Подписант

                Перед  моим отъездом на запад сотрудникам академического института Тектоники и Геофизики были отданы два новых  многоэтажных дома построенных для них в центре  Хабаровска не далеко от самого института. Во главе ученого сообщества  был поставлен известный академик, приехавший  с семьей осваивать тектонику и геофизику Дальневосточного региона.  Мне,  помимо физики  и математики неравнодушному  к яркой декламации,  было интересно узнать,  что Юрий Александрович владел четырьмя языками, но в особенности французским и английским и что  хобби его было чтение стихов.  Бархатный баритон позволял ему чаще других с удовольствием расслабляться от сковывающей научности.  А случалось,  и подлинники читал  охотно на французском и на английском языках.
                В этот вечер за праздничным столом собрались сотрудники института на квартире коллеги в одной из упомянутых многоэтажек. Среди гостей был и я. Уже в разгар праздника к нам присоединился и сам директор института - Юрий Александрович Косыгин вместе с женой его сына, очень яркой, темпераментной, красивой женщиной, подчеркивающей значимость высокого гостя. Они нагрянули внезапно, в поисках  мужа красавицы, работающего в том же институте и решившего расслабиться в шумном и тайном одиночестве.
                Зная пристрастия академика, я попросил его, что нибудь прочитать. Он стал читать стихи Римы Казаковой. Выслушав его и отблагодарив, я решился продекламировать Есенина - отрывок из поэмы " Гуляй поле" ("...Еще закон не отвердел..."). Читал я пылко, с особо большим подъемом. Когда окончил читать, гости долго не могли прийти в себя. Сын академика удивлялся, что он со мной вчера еще перебирал картошку на овощебазе. Здесь и Юрий Александрович заметил, что в моем присутствии он не рискнет, не сможет читать стихи.
                На следующий день,  проходя вместе с приятелем по коридору,  я встретил академика. Мы поздоровались и разошлись. Приятель буркнул,  что академик поздоровался со мной как с богом. Конечно же сотрудники института не могли не заметить расположения ко мне директора института. Иногда надо было подписать
научный документ в неурочное вечернее время. Жена сына академика была всегда  непреклонна. Только одного меня она пропускала без объяснений. Я и приносил на подпись нужные бумаги.