современный японский дизайн 5731 - бонус - ульян -

ульян поллен
05:39
публикация номер 5631

я стал любовником Папа-Карлы - моей бывшей классной мамы по фамилии Папакарлеониди - не просто случайно, а неожиданно и как-то внезапно.
из-за моего кузена Юзека, он старше меня и ей занимался, как она это называла, не так давно, меня он и устроил.

юзек поллен был ничем не примечателен, просто работал в крайкоме комсомола мелкой сошкой, уже по возрасту его должны были пнуть, но вдруг пошла кампания заботы о молодых литераторах, юзека поставили ответственным за идейно-нравственное воспитание творческой молодёжи, а Папа-Карла, как партийная, была в краевой организации союза писателей ответственной за идейно-нравственное воспитание молодых литераторов, одним из которых я недавно стал.
ну, ясно, юзек стал её куратором и своим положением воспользовался - возможно, она бы и не дала ему, но сама до этого была любовницей секретаря парторганизации издательства, то есть - имела служебный роман, а секретарь был нашим с юзеком дядей, то есть двоюродным братом нашего отца, что ему не мешало Папа-Карлу крепко любить, хотя и ему она тоже"досталась в наследство" от председателя краевой писательской организации - Папа-Карла была просто ужасно красивой, хотя и непомерно длинной и худой, в очках, с длинным носом, но в неё были влюблены чуть ни все, и все мои братишки мечтали её ..., впрочем - как все её ученики, да и все мужики вообще.
так что, моя мечта сбылась, на что я никогда всерьёз не надеялся, конечно, кое-что о её тайнах зная...
 
дело было ещё в том, что по шутке юмора нашу семейка называли семейкой буратино - из-за турецкого совпадения: фамилия Папакарлеониди была только у Папа-Карлы - от её первого мужа - у меня была фамилия Поллен - от моей мамы, бывшей жены отца, до Папа-Карлы,
как и у Юзека, который был её братом, но козырем семейства был мой сводный брат Лялик Буратин, по прозвищу Буратино -  ровесник, нас даже принимали за близнецов, хотя его мамой была наша бабушка, то есть, реально, Буратино был мне даже дядей, хотя мы были ровесники.
 
да, а у Юзека была кликухе Джузепа, так что и до того все остряки на все лады "шутили" насчёт семейки Буратино, и уж то, что мы все ... Папа-Карлу - это была самая ходовая выдумка...

однако, это стало  вдруг реальностью, и я оказался между её ляжками, во что даже так и не смог до сих пор поверить.

Папа-Карла недавно родила, чему мой пахан радовался, "как ребёнок", но вряд ли кто не знал, что ему " помогли", и помог его собственный сын - Лялик, пусть в вечер после юбилея Папа-Карлы, и он так зассал - модно понять, хотя уже взрослый - двадцать пять лет - но реально узнал бы отец - не знаю... Ы общем, Лялик прорезвкл, слез с нее и "от греха подальше" умотал в Ленинград - когда узнал, что ей заприои аборт - вообще, утух конкретно, даже на звонил, прятался - она-то его и не искала, понятно, её спасло, отец и ьлищзкл не мог подумать, что это Лялик ему помог... -
так что Лялик сидел в Питере, как мышь, а когда Джузепа ему похвастал, что стал курировать Папа-Карлу - чуточку расслабился, но домой, конечно, звонить всё равно не стал.

так что, теперь я, основном, "курировал" Папа-Карлу, хотя она считалась моей наставницей как молодого литератора - на самом деле, со мной наставляла рога моему папаше, - Джузепа появлялся редко, да она его всегда "недолюбливала" - как сама и "шутила" - и я, таким образом, катался на ней, "как кот в масле" - принято горить - сыр в масле.
так что, та болтовня, которая в моём детстве была пустой, вдруг стала правдой, и, в самом деле, все четверо "героев Золотого Ключика" - Папа-Карла, Джузепа, Полено - это я - и Буратино, вдруг разыграли спектакль ещё тот, мой "золотой ключик" хотя и был последним из всех, но зато устроился прочно, хотя я был, как во сне - я жил у них и тут же под храп в кабинете отца молотил Папа-Карлу - вроде, должен был уже и привыкнуть - но все время видя отца и её - я дил какая бреду.
так, планировал куда-нибудь уехать, но - я же привык получать сладкое так, что рривязался к этой "ночной г астрономии", как младенец к сиське, и тут опять же были " художественнык аналогии"...
что все - кроме одного моего отца - а он был совсем не лопух - знали про то, что я сплю с Папа-Карлой, сама она к моему удалению, относилась равнодушно, вообще, воспринимала мои "вечерние процедуры" с полнейшим олиспийским спокойствием, будто "путала" меня с моим отцом.
правда, она с отцом формально была в разводе, - фиктивный развод - чтобы у моего отца сохранилась прописка в московской квартире его престарелой тётушки Мары - так что она "шутила", что я её муж.

