История про Илию Пророка. Быль

Знатный барин в управленцы
Над недвижимостью всей,
Вдруг привёз с Европы немца
По протекции друзей.

Немец был весьма дотошный,
Ловко вёл он все дела.
И, конечно же, хорошей
Прибыль барину была.

Лихо двигалась карьера,
Но мешал ей некий факт -
Велико влиянье веры.
В церковь смыться норовят.

А ему, что храм, что танцы -
Развращают ленью плоть.
Так бесило это Ганса!
Он, чуть что, велел пороть.

Рождество, Крещенье, Пасха -
Весь народ, конечно, в храм.
Разрешение не гласно
Ганс давал на это сам.

И ещё, скрипя зубами,
Отпускал и на Покров.
Так и съел бы с потрохами
Этих пакостных попов.

Но в разгар уборки сена
Услыхав, что надо в храм
На Илью-то, непременно.
Поднял страшный тарарам.

Дни стоят весьма погожи -
Ни дождинки, тишь да гладь.
В храм? Да это не возможно!
Надо сено убирать.

Он с утра, кипя от злости,
У церковных встав ворот,
Очень модной длинной тростью
Разворачивал народ.

Головою в бакенбардах
Тряс, ну чисто спаниель
Так трясёт ушами. Каркал:
"На работа..бистро..шнель."

Хоть народу не приятно,
Но скирдуют и гребут:
"Немчуре ведь не понятно -
В Праздник пуст бывает труд."

На коне верхом дотошный
Все поля объехал Ганс.
Для работ таких хороший
День, но очень грозный глас

Вдруг раздался. Небо в тучах
И одна черней другой.
Ветер яростный, колючий
Взбеленился. Над рекой

Разметал в мгновенье ока
Весь тяжёлый долгий труд.
Вот, не дал почтить Пророка,
А Илья-то шибко крут.

Трое суток бушевала,
Наводя повсюду страх,
Буря и травинки малой
Не осталось на полях...

С той поры на Праздник этот
Сам он бегал по дворам
И на всех кричал фальцетом:
"Бистро..шнель к Ильюще в храм!"