Ай нане

"Данное произведение является полностью вымышленным, а всякое совпадение с реально существующими людьми является случайным и не предусмотренным замыслом автора"



Есть в Энске район, куда по своей воле никто из добропорядочных и законопослушных граждан никогда не приедет, но о существовании которого не знают разве что младенцы, да выжившие из ума старики да старухи, из недавно, чуть не сгоревшего, по вине Александра Сергеича Пушкина дома престарелых. И пусть здешняя поножовщина и каждодневный грабёж припозднившихся, одиноких прохожих остались в лихих девяностых - люди по инерции считают это место самым криминогенным в городе, что, по правде говоря, в какой-то степени соответствовует действительности...


Посёлок «Кулацкий» (официально называемый «Северный») находится на самой окраине города, огороженный с одной стороны нескладной махиной церкви Адвентистов Седьмого Дня, а с другой редкой полоской старых, брежневских девятиэтажек. А посредине всего этого благолепия,  обнесённая трёхметровой, кирпичной стеной монументально возвышается архитектурная композиция из примерно двадцати огромных, до неприличия богато отделанных особняков.
Версий такого странного названия района существовало множество, но тутошние аборигены почему-то жаловали только одну По ней название пошло от того, что в прошлые времена, ещё при царе-батюшке, здесь незаконно, в любое время суток в кабаке под вывеской с нарисованным дюжим, волосатым, свёрнутым в смачную дулю, кулаком отпускали монопольку (надо сказать, что тогда водкой имело право торговать только государство в специально построенных для этого заведениях и только в дневное время) , а перепившийся к вечеру в этом богоугодном заведении "высочайше утверждённой" народ опять же ежевечерне чесал в этом бедламе кулаки. Как бы то ни было с тех пор местные городовые, которых до смерти достала эта вечно бурлившая нецензурная клоака, но куда по долгу службы, приходилось ежедневно приезжать на разборки и прозвали посёлок «Кулацким». При Советах неблагозвучную кличку попытались заменить на более толерантное "Северный", но это словосочетание в народе так и не прижилось, оставшись только на табличке курсирующего здесь третьего автобуса и в названии небольшого, продуктового магазина. В наше время, особенно в конце (не к ночи будь помянута) перестройки, когда за водкою стояли километровые очереди, а за попытку стрельнуть сигаретку можно было запросто получить в глаз, землю в «Кулацком» подчистую скупили таровитые цыгане. Народ, как известно беспринципный и шустрый. А сменив кобылу на мерседес ещё и дюже мобильный.