ну, я и старался.

что до " шуток"  моих корешей, бывших моих одноклассников, насчёт того, что Джузепа подкинул Папа-Карле "полено" - я терпел легко, в принципе, мнезавиловати, и я, честно, еле сдерживася от хвастовство, ещё честнее - не мог сдерживаться, так что  ей донесли в подробностях, что я болтаю, но она сен выговорила как-то "неактивно", будто даже не разозлилась.
у неё восстановился цикл после родов, пошли резинки, это, в общем, не страшно - но тут её старшая сестра тетя Сарра- она работала в женской консультации - какс раз по просьбе самой Папа-Карлы взялась меня посмотреть насчёт бесплодия - появились причины - я ж сам и не догадывался - а тётя Сарра - а ей было уж за пятьдесят - решила лечить меня совершенно теми де процедурами, которыми ежевечкрне поддрежиала моё здоровье мама.
разумеется, тётя Сарра от сёстры скрывать ничего не стала, но это ничего для меня и не изменило, кроме того, что я избавился от этих чкртовых гандонов вообще.

как обе ни беспокоились, что я перетруживаюсь, на самом деле, я никаких переутомлений не ипытыыал, они даже шутили, что наша порода вынослива и в этом, и будь их младшая сестра не такая разиня - могла б заниматься мной тоже без малейшего ущерба и добавить мне удовольствий.

все они ахали насчёт моей болезни, конечно, соьираясь мхвлчстановить моё плодородие, но чпм я ещё не дошёл до беспокойства - ничего не болели, более того - создавало мне удобства.
и я продолжал кататься как кот с сыром в масле.

понятно, что Буратино мне завидовал по-чёрному, он аж стонал, слушая мои подробности, о которых даже не мечтал...
я, и то, продожал как-то поражаться себе в моменты, а уж Буратино, которому повезло только тогда по пьянке, не мог представить такого кайфа, но у нас появились сомнения, что Папа-Карла на него злится - что она сама говорила, - это одно, но мы с Ляликом, говоря об этом, все же решили, что она вовсе даже не испытывает к нему ничего плохого, хотя он её так подставил, она не из говорила, что отец её ребёнка - это отец её ребёнка, и мы с Буратином думали, как это может быть связано с если он приедет и попросит у неё.
даже то, что я её спокойно имел - для Буратино ещё не означало, что и он может макнуть - точнее, включиться в этот сладкий конвейер на регулярной основе.
не знаю, думаю, рано или поздно сам Буратино не удержался бы и вернулся домой, и мы зажити бы счастливо вместе, если ь отец однажды нас не поймал бы втроём...
но жизнь круто меняет все обстоятеььства, и мой дядя Герман позвал меня на должность замначальника отдела в крайоно, а случилось это - сомнений нет, - его супруга Фая Осиповна - за меня умело похлопотала, - наверняка потому, что я провёл с ней две недели на море, не только удовлетворяя её любопытство, как я управляюсь с Папа-Карлой и теть Саррой, но и стал показывать ей неха практике, удовьетворяя  куда больше, чем просто любопытство.

в результате я стал готовиться к переезду в стврополь, теть Сарра и мама меня даже выталкивали, будто только испытали, чтоб остася без Сеня исмоего "дружка".
я старался их разубедить, что они мне надоели, в самом деле, я старался себя не настраивать, даже немножко заставлял активничать, но  себе самому признался, что тянет на сторону.
впрочем, это мне прямо все время говорила теть Фая, повтоворяя мне, что я с ней спать буду только пару месяцев, потом уйду куда захочу - в общем, снес надо думать о карьере.

