Он жил настоящей жизнью

 

Степная дорога - асфальта стрела
Приютом всегдашним была для орла.
Три года подряд свой покой схоронив,
Боролся за жизнь он под кронами ив.
И вот они годы - распутье кружал…
В них плоть укрепив, крепко на ноги встал.
Но помнит то утро: Он птенчик-пушок;
Родители где-то встречают восток.
А мысль его гонит тайге напоказ:
Там что-то пичужка поёт в этот раз.
И ветка за ветку - доволен собой.
Сова пролетала на отдых дневной.
И вдруг - эка радость, какой «господин»…
Орлёнок в гнезде почему-то один.
Как тут поступить, не стащить? Как понять?
Затем на себя за поступок пенять.
Но птенчик, как юный солдатик в бою,
Шипел, надувался на стерву свою.
Но было напрасно. В пылу ремесла
Схватила орлёнка и в лес унесла.
Но так получилось: за подлость свою
Она пала мигом в неравном бою.
Но всё же успела наперсница зла
Сломать кость большую младого крыла.
А время идёт, молодой стал орлом.
И гены ему: - «Оставляй отчий дом!
Живи, как положено взрослым орлам,
Летай по увалам, долинам, холмам».
От этих советов лишь сердце болит,
Ведь он в этом мире простой инвалид.
- Учись, - говорят, - и округу лелей,
Построй новый дом для любимой своей.
Но как помирить ему гены с судьбой?
Ведь жизнь его связана крепко с землёй.
Бывало, вползёт на вершину сосны,
Откуда все тропы-дороги видны,
И смотрит уныло часами на них:
«О, было б крыло, был бы он, знает лих!»
И мама-орлица, сыночка любя,
Казнила за утро то часто себя.
Но время пришло, расставаться пора.
Орёл опустился. Два будто крыла
На нем красовались. Но только один
Был верен ему – друг, слуга, господин.
Три года взрослел величавый орёл,
Но жизнь при долине отшельником вёл.
То слышались песни ему в небесах,
То стоны поверженных в хвойных лесах.
Но чаще в долину под шум колеса
Тащилась помятая чья-то душа.
И в жуткости этой, за злобу скорбя,
Пытался найти он приют для себя
***
Стояла у берега речки скала,
Она невысокой, пологой была.
И все же её человек обходил:
Полезешь, сорвёшься, и беды нажил.
Орёл же взрослеет – четвёртый идёт.
Грудь, шея полнеют, клюв – коловорот.
Упругие ноги – железная стать.
А когти – готовые жертву терзать!
И вот как-то в марте один поутру
Полез почему-то он ввысь на скалу.
Лез долго, степенно, и не торопясь,
Используя клюв и когтей прочных вязь.
Забрался. Вокруг нет чужого следа –
Скала будет домом ему навсегда!
Зачем ему дом? Одинок он, как перст,
Но к кромке обрыва спокойно подлез.
Внизу в темноте бьётся в стену волна.
И так сильно сердце тревожит струна.
Что это за звук? Почему? Отчего?
Впервые он слышит позывы его.
От пропасти мигом безгласно отлез,
Но звук не проходит. То друг или бес?
Откуда быть бесу? Он честно живёт,
Кровавую пищу дорога даёт!
И голод не чует, хоть утром не ел.
Быть может, терзает меня передел,
Тот глупый, неистовый, впрямь возрастной?
Ведь я уже взрослый и сильный собой.
Так думает птица, округу любя,                               
То смотрит на небо, то в лес за поля.
И слышит из неба впервые за жизнь
Прекрасные звуки: «Кью,-кью, друг, держись!»
Глаза загорелись, впились в небеса –
Три птицы летят – всей округи краса!
Орлица в средине, орлы по бокам
Летят к дальней сопке. Сраженье их там!
Запела душа, заиграла гармонь,
В глазах заблестел не туман, а огонь.
Заметил то место – почти час лететь,
Но надо бежать, лишь бы к бою успеть!
***
Тому своё сердце орлица отдаст,
Кто всех победит в её свадебный час
***
На перьях упругих скатился к земле
И, ветер не чуя, помчался к тайге.
Бежал, спотыкался, ругая крыло.
И вмиг поднимался, вставая назло.
А лапы. О лапы! Без крыльев вольны.
Пройдя все преграды, предельно сильны.
Упрямые когти прочнее гвоздей.
Беда, кто приложит их к шкуре своей.
А грозного клюва бойцовский овал
И раньше в боях многим шеи ломал.
И чаща лесная больному крылу
Не служит помехой в движенье орлу.
Закинул он прочно крыло на себя,
Лишь ветки скользили, собою скребя.
О, сколько бежал он! Тайге невдомёк,
Лишь голос бойцов его мысли привлёк.
***
В снегу преспокойно, чарующий вид,
Одна, будто Дева, орлица лежит.
А чуть-чуть в сторонке, взвихрив всё своё.
Два мощных орла ведут бой за неё.
Клюв к клюву. Хватают. Над ними снега.
Гнут шеи, сжимают, чтоб свергнуть врага.
Орёл молодой правил общих не знал.
Увидел орлицу и к ней подбежал.
Не зная, зачем, почему, драка, визг,
Он вдруг заходил, как на сцене артист.
А два изнурённых в бессилии своём
Вдруг кинулись в бой на пришельца вдвоём.
О, злоба! В младом вмиг огнём разожглась,
И сила его смело первой прошлась.
Один из двух, криво раскрыл слабый клюв
И, шею подставив, отдал богу дух.
Второй, ещё с первым себя изнурив,
Умчался в тайгу, о сраженье забыв.
Стоял победитель, не зная с чего
Начать своё дело во имя всего.
Пред ним открывался загадочный мир.
Он в нём Созидатель, Жених и Кумир.
Опять, как на цыпках, он возле неё
Ходил, соблазняя собою её.
Она поднялась – ведь голодной была.
Найти же съестное себе не смогла.
И вдруг, чуть в сторонке, под сенью ствола,
К нему приглядевшись, оценку дала:
- Да, в нём недостаток. Не знать ему высь.
Но сил нерастраченных хватит на жизнь!
Выходит, часть доли возьму на себя,
Но главное то, что он любит меня!
И тихо, как пава, к орлу подошла
И, крепко прижавшись, ответа ждала.
А он не замедлил - в минутах крутых
Тепло согревало в тайге молодых.
Она своим клювом по перьям прошлась,
Целуя дружка, и ему отдалась.
И тут же на сопке, где ярче звезда,
Нашли крупный кедр для родного гнезда
Два месяца кряду, орёл был радив.
Грыз крупные сучья, гнездо возводив.
И к маю цветущему - стройке конец.
В гнезде появился пушистый птенец.
Скала у той речки – на вид, - седина!
Для свежего ветра им к счастью дана!

       Апрель, 2019. Саратов