Софья

Раннее утро. Стрелки на часах неумолимо спешат. Я знаю нужно встать, независимо от того нужно мне готовить завтрак или нет, нужно просто встать, пойти умыться, пойти на кухню и сварить себе кофе. Потому что, потому что не для кого готовить завтрак и мне никто не сварит кофе. Наш дом опустел, он уехал, и я мерзну ночами, несмотря на то, что за окном июль и светит яркое солнце, и не за чем вставать. Но я не одна, со мной наша кошка - Софья. И вот ее накормить нужно. Я улыбнулась вспоминая, как появилась наша породистая кошка, британка, с плюшевой серой шерсткой, выразительными коричневыми глазами, на пол мордочки, и с потрясающе не зависимым нравом. Потому что иначе и не скажешь, одним словом, наша кошка представляет из себя настоящую породистую «графиню». И глядя на ее повадки, я видела девушку с манерами леди. Она никогда не возьмет еду из рук, кусочек мяска должен лежать на блюдце, а блюдце должно быть чистым, иначе понюхает и не станет есть, как бы голодна не была, и вода должна быть свежей, и когда мы ее гладим, она потом целый час вылизывается, как будто мы ее испачкали. И при этом посмотрит так на тебя, что без слов понимаешь ее укор. И в туалет позовет, только, что лапой не покажет, а это короткое «мяу», и понимаешь что нужно сделать. Иногда мне кажется, что это она нас воспитывает, и приручает, а не мы ее.
А попала она в наш дом, по несчастью, для внучки нужен был котенок, для психологической реабилитации после травмы позвоночника, и мы с дочкой забросили в интернете объявление: «Ищем котенка, или кошечку, британку». И одномоментно, позвонили мне и дочери. И в один час мы взяли и котенка, и кошку. Но не знали об этом. Когда дочь сказала, что нашла котенка, кошка уже находилась у нас на кухне. И зная историю ее жизни, у меня не хватило сил вернуть ее хозяевам. Софья, жила сначала котенком в семье людей, которые злоупотребляли спиртным, и частенько в нее летела посуда, обувь, а из еды в лучшем случае был сухой корм, чаще ей приходилось охотиться на улице на мышей и воробьев. Так она прожила год, затем ее взяла семья, где было десять детей. Кошка-породистая британка, и такую кошку было престижно иметь дома. Но дети мучали Софью. И подкидывали, и пинали, и бесконечно тискали, дергали за хвост. Представляете, десять детей. Она жалобно мяукала охрипшим голосом, и забивалась под диван. Она выходила есть   по ночам. Ела сухой корм и еще кусочки сыра, которые дети постоянно роняли на пол. А однажды она убежала в огород, и через два месяца у нее появились котята. Но бедное кошкино сердечко не знало покоя. Сначала дети забирали котят и играли с ними, а она не сводила глаз с котят, наблюдая, где они, но потом хозяин собрал в коробку всех котят и куда-то унес. Она долго искала их и жалобно мяукала, звала, но котята не отзывались. Она мало ела, больше пряталась и перестала выходить. И главное она перестала доверять людям.
Вот в это время мы ее и забрали. Мы не знали тогда какую рану люди нанесли  кошке. И нам не понятно было почему она такая своенравная, не ласковая, пугливая.  Целый год Софья не подпускала нас к себе. Ходила по дому, спала отдельно на стуле или диване, не давалась в руки, а когда мы пытались ее взять, она жалобно мяукала и смотрела так, что сердце разрывалось.
И с едой было не просто, что не поест вырвет, слабое пищеварение. Ела опять сухой корм, и как мы ее не уговаривали, подсовывая кусочки вкусного мяска или рыбки, она отворачивалась и уходила. Но постепенно ее кошачье сердце начало оттаивать, а мы с мужем не трогали ее и дали ей полную свободу, хотя упорно пытались накормить ее нормальной едой: мясом, рыбой, сметаной, молоком. И однажды она съела кусочек варенной курицы. И нашей радости не было предела. Мясо курицы ей понравилось. И от внучки она перестала прятаться под стол. Первым доверие завоевал муж, она ему позволяла себя гладить, чистить ушки, глазки, при этом подставляла шею, нос, позволяла почесать за ушком и даже начинала мурлыкать. И как бы мы ее не звали, она не ложилась на постель, не шла на руки. А если ее брали на руки против ее воли, смотрела осуждающе, и мы ее отпускали. Говорят, кошки ничего не понимают. Это ложь! Софья так умеет смотреть, что ты без слов понимаешь, в ее глазах и укор, и гнев, и опасение, и увидишь мольбу о помощи. Это первая наша кошка, у которой глаза словно зеркало души ее кошачьей.  Но прошло три года, она не стала более ласковой, она привыкала к нам, а муж все чаще говорил: «Давай, ее отдадим, не ласковая она какая-то». Но ее предать я не могла. Не кошка ко мне, а уже я привязалась к ней. Но, как мне казалось, любила она все - таки мужа.
