Книга По воле Бога и судьбы. Гл. 2 - 3

Владимир Тяптин

Электронный вариант книги
«ПО ВОЛЕ БОГА И СУДЬБЫ.
От Ханси до Букингемского дворца»
в 93-х главах

Глава 2.
ПРИВЕТ ТЕБЕ, НОВОСИБИРСК!

     Через год после службы в Хабаровске полк отца перевели в г. Бикин, расположенный в 215-ти км южнее Хабаровска. С началом Великой Отечественной войны полк был переведён к озеру Ханка, а мать со мной уехала в Новосибирск, где мы жили с ней по дек. 1945 г. в небольшом отдельно стоящем деревянном доме справа от театра оперы и балета – напротив трамвайной остановки. В этом доме мы занимали небольшую комнату. В большей комнате жила семья полковника-командира авиационной дивизии в составе его жены и двух мальчиков. По утрам мать отводила меня за два квартала в детские ясли, расположенные недалеко от реки Оби, рядом с которыми жила её сестра тётя Валя с матерью её мужа, дяди Жени, и двое их детей – Катя и Вячеслав. Дядя Женя в то время на фронте служил водителем грузовика. Мать моя тогда работала заведующей химической лабораторией на швейной фабрике, часто сутками находилась на работе, и мне приходилось часто жить и ночевать у тёти Вали.
     Город мне очень нравился, особенно главная улица – Красный проспект, на который выходит театр оперы и балета, и набережная Оби. По ночам, когда я ночевал в яслях или у тёти Вали, я слышал гудки пароходов. Вспоминается, как отец под Новый год, в дек. 1944 г., приезжал на неделю в Новосибирск. Летом 1945 г. к нам в Новосибирск отец приезжал снова за неделю до прохождения через город его пулемётно-артиллерийского полка, который направлялся с Кольского полуострова в Северную Корею. Тогда отец забрал моего старшего брата Геннадия из квартиры его матери, где он жил с нею по другую сторону Оби, оставив записку с сообщением о том, что забирает Геннадия с собой на Дальний Восток.
     Мать его работала в солдатской столовой – хлеборезкой в военном городке, где раньше служил отец. Геннадия, которому было тогда 10 лет, привели в порядок: помыли, постригли, одели в новую одежду, и через несколько дней он уехал с отцом на Дальний Восток, уже переодетый в военную форму, как сын полка. Вспоминаю, с каким аппетитом, сидя в товарном вагоне, он ложкой уплетал из котелка мясную тушёнку с картошкой. Встретились мы с ним в конце дек. 1945 г. уже на квартире отца в городе Хэджу в Северной Корее, куда мы приехали к отцу. Вспоминаю, как под Новый год едим корейские яблоки, и на мой вопрос, почему в городе разбиты мосты, он отвечает: «Это мы здесь с папкой их разбомбили».
     Из воспоминаний о Новосибирске запомнились ночные учебные поиски лучами прожекторов самолётов в небе, и особенно ярко в памяти осталось, как мы с матерью ходили на митинг в честь Победы над фашистской Германией, который проходил на Красном проспекте у здания областного правительства, грандиозный салют в городе и ликование новосибирцев. Запомнился цирк шапито, расположенный в самом центре города напротив театра оперы и балета, кадры из кинокартины, как топили беглых рабочих в подвалах Демидовых на Урале. Навсегда запомнился детский сад, расположенный в центре города, недалеко от нашего дома и Красного проспекта, куда меня водила мать летом, осенью и в начале зимы 1945 г.
     Я полюбил это город, в котором прожил 4,5 года, где впервые осознал себя и окружающий меня мир, и 13 сент. 2013 г. посвятил ему стихотворение «Новосибирску», которое вошло во второй том моего двухтомника «Открой для себя Россию!», которое дано в этой книге на с. 348-349. А здесь стихотворение, посвящённое домику около театра оперы и балета, где мы жили с матерью в 1941 – 1945 гг.:

АХ, КАК СЕРДЦУ РАДОСТНО!

Ах, как сердцу радостно! –
В детство я попал!
Оттого так сладостно
И в душе накал.
У театра этого,
У его стены
В домике, воспетом мной,
Жил я в дни войны.
Здесь, где скверик светится,
Домик тот стоял.
Здесь с друзьями в детстве я
Бегал и играл.
Ах, как сердцу дорог он! –
Дал же щедрый Бог! –
Мне дороже золота
Этот уголок.

7 июля 2017 г.