и я стал готовиться к ставрополю.

я б, понятно, уехал бы, просто тянул, но тут Лялик позвонил в панике, что его хотят взять в армию - это значит - в Афган, а мы недавно похоронили Пуговицу - нашего одноклассника, офицкхера запаса - он даже не долетел до Афгана - самолёт сбили...

отец был со связями, но тут вряд ли что-3 мог ськьатт реально - но он был житрец ещё тот, и ему пришла в голову гениальнейшая идея, как сына откосить.
знал бы он, что Лялик чпокал его жену... тем более - заделал ей ребёнка...
но как ни боялся Лялик Афгана, затея отца его гапугала не меньше: дело в том, что отец и Папа-Карла ещё не успелись ЗАГСе сделать метрику на Зёзю, и отцу пришло в голову запсать отцом.... Лялика.
Лялик пришел в ужас: будто отец догадался.
конечно, чепухая отец ни снос, ни духом не подозревал,что у него рога, и рога ему насадил сын.
я даже мысленно хвалил себя за бесплодие, и ещё боялся, что теть Сарра не успеет усечь, когда у меня семя начнёт живенько юркать по норкам, и обе залетят - а обе довольно уверенно предполагали, что обеим аборт нельзя - а как на этот раз их мужья поймут...
Буратино вынужден ьвл согласиться с идеей отца, хотя все равно боялся разговора с Папа-Карлой, от которой я ему передал амнистию" - она сама мне велела ему передать, чтоб он даже не думал "извиняться".
и, ещё, что он отец ребенка для неё.
я высказал пребхдположение, что это означает " автоматически" его "почётные супружеские обязанности", о чем Лялик мечтал, даже несу шутку: я-то собирая свалить - а свято место пустовать не могло - после ролов - тем более.

Лялик терзался даже воображать себе исполнение супжеских обязанностей - кстати, в комплекс откосксот армии входило непросто запись отцовства в сектрике ребёнка и рапорте Лялика - но и проштасповка паспортов Буратино и Папа-Карлы.
то-есть, получалось, что он обязан её е... абсолютно законно.

конечно, онаспрямос это мне не говорила, перелавть Лялику не велела - но если он сомневался - я его убеждал, что сменит меня он буквально автоматически -
если нкссрцж после регисрации, что по-человечески, то вевером вместо меня зайдет в спалную - после отца -
ляжет прямо на неё - вот, гандон чтоб не забыл  - и поехали, как говорил Гагарин...
и без любого нытья про вину и тп.
у Папа-Карлы спрашивать за него я не стал, вроде неудобно - пусть сам делает, что правильно.

я хотел улизуть в Ставрополь до приезда Лялика, но не смог - и вместе с мамой ждал его возле ЗАГСа.
несзгая, что говорить.
Папа-Карла была абсолютно спокойна, прото тихо сказала, чтоб при папе молчок - папа тоже был спокоен, регистрация прошла дед суяка исзадоринкия папа в шутку поздравил "молодых", пуштил и насчёт первой брачной ночи - Лялик сделал тупое лицо,  в общем, сумел перенести все свои переживания достойно.
Папа-Карла стоит каждые три дня ходила в ЗАГС с двадцатипятилетними парнями.
я не очень хотел смотреть на её лицо - впрочем, посматривая украдкой с облегчением внушал себе, что она совершенно спокойна.
уже ей шепнул, что  после  ЗАГСа должен пойти в гороно, а домой часа через два, позвоню - я боялся, что это она поймёт, как я её отдаю Лялику, что и было... но она снова спокойно кивнула, и вдруг ответила - что мелкие дома, ей надо Бураину покадать документы, они пойдут с ним в школьный пионерлагерь - я знал, там у ней есть класс, где её крвоать - она раьотл там ислам же спала - конечно,x со мной.
то есть, я Лялику уже был обязан об этом шепнуть, чтоб он готовил гандоны - Буратино так исподлобья смотрел на отца, которому сейчас прикрутит еще хорошие ветки рогов,  что сама Папа-Карла его успокоилась и громко при отце сказала, что им надо сразу пойти в школу, - но его " спас" отец, возразив, что надо срочно ехать а Ляликом в крайвоенкомат, и тогда мама как-то чётко сооьразила и сказала, чтоб я с ними не ехал, мне спешить не к чему, я ей в школе помогу вкручу пару лампочек - эту "электротехнику" понял, видимо, и Лялик, но отец уже его впихивал в свою Волгу.
в школе было все как всегда, я, как прошлый раз через окно увидел в корпусе напртив в чердачном окне рожицы ее вожатых - они приспособились подсматривать, как я трахаю, снеспокадалось, что она туда посматривает, но она ничего не говорила, я подумал, что из-за очков она не видит...

