Томительный обман желаний и надежд

(Несбывшаяся встреча  в стихах Александра Блока и Клавдии Холодовой)

В нашей жизни часто проявляется такое неписанное правило: если хочешь что-то спрятать так, чтобы  и самому не потерять, и другие не нашли, положи его на видном месте. Это поначалу кажется парадоксом, но встречается слишком много примеров его справедливости.  Встретилось оно и при рассмотрении поэтического словаря Клавдии Холодовой. В нем основное место занимают слова, описывающие разные формы полета, движения, образы мира птиц, в которых отражены мысли и переживания поэта. Через эти мысле-образы лирический герой осмысливает себя, свое отношение к миру.   Эти слова и их сцепления представляют собой эмоциональное ядро, которое затем воплощается в более доходчивых и конкретных образах, ритмах и выразительных средствах стихов.
О том более подробно описано в моей статье "Наброски к портрету Клавдии Холодовой": http://www.stihi.ru/2014/10/21/102
Тесная связь поэзии К.Холодовой со стихами А.Блока при создании ею образов  движения, дороги, душевного подъема, цветового восприятия  была установлена еще в работе Елена Рыжих (Меньшиковой) «Традиции и новаторство  поэтики Клавдии Холодовой» 2007г.

А недавно в поэтическом словаре Холодовой по-новому раскрылся еще один значимый термин, за которым стоит целый слой внутренних особенностей её поэзии. Он был обнаружен через  стихи А.Блока, одного из наиболее почитаемых и цитируемых Холодовой поэтов. Его видение мира глубоко вросло в образ мышления  молодой поэтессы, а его стихи  стали атрибутом  её повседневной жизни:
"В моей сумке рабочей – клад
Удивительнейшей из эпох:
С чертежами рядом лежат
Пушкин, Лермонтов, Блок".

Имя Блока живет и в тексте стихотворения К.Холодовой  -“Сумерки”, где блоковские  строчки его стихотворения “О подвигах, о доблестях, о славе” служит для лирической героини этого стихотворения психологической опорой:

“Блок. Август…
Десять лет назад…
Но звезды августа мне падали под ноги
И в стылых лужах ноября не гасли.
Я шла, твердя в каком-то забытьи:
О подвигах, о доблестях , о славе…
Не замечая тяжести авоськи.“

Здесь блоковское противостоит реальной жизни, помогая автору не только освободиться от психологического  прессинга современной жизни, но и от бытовой тяжести.

Ещё одно цитирование стихов Блока вынесено Холодовой в эпиграф к своим стихам “Только Волга”:
“Я знаю горестно, что где-то
Еще мы встретимся с тобой"

Принадлежность этих строчек Блоку  вызывало сомнение, - их не удавалось найти в его стихах при поиске по последней строчке. И только  совсем недавно они открылись при озвучении стихов  А.Блока «Твоё лицо мне так знакомо…». Оказалось, что в этой  строчке произошла подмена слова. Видимо, цитируя её по памяти, Клавдия Холодова, записала её сообразно весомости слова по шкале её поэтического словаря, применив  вместо блоковского  “увидимся”  более близкое для неё слово “встретимся”. Этот, казалось бы, малозначимый нюанс играет для Холодовой большую роль, так как  слово “Встреча” является одним из ключевых её поэтического мышления. Оно же  является и моделью  образного  мышления Блока.

Лирическая героиня К.Холодовой во многих стихах находится в ожидании очень  важной для неё  судьбоносной встречи:
«Будет всё очень просто -
Придешь ты. И скажешь «Здравствуй»...
 
" Всё ждала чего-то особенного,
Все ждала.
До чего меня ты, Сольвейг
Довела."

«Этой встречи неизбежность
Кем предрешена?»,
 
«Тонко падает с крыши
Ручейками вода
Я пришла к тебе, слышишь?
Навсегда, навсегда!"
 
"И вздрогну я, и вновь замедлю бег…» в редакции 1972 года.
 
В ожидании этих судьбоносных встреч  есть  своя закономерность –  мечты и  ожидания редко воплощаются в реальность,  мечты не материализуются, несостоявшиеся встречи  переносятся сознанием за  грань реальности в неопределенно  время, живя насыщенной жизнью  лишь в мечте или грезах.

Именно такая встреча–расставание отражена в приведенных выше стихах Блока «Твоё лицо мне так знакомо…», где загадочная девушка, заворожив  ЛГ своим пением и незримым присутствием в его жизни, в реальном времени  уклоняется от встречи с ним. Желаемая  встреча  оборачивается потерей. А возникшее меж ними внутреннее притяжение в конце стихотворения переходит в неопределенное будущее,  лишенное надежды на реальную встречу  : 
"Я знаю г о р е с т н о, что  г д е – т о
Еще мы встретимся с тобой". (Разрядка моя - В.А.)

В  этих строчках уже нет  надежды на встречу, которая поэтапно переходит в сферу
 мечты. Отсюда главная мысль "Желаемое, прекрасное,   живет лишь в мечте и создается собственным  воображением".  Ведь мечта у А.Блока почти всегда хрупка и обманчива:
"Что же делать, если обманула // Та мечта, как всякая мечта...."
   
«… Уж не мечтать о доблести, о славе…».

"Никогда не забуду (он был, или не был,
Этот вечер): пожаром зари
Сожжено и раздвинуто бледное небо,
И на жёлтой заре — фонари.