Помню однажды у меня поднялось давление, муж вызвал скорую помощь. А Софья вдруг запрыгнула на кровать положила лапы мне на грудь слева, где сердце и пристально смотрела мне в глаза. Только что не спрашивала, мол больно. Я очень удивилась, когда приехала скорая, она мяукала и рвалась ко мне. Электрокардиограмма была снята, и Софья вновь запрыгнула и легла лапами на сердце и смотрела мне в глаза. Потом мы поняли, это она лечила меня. После этого, муж взял ее на руки, гладил и она довольная мурлыкала. Так растаял лед, и кошка показала, что любит нас.
Я встала и вышла на кухню. Позвала: «Софико», - как звал утром кошку муж. Она не отозвалась. Я еще раз позвала ее. А потом увидела ее на кухне, лежащей на диване. Она положила голову на лапы и лежала на том месте, где обычно на кухне сидел муж по утрам. Глаза были почти черными, бездонными и такая печаль была в них… Я не выдержала, присела рядом, начала гладить ее по бархатистой спинке, и так защемило мое сердце, и я сказала: «Софья, я тоже сильно скучаю за папой, очень, очень, и мне тоже страшно одиноко без него. Но он вернется, поработает, и он обязательно вернется». Я гладила ее, а слеза, непрошенная, скатилась из глаз и упала на шерстку Софьи. И то ли от моего дрожащего голоса, то ли от интонации, а может от слезы, но кошка повернула голову и долгим взглядом посмотрела на меня. А я все приговаривала, гладя ее: «Софико, нужно поесть, нужно… Закончится командировка, и папа, обязательно вернется и мы снова будем все вместе». И произошло чудо: Софья встала на задние лапы, передние уперлись мне в грудь и начала слизывать мои слезинки. И в эту минуту мне показалось, что Софья тоже плачет, ее глаза были огромными и полными слез. Но кошки ведь не умеют плакать. Я прижала ее к себе, и она впервые не вырвалась, не мяукала, а тихонько прижавшись прислушивалась ко мне, открыв свою кошачью душу. Мы так сидели долго, а потом она начала мурлыкать, а я все гладила и гладила ее, приговаривая: «Он обязательно вернется…».
Наступила осень. И разноцветные листья: желтые, красные, бардовые, покрывали землю, устилая ковром дорожки. Похолодало. И по утрам кошка все чаще и чаще, ложилась ко мне в ноги и спала, согревая меня своим теплом. Днем Софья сидела возле окна и наблюдала, как плавно кружа, листья с дерева, что росло за нашим окном, летели вниз. Ей было интересно, и она поднимала голову вверх, потом, вместе с падающими листьями, голова опускалась, и она подходила к самому стеклу и смотрела вниз. Так она могла смотреть часами. Иногда ее взгляд и движение головы останавливались, лист приклеивался к стеклу, и кошка с любопытством рассматривала его, наклоняя голову на бок, иногда мне казалось, она была заворожена красотой листочка.
А сегодня, Софья, проснулась рано, то подбегала к двери, смотрела на меня вопросительно, то вновь бежала на кухню и мяукала. Я подумала, что она хочет есть, и насыпала в миску сухой корм. Но к еде она не притронулась. Ее беспокойство передалось и мне. Вдруг мне почудилось, что скрипнула входная дверь, я вышла из комнаты и передо мной открылась удивительная картина: в дверях стоял муж, в руке у него был букет цветов, а Софья стояла возле него на задних лапах. Он, не замечая меня, присел на корточки, кошка передними лапками уперлась ему в плечо и слизывала дождинки с его колючей щеки. И я видела, Софья улыбалась!  Но ведь кошки не умеют улыбаться. Он погладил кошку, почесал за ушком и поднялся, а она все терлась об его ноги. Я тоже улыбалась, он вернулся домой. Мы встретились глазами с Софьей, на ее кошачьей мордочке была радость.
Так и поселилась в нашем доме еще одна радость, наша кошка Софья.


10 июня 2019