     Моя жена Римма сказала: «Ну, и хитрый же ты! Специально написал это стихотворение, чтобы знали, где в Новосибирске поставить тебе памятник». – «Ну что ж, может, и поставят», – ответил я ей. Мой друг композитор Виктор Шацкий пришёл в восторг, когда в мае 2017 г. я подарил ему свою 39-ю книгу «Любите Россию!», в которой каждый регион России получил по 3 произведения. Тогда Виктор воскликнул: «Володя! Тебе, как и Пушкину, поставят памятники во всех городах России!» 25 произведений посвятил я памятникам Пушкину в 25-ти регионах, а своими стихами во всех регионах (7 таких книг) и в их столицах я уже поставил себе поэтические памятники посвящёнными им своими произведениями.
     С восторгом вспоминаю, как летом 1944 г. нас, воспитанников детских яслей, посадили в трюм теплохода и привезли в один из колхозов на берегу Оби, где разместили в двухэтажной бревенчатой школе. Навсегда запомнились прогулки в лес, на луга, где мы собирали ярко-красную очень сладкую, душистую землянику, красивый папоротник в лесу, купание в Оби. Лето было солнечное и тёплое. Нас хорошо и вкусно кормили, каждый день давали смородиновый кисель, и каждый день к воротам двора школы, где на свежем воздухе мы питались под навесом, укрывавшим нас от солнца и дождя, приходилпёс, у которого не было одной задней ноги. Мы все полюбили его и постоянно подкармливали.
     Найдя в Интернете фотографию с берёзками на берегу Оби, очень похожее на то место, рядом с которым мы жили, я 7 июля 2017 г. создал стихотворение «Берёзки белоствольные»:

БЕРЁЗКИ БЕЛОСТВОЛЬНЫЕ

Берёзки белоствольные
Стоят на берегу,
Где Обь бежит раздольная
И ветер гнёт листву.
Где облака любуются
Могучею рекой
И в красках соревнуются
С небесной синевой.
Где детство моё славное
Гуляло в тех местах,
И где воспоминания
Живут в волшебных снах.
Спасибо, детство милое,
За то, что в те года
Объездил пол России я
И счастлив был тогда.

7 июля 2017 г.


Глава 3.
В ГОРОХОВЕЦКИХ ЛАГЕРЯХ

     В середине марта 1944 г. мы с матерью приехали в Гороховецкие лагеря, расположенные недалеко от г. Горького (ныне Нижний Новгород), где после окончания Сталинградской битвы отец командовал учебным миномётным полком. Матери, работавшей заведующей химической лабораторией на Новосибирской швейной фабрике, предоставили тогда двухнедельный отпуск, чтобы съездить к отцу. И вот поздно вечером мы находимся в помещении небольшой железнодорожной станции недалеко от расположения полка отца. Вспоминается тусклый свет в небольшом зале ожидания поездов, где мать укладывает меня спать на широком столе. Я, видимо быстро заснул, потому что проснулся в легковом автомобиле, в котором вижу, что я нахожусь на коленях матери на заднем сидении. Слева от меня – незнакомый офицер, передо мной – слева – водитель и рядом – мой отец в белой кубанке. Сосед слева спрашивает меня: «Вова, где твой отец?» – «Вот мой папка!» – бодро указываю я перед собой». Все весело смеются. У всех радостное приподнятое настроение.
     Отца последний раз, как написал я выше, я видел два с половиной месяца назад, когда под Новый год он приезжал на неделю в отпуск к нам в Новосибирск.
      Помню, как по утрам он на санках отвозил меня в ясли, и однажды, во время его быстрого бега я вывалился из саней в снег. Запомнилось, как одна из прохожих крикнула ему: «Товарищ военный! Вы ребёнка выронили». Перед тем приездом отца в Новосибирск, прошло два с половиной года, как с началом Великой Отечественной войны отец со своим полком уехал из Бикина, где мы жили полгода, приехав туда из Хабаровска, к озеру Ханка в направлении к Владивостоку. И вот теперь была моя вторая встреча с отцом в сознательном возрасте.
     Помню, как во время Сталинградской битвы я цветными карандашами на листке тетрадной бумаги нарисовал в подарок отцу коня и самолёт, а мать обвела карандашом пальцы моей руки, и послала эти художества отцу в письме в Сталинград, написав моё послание отцу: «Посылаю тебе молёт и коня». Мать написала «молёт» – так я называл тогда самолёты.
     В землянке отца нас ждал вкусный праздничный ужин. Мы сидели в одном из двух небольших помещений в этой землянке, которое служило столовой. Ординарец поставил на стол сковороду с вкусно пахнущими горячими котлетами, и я, не раздумывая, накрыл её своей грудью. «Мои! – кричал я, – мои котлеты!» и обнял сковороду обеими руками. «Вова! Да ты настоящий герой! Я награжу тебя боевым орденом», – рассмеялся отец. Это мне понравилось, и я открыл амбразуру. Вскоре меня уложили спать в соседнем помещении, которое служило спальней. В ней была большая широкая кровать с тёплым одеялом, на противоположной стене висел большой красочный плакат, на котором был изображён убегающий от советского снаряда Гитлер – босой, в рваных брюках, похожих на лохмотья, обернувшись назад, он с ужасом смотрел на советский снаряд с изображённым на нём серпом и молотом, который вот-вот должен был впиться ему в пятку.

