Ы-вот

***
«Ы-вот…, ы-вот…», /тоску не объяснить/,
пол-литра жизни спрятано в «ывоте»,
доверчивой душе не извинить,
того, что выгорает на излёте.
И что теперь? Ни прыгнуть, ни взлететь,
ни умыкнуть родного из бедлама…
…Не до краёв, а будто бы на треть….
Но кто-то вдруг во сне прошепчет: «Мама»!
Играй, сынок, пока не выйдешь весь
на острие бандитского разгула,
а мальчик был и будет. Мальчик есть,
покуда память лжой не затянуло.
Холодная и скользкая вода,
а сердце – рыба или, скажем, птица;
вдруг выпадет большая буква «А!»
Тому, кто вздумал заново родиться.
Нам, дурачкам, и дырочка – окно,
в которую то видно, то  не видно;
чужак, приемыш – серое сукно,
но за него не будет так обидно.
«Ы-вот…, ы-вот…», /тоску не обмануть/,
приемных любят глухо и тревожно,
а вдруг... а может быть... а не вернуть...
ах если бы... а было так возможно...
А что в итоге? Серое сукно,
но вдруг однажды сумеречной птицей
ворвется не истрачено Оно,
то, что тогда бы и должно родиться.
И мы разинем клювы  и вдохнем –
велел да не сподобил – так и надо,
но боже мой, мы этим и живем
не острие всемирного разлада.