они.
И молюсь я в могилы, травою поросшие,
Где лежат те, что я... Те, что были враги…

***

Не уходите журналисты мимо бойни,
Любя безумно всё, где слова власть.
И час в бою - не гордость за геройни,
Командировки как - то даже в масть.

И если с пафосом писать, ломая руки,
Всё уходя печалью вдаль и вновь,
Тогда не слышнен мат и храпа звуки,
И проституток фронтовых любовь.

Не слышно плача мужиков и вонь поноса,
И вшей в кальсонах и портянок гарь,
И "жрать то будет?", вечного вопроса,
Ну, да в казармы не заходит царь.

Вы напишите про потом, когда от боли,
Кататься будет на полу больной солдат.
Когда на памяти крюками ад из крови,
Что пролил в пыль братишка автомат.

***

Памяти моего друга...

Падало солнце на землю,
Небо врывалось к земле.
Я в тебя, милая верю,
Думаю я о тебе…

А ещё я думаю, Родная,
Уходя от очереди вниз,
Без тебя не надо даже рая,
Ты меня, пожалуйста, дождись.

Никогда уставший, не приеду…
Всё равно, дождись, дождись любя…
Никогда не прибегу к обеду,
И детей родишь ты без меня.

И ещё прости меня, Родная,
За не обретённую мечту.
Мы сегодня, с МИГом улетая,
Сядем на красивую звезду.

И болтая в космосе ногами,
Буду сверху на тебя смотреть…
Сбили нас, и больно в небе тая,
Нам сейчас отчаянно гореть.

***

А когда он падал, ребята,
На заплеванный каменный пол.
То в глазах его стыла Атака,
На которой за Родину шёл…


Жил был маленький солдат,
Он собрался на парад.
Он надел мундир, потёртый
Он потёр живот голодный.

Сапоги, берет, медали.
Остальное всё украли.
Остальноё всё не дали.
Остальное обещали.

Идёт наш маленький солдат,
На свой единственный парад.
Мимо едут лимузины,
Генералы, балерины.

Мимо едут президенты,
И на флагах вьются ленты.
Мимо едет вся страна,
На парад смотреть пора.

Ах, парад, Ура, Ура…
Мишура и кивера…
Танки, бомбы, тягачи…
Громче ты Ура кричи…

И только маленький солдат,
Не нужен нынче на парад…
И затёртый весь до дыр,
Не нужен старенький мундир.

Солдат сегодня у угла,
На хлеб меняет ордена.
Нет лекарств и нет квартиры,
И в карманах только дыры.
Он так Родину любил,
А себе урвать забыл.

***

Мне никогда не изменить
Мою прекрасную Страну.
Мне никогда не заклеймить,
И не послать «ИХ» на … луну.

Но я одену джинсовые кеды,
Я в ухо вдену маленькую шпагу,
Дам сам себе безумную присягу,
И заплету её в смешные дрэды.

Я разобью всех ваших великанов,
И посажу цветы на ваших танках,
Я понастрою много дивных храмов,
И подтяну штаны в цветастых лямках.

Вокруг меня живёт страна,
В моей стране живёт война.
Война на улицах, в домах,
Война в полях, война в горах.

Мне никогда не изменить
Мою прекрасную Страну.
Мне никогда не заклеймить,
И не послать «ИХ» на … луну.

Но я одену джинсовые кеды,
Я в ухо вдену маленькую шпагу,
Дам сам себе безумную присягу,
И заплету её в смешные дрэды.

Я разобью всех ваших великанов,
И посажу цветы на ваших танках,
Я понастрою много дивных храмов,
И подтяну штаны в цветастых лямках.

**************************************************...

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Афганско - Кавказкий Вальс


Заведу я рассвет, бело – нежными сердца ключами.
Он, играя лучами, мне подарит зарю.
Я приду в этот мир, поутру умываясь мечтами,
Я уйду из него, ощутив, что ребёнком умру.


Я защищал тебя, Россия,
Я с каждой шёл к тебе войны.
Я долг отдал, как ты просила.
Себя отдал для всей Страны.

Смотрись Москва в мои награды,
Ты там увидишь боль и кровь.
Там запылённые парады,
Там верят в Родины Любовь.

И между мной и грязным небом,
Растёт из павших сыновей,
Народ, что пахнет Русским хлебом,
И крики нищих матерей.

Я пью и больше не пьянею,
Я плачу и не лью слезу.
Я веры больше не имею,
Я больше правды не ищу.

Мы воевали как умели,
Мы умирали, как могли.
Мы матерясь в атаках пели,
И улыбались сквозь "Прости".

Стоял солдат у перехода,
Играло солнце в орденах.
Он пел про Власть и боль народа,
Он пел про Родину в потьмах.

Он защищал тебя, Россия,
Он шёл к тебе сквозь две войны.
Он долг отдал, где ты просила.
Там умирали пацаны.

Хотите ещё, читайте здесь:   http://www.stihi.ru/2014/02/12/5888