«Не уйдёшь, гадёныш Гитлер!
Всё! Теперь тебе капут!
Эй, солдаты! Посмотрите,
Как сейчас он сдохнет тут». –
Разговорчивый, однако,
Наш снаряд. – Уж третий год
Догоняет и с размаху
В пятку целится и бьёт.
Ещё год такой погони –
И в Берлине, наконец,
Эй, учитесь, братцы-кони!
Там ему придёт конец».
Вот такие тогда мысли
Мне пришли в полку отца.
И с высот небесной выси
Слышу голос, как с крыльца:
«Вова, ты поторопился.
Всё, дружище, впереди.
Спать пора – ты утомился.
Спи до самого утра».

8 сент. 2019 г.

     Утром, опять поев полюбившиеся мне котлеты, я пошёл осмотреть территорию прекрасного соснового бора, в котором размещался учебный полк отца. Всюду были землянки и из труб весело вился тёплый дымок. Солдаты уже возвращались из столовой, и я их приветствовал, приставив руку к своей шапке. «Вова, – сказал мне рыжий капитан, командир роты, – вот тебе от меня подарок», – и протянул мне вырезанную из дерева фигуру гимнаста, который кувыркался на перекладине, если дёрнешь его за привязанную к нему резинку. Мне была предоставлена полная свобода, и, пользуясь этим, я побывал в штабе, в столовой, в казармах и в учебных помещениях, где солдаты обучались стрельбе из миномётов. Но больше всего меня восхищали могучие сосны и прыгающие на них белки. Белок я видел впервые, и они меня восхитили своей красотой. В яслях нам уже читали сказку Пушкина о царе Салтане и про белку, что грызла золотые скорлупки, и мне хотелось найти её сказочный домик.
     Так незаметно прошли две недели. Отец по телефону договорился с директором новосибирской фабрики, где работала мать, чтобы ей продлили отпуск ещё на две недели. Дела на фронте шли хорошо, и матери разрешили погостить у отца ещё две недели. Тем не менее, иногда над нами пролетали немецкие бомбардировщики, которые летали в сторону города Горького, но получив там отпор наших зенитчиков, возвращались назад и недалеко от нас сбрасывали бомбы, от взрывов которых тряслась земля. Так что можно сказать, что я тогда побывал на настоящей войне, хоть и не на передовой.
     Но вот закончилась третья неделя нашего пребывания в полку отца, и неожиданно ночью сигнальная труба проиграла сбор, Полк быстро покинул свою базу, прибыл на железнодорожную станцию, погрузился в товарные вагоны и отправился на Карельский фронт в сторону реки Свирь, а в июне участвовал в форсировании этой реки ниже города Лодейное поле нашими войсками, которые заняли первую полосу обороны финнов, которых наши части на этом рубеже сдерживали 3 года. За успешную операцию многие наши воины были награждены орденами и медалями. Мой отец был награждён Орденом Боевого Красного Знамени.
     Навсегда запомнилась водонапорная башня на железнодорожной станции, где с провожающим нас адъютантом отца мы ждали поезда. Затем из окна плацкартного вагона я наблюдал массу платформ, на которых везли на Урал вышедшую из строя немецкую и нашу военную технику – чего здесь только не было! – И подбитые танки разных моделей, и самолёты, и пушки, и грузовики, и легковые автомобили. Уральские мартены их ждали, особенно в Челябинске, прозванном тогда Танкоградом, о чём 9 ноября 2017 г. я написал в поэме «Героический Челябинск».
     Мать тогда сказала мне, что мы едем в Челябинск к бабушке Агриппине. Я так был уверен в этом, что, когда мы вышли из поезда в Новосибирске, принял его за Челябинск (стих. о нём. – на с. 34 – 35). Иду с матерью по улицам Новосибирска и спрашиваю её, скоро ли мы придём к бабушке? «Скоро, – говорит она, – мы уже подошли к её дому». – «Как! Ты обманула меня!» – закричал я на весь Новосибирск, когда узнал ворота нашего дома, и закатил истерику. Мать еле успокоила меня, сказав, что мы сразу поедем к бабушке, как только закончится война. Что мне оставалось делать? Пришлось согласиться.
     Так за четыре года жизни я совершил путешествия из Хабаровска в Бикин, покорив Хабаровский край, затем – из Бикина – в Новосибирск, покорив пол Сибири, затем из Новосибирска прибыл под Нижний Новгород, покорив вторую половину Сибири, Урал и пол Европейской части страны. Впереди были путешествия в Северную Корею, в Приморский край, первая поездка в Ижевск, затем в Порт-Артур и оттуда через Маньчжурию на постоянное место жительства в Ижевск. Вот где обогащалась моя поэтическая душа, вот где она наполнялась поэтическими образами – Небеса готовили меня к поэтическому творчеству.