никому не нужно - 5695

Н И К О М У   Н Е   Н У Ж Н О
16:10
публикация номер 5695
          
              Она ещё была совсем маленьким котёнком.
              Только что хозяин треснул её – больно.

             Собственно, какой там хозяин !
             Май, понимаешь, Август, тоже мне…  Некогда Сашка Чуркин.  Ухаживал за ней.


             Только не повезло ей – умерла рано.
             А он – вон, старый.  Но живой, ещё человек.
             А она – умерла.
             Теперь – вот, котёнок.
             Скоро вырастет, станет кошкой, придётся гулять, а этот будет её котят топить.

             Она с неохотой признала, что Сашка добрый.
             Во-первых – её подобрал.  Если б не подобрал – прощай ещё одна жизнь.
            И дальше уж – не лучше, чем гусеницей.
            Да.  Стать бабочкой почти невозможно.

            А рассчитывать на то, что Сашка пожалеет гусеницу…

            Ведь…  гад, раздавит.

             Она сделала усилие, чтоб не завидовать ему: от зависти дальнейшая реинкарнация происходит отвратительно.
            А каждая смерть – знали б люди! – не сахар.
            Она не смогла улыбнуться и уныло подумала, что люди теперь для неё – иные существа.
            Сашка добрый.  Подобрал её.  Кормит.  Иногда рыбкой.
            Не знала, что рыбка – такая вкуснятина.

            И играет с ней!  Это фантастика.  Она обо всём забывает, когда играет с его рукой.
            Может, зря его не полюбила?

            Тягомотная мысль.
            Зря, не зря.

            А что он!
            Поэт!

           Да не поэт.  Это он думает.
           А на небесах прекрасно знают – он себя обманывает.
           Его стихи – это так, фигня.

           Вот,  прочёл ей:

         
           Дывлюсь я на глобус
           та й думку пытаю:
           чому я нэ в Штатах,
           чому нэ в Китаи?

         О чём?  Что?
   
Она, конечно, его стихов никогда не читала, вообще не интересовалась поэзией – но то, что он не поэт – решили на небесах.   Авторитетно.  Те, кто решает – быть человеку в другой жизни котёнком или огурцом.
То-то будет ему облом…

    А вот чему она завидовала: он в следующей жизни опять будет человеком и опять не будет знать про прошлые жизни.
    Это везение.
    А за что?
    Вообще-то, везенье – это ни за что.
    Но в его приговоре что-то много наплели, накорябали, обосновали.
   Не понятно.
   Она нервно дёрнула хвостиком.

   Ишь, добрый…  А как её шлёпнул!  У, ирод…
   Она рыбку из кастрюльки вытащила.
   Всё равно рыбка её!
   Он же не ест мелких карасей!

   Несправедливо.

   Она вздыхает и по-рысьи с прищуром смотрит на него.

    Ничего себе, постарел…
    Она умерла в молодости.  Если б не так ужасно было умирать – даже и неплохо.  Выглядела.                Старухи – это ужасно, ужасно…
    Она ещё сожалела, что скоро разучится думать по-человечески.
А может и лучше.

     Сейчас, к примеру, она слишком много знает о смерти.

     А когда будет кошкой…

     Почему-то хотелось, страшно хотелось быть человеком… 
               
 ***