со школьного двора доносились крики пионерчиков, явно довольных, что их не строят на линейку, и я думал о жизни, вспоминал, как тоже с подсматривал здесь же
Папа-Карлу, мечтая деьатьсто жея что делали с ней тогда, и что делаю я сейчас.

она меня несотпускала, сказав что на посошок я должен за брата исполнить все обязанности за всю первую брачную ночь.

она была педантичным педагогом.

я не успел влезть с неё, все отпрашивался, когда позвонил отец, мне было несёт себе поглощать толкать дважды уже не моё, даже отец велел дать мне трубку, и мне пришлось выдумывать, какие лампочки и куда я вкручиваю уже шесть часов.
он дад трубку и Лялику, Лялик насчёт лампочек сообразил точно, даже немного язвил, будто несьоясь, что отецсстоит рядом и может догадаться, тогда накроется у самого него вся "карьера" "электрика"

мама взяла у меня трубку, мягко его отвлекла, выяснила, что они скоро уже попадут к начальнику отдела и Лялик позвонит когда они поедут домой.

вот, сказал я, он не опоздает нас первую брачную ночь.
видимо, шутка была не из лучших, но она смолчала.

мне удалось отдохнуть почти два часа, после звонка Лялика мы пошли смотрел, как пионерчики ужинают, сделали отбой, вернуьись в классы служащий ей спальной, только начали - позвонил отец уже из дома, сказала что Лялик уже идёт в школу, и он потом позвонил ещё.
тут Лялик и постучал в дверь.
всё, спросила Папа-Карла у меня и крикнула Лялику:
сейчас! он уже скоро спустит!

я был свободен!

                14 октября 2019 года примерно 08:19

***


ульян
03:18
Публикация номер 5076

1

имя ульян было одним из немногих недостатков любовника Нины Николаевны, то есть  совершенно безобидным, эту глупость повторил его отец, секретарь парторганизации краевой писательской организации, который тоже был любовником Ни-Ни, если, конечно, можно так назвать его использование своей партийной должности, поскольку Нина Николаевна была ответственной за идейно-нравственное  воспитание молодых литероров, и звали его тоже Ульян, что хоть как-то оправдывалось тем, что старшего Ульяна так назвал его отец, старый большевик, ветеран партии.
молодой ульян, конечно, к счастью, был хотя б совершеннолетний, что капельку снижало остроту сплетен - в писательском союзе все знали всё, так что в любой момент на Ни-Ни могли капнуть её супругу, "как назло" отличавшемуся ревностью, что было не очень хорошо для начальника среднего звена, тем более, что Нина Николаевна была красавицей, формы её были несколько слишком утонченными, но начальники мужа были люди почти интеллигентные - проректора морской академии, так что несколько служебных проблем она вынуждена была решать, как выражаются грубые даже интеллигенты, своей миниатюрной попочкой.
но, к счастью, к ещё одному счастью Нины Николаевны, у всех писательниц оказались ещё более серьёзные грехи, вплоть до наказуемых уголовно, так что капнуть на неё даже анонимно не могла решиться ни одна поэтесса, не говоря уже о солидной прозайке Матроновой-Эйдельман, у которой любовник был лишь немногим старше детсадовца.
ну, ещё следовало понимать, что у старшего Ульяна так же были недурные возможности накоротко укоротить глупые языки.

хуже было то, что о её связи с Ульяном-младшим знали все молодые литераторы, чьим идейно-нравственным воспитанием занималась Ни-Ни, хотя никто из ребят так же не мог безнаказанно сдать её её супругу, сама её такая слава делала её воспитательную работу малоэффективной.