И даже Незнакомка, которая  проходит мимо рядом с ним и садится у окна,  живет в другой от поэта плоскости - на неком «дальнем берегу» .

Эта поэтическая модель "недостижимости в обыденной жизни гармонии и счастья", характерная для стихов А.Блока, живет и в стихах К.Холодовой, многие из которых написаны о зыбкости мгновений, призрачности встреч и манящих сердце образах, которые приходят к ней из другого «тихого» мира, чтобы здесь напомнить  о себе, поманить её душу и потом исчезнуть.

В её стихотворении "В сумерках" дорогой ей образ возникает отражением в стекле и наполнив надеждой сердце ЛГ через  мгновение  становится “зыбким и крылатым”, полумрак, породивший этот таинственный взгляд, рассеивается и  исчезает, также тихо и неудержимо, как уходит за реку девушка у Блока.

 Во всех этих примерах происходит осыпание образа, его деформация  и разрущение, как осыпаются  на ветру  замки вылепленные из песка.  И когда желанная встреча в стихах Холодовой в очередной раз не состоялась, её героиня  как заклинание шепчет блоковские стихи, в которых мечта перетекает в сон:
«Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла...»

Несбывшаяся встреча  или "встреча-невстреча" становится главным событием и  первого значительного стихотворения К.Холодовой, “Голубой олень”, ставшего одним из лейтмотивом её поэзии. В нем мечта приходит к ЛГ в виде Голубого Оленя:
“Будто выбежав из-за солнца,
Вдруг возник Голубой олень.
Он ко мне приближался, ко мне,
Я же видела, был он рядом…”

Но встречи и на этот раз не происходит, испуганный Олень исчезает, превратившись в тень,  что “…по рассветному небу бежала”, и переходит из яви в отдаленную мечту, в сон:
“И теперь мне ночами снится
С каждым годом больней, больней
Одиноко по небу мчится
Голубой, голубой олень”.

В этих стихах явный  параллелизм  с переносом у Блока реального образа  в область нереального, воображаемого:
“Не ты ль проскальзываешь мимо...
Полувоздушна и незрима...
Подобно виденному сну”.

Совмещения  жизненных реалий с объектами воображаемого мира, из которого, по словам Блока,  поэту  доверяются  "глухие тайны"  и вручаются  "чьи-то сердца" ("Незнакомка") открывают понимание прощальных стихов  Клавдии Холодовой: “И я отправлюсь в свой последний путь”, таящих свою загадку их написания.
В них обрисовано будущее предполагаемое  возвращение  к нам поэта, его встреча с близкими людьми, которая происходит в окружении отдельных  зримых образов этой встречи:  молодой травы, льняной   рубашки,  яблока, упавшего под ноги.  В этих стихах Холодова,  следуя блоковской модели  надреальной   жизни, создает свой вариант "встречи-невстречи" которая  существует  в  отдельных знаках, следах и отсветах реальной жизни.

Поэтические сущности не исчезают, они живут по собственной шкале времени, то появляясь перед нами, то расыаясь. Надо лишь настроиться на их язык,  распознать их. Наверное, потому-то люди с  рациональной или грубой внутренней структурой не слышат их в стихах и даже не могут их вычитать в книге.

Подобные  совмещения поэтических миров, когда один поэт открывается через стихи другого,  происходят довольно часто. Родственные миры,  испытывая  взаимное притяжение, иногда  появляются и  перед нами,  читателями. Но, подчиняясь  неписанному правилу  не замечать очевидного, мы  не всегда их узнаем.

Доподлинно неизвестно, была ли знакома Клавдия Холодова с романом Ромена Роллана “Жан-Кристоф” ( и кстати, современником А.Блока,)  но ситуации её стихов просматривается и в представлениях  Р.Роллана о природе любви. Подлинная любовь его героев возникает по  Р.Роллану в ситуациях, когда желанное близко, совсем рядом, но оно недостижимо, любовь только в мечте, в желании, в стремлении. Это показано им в ряде эпизодов, когда, например, влюбленные находятся по разные стороны запертой двери, ощущая близость друг друга,  не решаются её открыть.
В другой раз  они встречаются во время короткой остановки поезда друг против  друга за  окнами  встречных поездов, идущих в разных направлениях и не  получив возможности сказать что-то дру другу, разъезжаются сразу после их встречи. 
А его герои Пьер и Люс из одноименного рассказа Р.Роллана поднимаются во время мессы  в храме  к высотам  одухотворенной любви и тут же  погибают при  его бомбардировке.
Близко, но далеко,  рядом, но в противоположных направлениях – очень хорошо знакомый мотив стихов А.Блока!
Очевидно, что  такая  модель переживаний живет самостоятельной жизнью, и обживая  иногда поэтические  миры,  увлекают  их собою, а потом и нас, их читателей.

Описанная ситуация является еще одним подтверждением, что оговорки представляют собой то самое “место на виду”, в котором бывает спрятана до времени  разгадка тайны, которую мы часто пропускаем мимо своего внимания. Наверняка каким-то образом они связаны с работой подсознания, которая проявляется иногда в так называемых «оговорках по Фрейду», каждая из которых имеет особую природу и требует своей техники расшифровки.
Литературный анализ и сопоставление форм  поэтического мышления -  один  из таких способов.

2019г
= = = = = =