Освоившись на новом месте и внимательно изучив рынки сбыта предприимчивые потомки конокрадов принялись энергично удовлетворять возросшие потребности покупателей продавая им втридорога, в конце восьмидесятых, дефицитные тогда водку и сигареты. Скопив же первоначальный капитал, уже в наше время, развернули продажу по «умеренным» ценам, травки, соломки, пластилинчика и прочих зелий, изготовленных из растений сроду не входивших в красную книгу. Вставив, оставшимся почти в каждом дворе раритетным жеребцам золотые зубы, заматеревшие ромалы, не зная куда ещё девать вываливающиеся из набитых под завязку матрасов, шкафов и диванов заработанные непосильным трудом баснословные деньги отгрохали себе трёхэтажные дворцы, а скупив с потрохами всю близнаходящуюся полицию полностью обнаглели. И от безнаказанности стали торговать героином прямо на автобусной остановке, поставив ради этой цели отделанный под лубочного вида избушку киоск. Затем посадили туда необъятную, одноглазую, с серьгою в носяре цыганку Азу, сунули ей под прилавок автомат Калашникова с подствольным гранатомётом, две гранаты РГД-5, сильно потёртый, времён Колчака маузер, а также рацию, настроенную на частоту полиции, на всякий случай. Освоившись в новой ипостаси Аза, не долго думая, выставила на всеобщее обозрение за стеклом все образцы имеющегося у неё в наличии, охмуряющего товара, прикрепив использованной жвачкой к каждому клочок бумажки с накорябанной на ней сегодняшней ценой.  В перерывах же между взвешиванием на аптекарских весах героина и укупорки в пластиковые кулёчки анаши, она ещё и умудрялась гадать ждущим автобус гражданам на картах, попутно шаря у лохов в карманах и отмахиваясь от жужжащих словно мухи у дерьма бомжей, клянчащих у цыганки технический спирт. От клиентов не было отбоя, но когда какой-то дюже важный московский чиновник имел неосторожность, заплутав, туда заехать (навигатор в машине почему-то упорно указывал на это место, как на элитный район с дорогими, фешенебельными отелями), хозяйка этой импровизированной «аптеки» в нагрузку за указание дороги попыталась ему втридорога втюхать мешок конопли. Самое странное, что травку чиновник у неё купил, благо как раз был при деньгах, получив тремя разными способами (на карту, наличкой и огромным особняком на берегу Бердского залива) от местного начальства солидный бакшиш, за выделенные городу шесть миллиардов на строительство нового дворца спорта. И потому, даже не вспотев, заплатив одноглазой большую сумму денег, погрузил мешок в багажник и отбыл восвояси, наивно мечтая, что в Москве похвалится перед коллегами улётной, сибирскою дурью. Когда же дома у камина он напрочь опозорился, угостив на поверку оказавшейся сушёной лебедой помощника президента, слава о «Кулацком» докатилась аж до САМОГО. Услышав такую похабщину из уст своего так и нераскумарившегося, а потому недовольного помощника, ОН грозно нахмурил бровки и уже через час, за тысячи километров от первопрестольной взревели моторы и  два зелёных автобуса с поднятыми с постели посреди ночи, а потому злыми на весь белый свет росгвардейцами, мигая проблесковыми маячками да пугая подвальных котов сиренами, прикатили в «Кулацкий» и уже на месте, выламывая динамитом толстенные железные ворота перевернули в посёлке всё вверх дном. Но столь стремительный вояж доблестных воинов оказался напрасным. То ли будулаев кто-то предупредил, то ли им карты наворожили, но в результате только лишь у одного, страдающего от запоров, древнего деда, которого уже лет двадцать внуки на руках носили в сортир, нашли в аптечке подозрительного вида белый порошок, который тот, по его словам, принимал как слабительное. Приехавшая с гвардейцами, специально натасканная на наркоту немецкая овчарка, отнеслась к находке совершенно индифферентно, а специалист-химик, для чистоты эксперимента, а также для дезинфекции хлебанул из реторты сто грамм неразведённого спирта и, облизав языком обмазанный белым палец, без лакмусовой бумажки и катализатора, сразу опознал в мнимом героине обыкновенный дуст. Вдобавок ко всем горестям, прапорщик Худайбердыев,   в темноте,  перепутал с нужником ветхий сарай с привязанным на цепь годовалым мишкой, в результате чего от крепких объятий топтыгина сильно пострадали в основном филейные части офицера. Также у сержанта Хмырёва таинственным образом из пришпиленного булавкой к трусам кошелька исчезла припрятанная от жены заначка, а из неприкосновенного запаса всей роты (засунутого в кармане сидушки в автобусе), из завинченной наглухо фляжки, улетучилось пятьсот граммов отборного, армянского коньяка. Так ничего и не найдя озлобленные блюстители закона, из вредности, напоследок разгромили пустой, как карман бюджетника ларёк, а затем, пугая редких прохожих, орущей из окон «Муркой», укатили досыпать на базу.  Через неделю всё понемногу устаканилось. Прикормленные полицаи, получив очередной, щедрый транш от цыганского барона, дали добро. Ларёк починили, а затем, специально приехавший, для такого случая, на новенькой «Ауди» дородный, благообразный батюшка, ловко спрятав под довольно объёмистой рясой полученную авансом солидную пачку баксов, в торжественной обстановке освятил кропилом, а чтобы «избушка» больше не мозолила осерчавшему начальству глаза, её перенесли подальше от остановки, но оставили подробнейшие указатели, сообщавшие страждущим новое месторасположение и поток личностей с устремлёнными в никуда взглядами, аки феникс из пепла, возродился вновь.

Жизнь продолжается…