Ось

                Человек человеку – Бог.
                Барух Спиноза

Ещё он не сшит, мой наряд подвенечный
И хор в нашу честь не    поёт,
А время торопит возница беспечный
И просятся кони в полёт.
И просятся кони в полёт.
________________________________________

Я даже не знаю - как он выглядит
Так и не сшитый наряд. Камни разбросаны. Библии...
Многим (не большинству) повезло... Говорят.

Что-то сегодня наткнулась на Осию.
Может, случайно. Может туммим.
"Иди и возьми себе в жены блудницу" - вот тогда и поговорим.

Как же возницы беспечны - да время
Льется на головы, словно дождь из ведра.
Наши тела проиграли... Волшебно... лгали и лгали - слова все - игра.

Хоть запиши их ВНАЧАЛЕ, хоть крайними.
Но колокольчик звенит - пустобрех!
Правнучки наши к венцам собираются... Где-то пропал мой чужой человек...
 


© Copyright:

иллюстрация: "Церковь не в брёвнах - а в рёбрах" (русская поговорка) - добавим: жёсткости


Рецензии

Жалуется еврей евреям на трудности семейной жизни:
- Подскажите, евреи, как быть - не справляюсь с желаниями жены своей.
- А мы тебе говорили: женись на красивой - всегда найдутся помощники!

Большаков Алексей   14.10.2019 22:14






Ни один из царей Израиля не умирал в это время своей смертью – всех убивали соперники в борьбе за власть. Судьи, конфискуя имущество нарушителей, забирали это имущество себе. Ростовщики, забирая в залог одежду бедняка, ее уже не возвращали. «Правого продают за серебро, а бедного – за пару сандалий!» – кричал на площадях пророк Амос.

Между тем с юга грозил великий Египет, с севера зарилась на тучные стада и поля Израильского царства огромная и непобедимая Ассирийская империя. Срок им всем был уже отмерен ничтожный.

Предчувствуя катастрофу, владыки земли лишь недостойно суетились, царь посылал дары и в Фивы, и в Аккад, надеялись рассорить великанов, чтоб выжить в их битве.

Только Бог мог спасти этот народ. Да вот как раз от него народ и отвернулся. Вместо того чтобы раскаяться и найти в себе готовность постоять за своего Бога, народ торопился, пока не поздно, взять от жизни все, что можно, сильные грабили слабых, чтобы золотом откупиться от будущих захватчиков.

Князья и жрецы были сильнее – они и грабили больше.

Так же и богов они воспринимали мздоимцами, такими же, какими были сами, кадили тем, кто покровительствовал самым сильным и опасным.

Лишь пророки Иеговы кричали в храмах и на улицах – Исайя, Иеремия, Варуха, Иезекиил;ь, Аввакум, Михей, Осия, Амос и другие.

Их никто не слушал.

Михей однажды потерял терпение: «Только того вы будете слушать, кто проповедует блуд и сикеру».

Странными, в сущности, были эти пророки. Они обличали в неправедности самих жрецов, то есть тех, кто знает тайные магические слова заговора и потому может совершить обряд, кто уполномочен самим Богом говорить от Его лица. Кто же уполномочил пророков? Почему чувствовали они в себе право судить судей и жрецов?

У язычников не было такого права. Язычник знал, что жрец владеет тайной, и в этом его право. Жрец совершал обряд, язычник повторял обряд вслед за жрецом и тем самым приходил к истине, не употребляя для этого разум, который нужен ему был совсем для другого – для получения жизненных благ. Язычник просто не мог бы общаться с богом без жреца, потому и носил он дары на жертвенный алтарь.

Пророки ни в грош не ставили обряды и восстали против жрецов. То есть они были уверены, что у жрецов не может быть тайного знания. Разум говорил им, что страшный враг настолько сильнее их, что гибель неизбежна. А это значит, что жрецы бессильны. А это, в свою очередь, значит, что тайное знание их – не знание, и Бог ждет от них не исполнения обрядов, явно бесполезных перед лицом гибели, а чего-то другого. Чего же?

Не откупа, а искупления. Искреннего покаяния.

Праведности.

Исполнить обряд легко. А то, что требовали пророки, даже и понять трудно. Мог ли народ пойти за ними? Он просто-напросто не понимал, чего они от него хотели. В ответ за это пророки возненавидели свой народ. Их считали бесноватыми. Может быть, Гомерь в объятиях Дагона стыдилась своего иудейского мужа. Она хотела, чтобы сын был похож на отца. Юродивый Осия сам кричал, что Ами не Ами, а Лоами, не его сын. Доведенная до слез Гомерь шептала сыну, что он – сын бога Дагона.

Осия боялся не железа ассирийцев – что ему ассирийцы, – а Бога. Ассирийцев еще можно купить щедрыми дарами, но Иегову не купишь. Дары чужим богам ему омерзительны. Терпение его заканчивается. Уже подносит он трубу к устам своим. Тень когтистого орла уже покрывает землю, уже занимается огонь, в котором сгорит каждый дом.

Пустыня останется на месте виноградников и городов, повсюду будут валяться мертвые тела, от меча падут мужи, младенцы их будут разбиты, и беременные женщины их будут рассечены, коршуны и вороны будут слетаться на землю возмездия…

И где-то, среди других обнаженных, обожженных, кровавых тел будет лежать обезображенный труп блудницы, прелюбодейки, предательницы…

Вообразить смерть Гомери Осия, как оказалось, не смог. Воображение не разум, ему не прикажешь, у него своя воля. Разум метался в поисках выхода. Как примирить чувство с разумом? Как спасти Гомерь, если Бог справедлив, а справедливость требует смерти отступницы?

Так начинается книга пророка Осии.

Она входит в каноническую «Книгу пророков». Если Бог есть, она навсегда изменила отношение к нему верующих.

Арнольд Львович Каштанов "Испытания"

Татьяна Ульянина-Васта   20.10.2019 07:45