Мне в жизни теперь многих не хватает

             (Nonfiction)


Мне в жизни теперь многих не хватает:
Друзей, знакомых, близких и родных,
Когда за 70, порядком, так бывает,
Их больше там, чем здесь среди живых.

Откуда нет известий, никаких...
Какая жизнь тогда была, при них!
Кипучая могучая, а ныне, замечаю,
В незримой клетке будто обитаю.

Просторная как будто бы, большая,
Но область эта, РФ, самая малая,
Живу недавно в ней - четыре года,
Знаком уже с природой и народом.

А то что клетка, я отчасти прав,
И называется, она - ЭКСКЛАВ.
Тут немцы жили, куршы, прусы,
Теперь вот мы, мало кто русы.

Не выехать из этой клетки никуда,
Без виз шенгенской Польши, господа,
Или, тоже, обиженной на нас Литвы.
С немцами сходства не находите ли вы?

У них тогда был всё же коридор,
В котором было много трений,
Повлекших за собой большой раздор,
Назад, каких-то пару поколений.

Аэропорт Храброво, хоть и есть,
Да рейсы на восток все здесь,
На запад, не летают самолёты,
Не знают языков видать пилоты.

Правда, есть рейс на юг в Ираклион,
Но я б смотался в Вашингтон,
Музеи на Нац моле посетить, Конгресс,
С сенатором поговорить есть интерес.

Русский, конечно, не поверит,
Что можно заходить в Конгресса двери,
Примерно, как у нас в торговый центр,
Искателем лишь чуть коснётся полисмен.

Давно там не был, но не заплутаю,
Как и в Москве и в Киеве и в Питере,
Кварталы чёрные, конечно, избегая,
Там кокнуть из шотгана могут лузеры.

Героин в вены колют и жвачку жуют,
На велфаре сидят и афро баб е^^т,
Те умножают населенье Штатов,
Пока сенаторы ведут дебаты.
 
Сначала бы спросил, чьи интересы,
Отстаивает он, и как, в Конгрессе,
К себе бы, его в гости пригласил,
Потом, Техас, Луизиану б посетил.

In Gulf of Mexica, with Home Run,
Red snapper не ушёл бы хулиган,
Да, связи полосатики пообрубали,
В Холодную, нас так не доставали.

Да ладно, новые друзья, родные,
Есть в Кёниге, здесь, неплохие,
Соседи, например, хотя не все,
Который слева, маковый посев,

Не дав ему, как следует созреть,
Нарко-зависимый залез и срезал,
Что делать, пришлось попотеть,
Ставить забор, чтобы не лазил.

Я с детства ещё, мак люблю,
Чай с сухарями с маком пью,
Но сеять его, гад отбил охоту,
Забор ведь не помеха идиоту.

Раньше, я помню, в огороде мак,
Сам рос, не сеяли даже на грядку,
Придёшь, сорвёшь головок 10 так,
И содержимое в рот, для порядка.

Про наркоту, вообще, я не слыхал,
А вот, воров на Комплощадке знал,   *
С зоны пришёл, часы и шубу "снял",
И тут же опер ЧеК отдел его забрал.

Теперь не шубы, головы снимают,
Или, чтоб не мараться, угрожают,
Хорошо в Думе кой-кто зашибает,
С баблом, потом от нас и улетает.

Выходит, в целом, если говорить,
Чуть безопасней раньше было жить,
А потому, советую я молодым,
Ценить сейчас, то, что досталось им.

Когда состаритесь, — тогда,
Несносной будет жизнь, наверно,
Летом жара, потопы, зимой холода,
Войны за нефть, газ, вобщем скверно...


   * Район улиц Вокзальная (где мы жили д. 43) Пирогова, Гамарника,
      Дикопольцева, в Комсомольске-на-Амуре, звали Комплощадкой или,
      ещё, Амурлагом, - там, был лагерь заключённых,  обнесённый
      высоким забором, с колючей проволокой, с вышками и охраной.
      После смерти Сталина, зона, вскоре, исчезла.



                14 октября 2019 г.