конечно, воспитательная работа на самом деле была совершенно формальной, заключалась исклбчительно в составлении соответствующих отчётов, но реальные дела по некоторой все же помощи начинающим литераторам слишком часто толкали на кривую дорожку, как она ни тормозила.
в писательской организации, впрочем, все дамы молодёжи помогали - слишком старых как-то не было, так что все склоки крутились вокруг несправедливого распределения молодых литераторов, красавчиков, ё..рей или выгодных (ульян-младший был как раз выгодным, однако, совмещал в себе все остальные преференции, что, конечно, делало отношения с ним Ни-Ни несколько напряженными), тем более, ульян-старший ни сам не отличался моногамностью, ни сына не воспитывал в духе партийно-нравственной верности, больше заботясь о чисто партийной верности.

таким образом, в писательской  организации Старопыльского края существовала "Ульяновская область", что крайком партии почему-то не беспокоило, тем более, крайком комсомола, курирующий воспитние творческой молодёжи со всех сторон, начиная с интимной.

почему - знакомые с изнанкой партийной жизни понимают: для широких народных масс внутренняя интимная жизнь  партактива была принципиально закрыта, каждый в номенклатуре считался морально устойчивым и безупречным по одному факту принадлежности, так что и на Ни-Ни эта индульгенция
распроранялась автоматически.

она и пробивалась в члены союза не без соответствующих уступок нравственности, хотя ей пришлось для этого отказаться от принципов, которых она весьма твёрдо придерживалась долгие годы, правда, если не копаться в её детстве и юности, когда она, кстати, крутилась в комсомоле, но, уж начав работать в школе, она достигла реального идеала, тем более, заведя солидного мужа и семью.


членом партии она стала как раз в активе комсомола, учителей в партию особенно не загоняли.

Ни-Ни продолжала работать в  школе, недавно получила должность завуча, что, конечно, снизило часовую нагрузку, но усилило другую.

и связь её с ульяном как раз  имела тот вполне серьёзный недосток, что ульян только что закончил её школу, и о связи, понятно, знали его бвывшие одноклассиники, её бывшие ученики, а из-за неумеренной похвальбы ульяна-младшего на неё легла тень ложной славы проститутки и имеющей связи с учениккми, вплоть до младших классов, то есть чистый криминал,

вот тут её не только карьера и репутация, но и судьба могли легко пойти под откос, она, конечно, сумела занять позицию, обеспечивающую ей безопасность хорошей надёжности, но всегда приходилось опасаться случайности.


совсем же выйти из игры было абсолютно невозможно несмотря на то, что формально она в номенклатуру не входила, хотя реально пользовалась всеми льготами на уровне руководителя школы, пусть не вполне правильно.

ульян-младший пришёл в молодые литераторы по семейной традиции, можно сказать, писал с пелёнок, одновременно научился пИсать и писАть, хотя курить и пить начал лишь с седьмого класса, заметно отстав от друзей, почему ему и пришлось сперва выдумать раннюю связь с классной мамочкой, а потом уж с помощью отца этого  добившись реально, "по-взрослому".


если Ни-Ни была, в самом деле, незаурядной советской поэтессой, провинциального масштаба, то ульян-младший с первых же своих шагов, можно сказать - ползков в пеленках, был как-то демонстративно бесталанен, его научить было абсолютно невозможно, словно музыке - тому, кому медведь наступил на ухо - он слова не чувствовал вообще.

но, как все, и в первую очередь, как его отец, ульян-младший этого близко не понимал, считал себя гением, которого враждебно не признают даже с учётом его отца, и постоянно боролся, конечно, не с членами, а с другими молодыми литераторами, особенно в сфере интима, где определённые способности у него отнять никто и не пытался.

