Незнакомые слова

Человек живёт в обществе, а оно в своей массе никода не бывает однородным. В нём перемешано всё: и хорошее и плохое. Каждому из нас раньше или позже приходится сталкиваться с чем-то новым, незнакомым.
Любопытство, жажда узнать, понять, «объять необъятное» толкает человека туда, куда ему не надо лезть, узнавать то, без чего можно обойтись, а порою о нём лучше и не знать вообще.
А может, надо знать? Чтобы оценить, и самому для себя принять решение?

Лариса росла в благополучной семье, никогда не слышала бранных слов, а такое понятие, как мат, для неё не существовало. Она рано научилась читать, и ей приходилось видеть на заборах крупно и неровно написанные слова. Но наверное, в своё время старшие объяснили, что это плохие слова. На них не надо обращать внимание, поскольку  пишут, говорят и читают их люди плохие и глупые. И потому все эти надписи Лариса старалась не замечать, так как считала себя хорошей, послушной и умной девочкой и не хотела саму себя унижать.

Летом она с младшей сестричкой и подружками целыми днями пропадала на соседней улице. Там, возле дома одной из подружек, прямо на улице у забора росли шелковицы. Много, деревья были большими и дети с удовольствием лакомились крупными фиолетово-чёрными, сочными и вкусными плодами. Наедались до отвала, а шелковиц не убавлялось, каждое утро поспевали следующие и следующие.

Ребятишки слезали с деревьев довольные и чумазые. Казалось, ложили шелковичку прямо в рот, но и губы, и щёки, и носы были фиолетовыми. А руки! Да и другим частям тела доставалось. Дети одеты только в тёмные трусики, и поэтому следы от шелковиц были везде, куда они падали: на спинах, плечах, животах, ногах. Отмыть  невозможно, но постепенно они сами исчезали.

В тот день, как всегда, ребятишки забрались на деревья, ели шелковицу, переговаривались, прыгая с ветки на ветку, словно весёлые воробушки. Они и не заметили, откуда появилась компания мальчишек, возрастом постарше. Их было трое. Они забрались на свободные деревья и сначала вели себя тихо. Но убедившись, что рядом нет взрослых, осмелели. Начали переговариваться между собой нарочито громко и грубо, явно рассчитывая привлечь к себе внимание, удивить, шокировать, и тем самым доказать своё превосходство над этими примерными, благополучными девчонками.

А девчонки притихли. Они и в самом деле боялись незнакомых ребят, да ещё наверное, и хулиганов. Девчонки чутко прислушивались к неприятным хрипловатым голосам мальчишек, готовые в любую минуту убежать, или каким-то другим способом отразить возможное нападение.

Поняв, что напугали девчонок, мальчишки примолкли, соображая, что бы сделать такое... Подраться не получится, во-первых потому, что драться с девчонками - это не дело, а во-вторых, они ведь так разорутся, что мало не покажется. Всех мамаш и папаш на ноги поднимут.

И тогда мальчишки придумали:
- Эй! Девчонки! Вы наверное отличницы? - насмешливо спросил один из них.
Девочки не отвечали.
- Да уж точно, отличницы! А вот стишков хороших, наверное, не знаете?
- Точно, не знают! - поддержал его второй.
Мальчишки сидели на деревьях, поедали шелковицу, их не было видно. Только голоса громко и отчётливо доносились то с одного, то с другого дерева.
- А что? Научим девочек?
- А запомнят?
- Запомнят. Если не тупые. Но отличницы все тупые.
- Эй! Девчонки! Запомните стишки? В ваших учебниках таких нет!

Лариса слушала переговоры мальчишек молча, но они её заинтриговали. А мальчишки тем временем громко орали похабные стишки, нашпигованные матерными словами. Были и те слова, которые она не раз видела написанными на заборах, а были и такие, которых никогда раньше не слышала. Мальчишки выкрикивали свою похабщину и громко хохотали неприятным, тоже похабным, смехом.

Девочки тихо сидели на своих деревьях. Конечно, они всё слышали. Звуки хрипловатых голосов лезли в уши, и никаким способом нельзя было от них укрыться.

Наконец, мальчишкам надоело глумиться над малолетками, и они исчезли, так же внезапно, как и появились.
Убедившись, что назойливых хулиганов уже нет поблизости, девочки поспешно разбежались по домам.

Лариса дома не рассказывала о незнакомых мальчишках, а то чего доброго, родители запретят ходить на шелковицу. А она такая вкусная!

А вот похабные стишки прочно засели в памяти. Они были довольно складные, и всё время крутились и крутились в голове, как мелодия на заевшей пластинке.
А сколько незнакомых слов! Интересно, что они означают? Интуитивно чувствовала, что ничего хорошего, и потому не хотела спрашивать у кого-то из взрослых.
И тогда она решила записать стишки на листочке бумаги!

 Записала, оставила листочек на столе, и побежала гулять. Стишки перекочевали на бумагу,  прочно там обосновались, записанные крупными неровными детскими каракулями и, успокоившись, больше не вспоминались. Лариса даже успела забыть об их существовании.

Через несколько дней её позвала мама.
- Лариса, зайди в комнату.
В комнате на стуле возле стола сидел папа. Лицо его было серьёзным, строгим и печальным. Мама села на другой стул, рядом с отцом. Они оба смотрели на Ларису удивлёнными и скорбными глазами.

Лариса стояла посреди комнаты не понимая, что случилось с родителями и холодея от предчувствия чего-то непоправимого. А родители молчали, не зная, кому и как первым начать непростой разговор с их «просвещённой» семилетней дочерью. Наконец, отец спросил, подняв вверх листочек со «стишками»:
- Это ты писала?
- Я, - ответила Лариса, и волна стыда накрыла её. Наверное, она сделала что-то ужасное, записав эти стишки, за что её будут презирать всю жизнь! Она опустила голову вниз и ожидала приговора.
- Где ты это слышала? - спросила мама.
Лариса, сбиваясь и чуть не плача, рассказала. Родители переглянулись и облегчённо вздохнули:
- Зачем ты это записала?
- Ну, просто. Там слова незнакомые. Чтобы не забыть.
Тут уж родители не удержались от лёгкого подобия улыбки.
- Зачем тебе это помнить? Почему ты у нас не спросила, прежде чем записать? Это нехорошие слова. Ты от нас их когда-нибудь слышала?
- Нет, - честно ответила Лариса.
- Эти слова приличные люди никогда не произносят, хотя слышат и знают их.
Родители прочитали Ларисе целую лекцию о правилах хорошего тона. В результате она поняла, что не стоит записывать всё, что слышишь. Тем более, от людей сомнительного поведения.

Позже она узнала, что по своей наивности записала махровую матерщину, но вспоминая тот случай, просто улыбалась.

Надо ли судить за невольный грех маленького наивного ребёнка, делающего свои первые шаги в таком непростом, наполненном противоречиями, мире.

То ли ещё будет!