в частности, он именно из-за борьбы за признание молотил Ни-Ни в качестве любовника, будто для неё это было неким наказанием.
                17 июля 2019 года примерно 04:23

2

казалось бы, в плане интима у Ни-Ни было более, чем достаточно, а чрезмерно увлекающийся она не была, напротив, усилия ей приходилось направлять на отпор любителям, тем не менее, именно её собственная личная жизнь ей представлялась вялой, и тут был некий парадокс, мне кажется, мало изученный наукой и художественной литетурой: Ни-Ни мечтала об интиме а поклонниками её несомненного таланта, она не ждала милостей от природы и на своих творческих выступлений проявляла очень конкретиную благосклонность к мужчинам, у которых желание ей обладать было толково замаскировано под комплименты её творчеству, но, вот беда - довольное урчанье и рычанье мужчин как ни было сладко - всегда  казалось ей исключительно их саморазоблачением, и новые связи она редко продолжала более одного раза, конечно, из-за хороших мужских качеств поклонников.

был у неё достаточно невинный секрет, грех, которым она не виде необходисмсти делиться ни с кем и который, возможно, усугублял её недовольство не искренностью поклонников - она имела вредную привычку мечтать о не совершенно лет них, причём, уж очень юных, у которых интерес и физиооогия только начинались.

беда усугублялась ещё невыносимые из-за того, что предметы её фантазий буквально мелькали перед ней разве что не круглые сутки, они сидели перед ней на каждом уроке.
она каждое лето имела порочную привычку подглядывать в дУше школьного пионерлагеря надёжные предметы обожания, что было мучительно.
ещё удачнее: именно среди "начинающих любителей" были абсолютно искренние поклонники её творчества, а их вполне наблюдаемые желания интима представлялись ей настолько опрвданными, что она была в настоящем трансе из-за жесточайшего конфликта морали и долга, что отравляло ей не просто жизнь, а интимную жизнь, что было способно завершиться суицидом, разве что она не имела склонности, не из страха или не редкого для людей животного желания существовать.
в те времена лолита у нас особой популярностью не пользовалась, но Нина Николаевна, как учитель литературы и профессиональный литератор данное произведение знала хорошо, и хотя не разделяла многое, свои переживания вполне сопоставляла и находила некие параллели своих несчастий, с моментами, предоставленными набоковым,

3

возможно, думала Ни-Ни, эти фантазии, вообще, не стоило даже обдумывать, если бы ни то, что один из её пионеров по прозвищу Ульян - он сам пока не понимал, насколько близок к её передку, но она вполне ясно понимала, что сползает, пусть медленно, но неотвратимо в пропасть его слишком взрослого и длинного интима - дело в том, что мальчика прозвали ульяном вовсе не случайно: хотя фамилия у него была та же дурацкая - Деточко - как у обоих её любовников Ульянов - к жесточайшему несчастью у него было отчество Ульянович, что его одноклассники сочли прекрасным поводом не только для скабрезных "шуток" о якобы его участии в развлечениях его отца и старшего брата с "любимой учительницей", но и для столь " многообещающего" прозвища - Ульян.
ульян был в семье Деточек приятным исключением во в многих отношениях, начиная с размера члена, что она собственным глазами через дырочку  в стенке летнего душа наблюдала регулярно, и заканчивая невероятно взрослыми способностями к сочинительству, правда, в отношении неё используемыми  крайне вредительски: то, что он фантазировал в устном творчестве для своих одноклассников, выглядело гораздо правдоподобнее, нежели много лет до него грубо и пошло рассказывал друзьям в классе его старший брат - фантазии маленького Деточки - Валечки - были просто иезуитски извращены крайне не по детски,
мы очень часто недооцениваем способность тинэйджеров материться, а, тем более - вникать в интимную сферу, её представлять, -
 но юное дарование не ограничивалось  словесным творческом - он был в искусстве, так сказать, многостаночником, пусть его музыкальные таланты были абсолютно безобидными, но он умел ещё рисовать гениально, абсолютно фотографично, и он показывал одноклассникам такие порнографические фантазии не только с участием своих старших Ульянов и Ни-Ни,  но
и очень натурально себя вписывал в эти "натюрморты", так что Нине Николаевне пришлось попавшиеся в её руки экземпляры даже уничтожить для своего же блага -
что сделал бы Ульян-старший - трудно предположить, потому что эти шедевры грозили всей "весёлой компании" натуральной тюрьмой, и никакие связи и, тем более, принадлежность к партийной наменклатуре никого не спасли бы.
кроме невершеннолетнего мальчика, который выступал бы исключительно как потерпевший - разумеется, его оправдания, будто это его фантазии, не убедили бы ни прокуратуру, ни суд.
 
так что Нина Николаевна, увидев часть атомной бомбы, немедленно её спалила, даже не попытавшись как-то обезвредить оставшиеся ее "детали".
и перед её несчастным мысленным взором здоровенный взросый писюн ребенка торчал теперь, смотрела она в дырочку, или удавалось себя как-то оторвать.


маленький и неопытный развратник об уничтожении улик, конечно, знал, что его поругают или убьют - боялся, не понимал ещё, что гарантировано защищён от любых неприятностей и даже может попытаться шантажировать с целью получения в реальности того, о чем фантазировал.

спокойная жизнь у него кончилась тем, что он уничтожил оставшиеся картинки и попытался убедить друзей, что на самом деле ничего нет и не было, но даже прекрасно знающие его гениальное искусство рисования с фантазий мальчики были просто не в состоянии поверить правде.

тем более, что свою классную кое-кто за такими занятиями подглядывал, просто не умел хорошо рисовать.

она сама себе удивлялась, что вместо нормальных мыслей о самоубийстве легко фантазирует о связи с ребёнком, при своём неумении рисовать на бумаге, в воображении она рисовала, возможно, более даже богатые композиции.

       17 июля 2019 года примерно 06:32

4

Её поездка с одним из отрядов школьного пионерлагеря в пионерский комплекс "Дружба"  стал испытанием как раз из-за лишения привычных отношений с Ульянами, а то, что в отряде был самый младший Ульян, отравляло её жизнь почти до невозможности, и она буквально на третий день этой пытки не удержала себя и свободное время стала просиживать в скверике напротив входа в мотель, (где жила в номере), именуемом очень уж хлестко, но, увы, точно - Панель, что на жаргоне именовалось "дежурить", но шансов у неё почти не было, и вовсе не из-за возраста - как-то дежурили здесь чуть ни все её сверсницы, почему-то помоложе находили более скрытые возможности, и на Панели промышляли пионервожатые постарше и отдыхающие из пансионата, тоже дамы не из слишком молодых, но их всех здесь в любое время было по нескольку десятков, тогда как мужчин почти не было, одни пионерчики, годящиеся для секса в принципе, но, как клиенты, вряд ли подходящие без некоторой решимости, у вожатых как правило отсутствующей по понятным причинам, и даже ребята-вожатые постарше тут были из старших школьников, что делало их в качестве клиентов криминалом.
Так что все эти десятки блях, как не слишком прилично называли все - и даже дети своих пионервожатых - терпеливо ожидали стариков из местного профилактория для ветеранов, которых было единицы.

Ни-Ни сидела на одной из лучших лавочек, поближе к автобусной остановке, где больше всего шансов снять залетного клиента, выходящего из автобуса, и мрачно посматривала на иногда высовывабщихся из-за забора комплекса пионерчиков, для которых не было секретом "тема", и даже пионерчики из её отряда, её шестиклассники, вполне ясно понимали, чем она здесь занимается, и лучше бы ей здесь не появляться, так как её обсуждение было крайне небезобидным, и также скатывало её к неверной и опасной дорожке поиска связи с пионерчиками, что было чревато просто-напросто тюрьмой.

Но Ни-Ни как-то утратила благоразумие, и, ради неверных шансов побаловаться с дедушками, дразнила себя и своих пионерчиков, позволяя себе даже фантазировать на опасные темы, вполне осознавая опасность таких фантазий, вполне возможных к внезапной реализации, то есть - к реальной гибели.


автобусы приходили довольно часто - здесь пересаживались с одних маршрутов на другие, так что, пусть  и редко здесь достаточно долго ожидали автобус какие-то мужчины, из которых были и догадливые, знающие о том, что зде можно получить бесплатно, выбирающих  себе из десятков одну для скрашвания тосительного ожидания самым приятным образом.

Так что, шансы у Ни-Ни были, пусть и ничтожные, но плата была непомерной - дурная слава, она уже за ней шла уверенно, возможно, потому и у неё чувство благоразумия притупилось.

сегодня она вырывалась из комплекса на дежурства как-то особенно трудно, и это делало и без того ничтожный шанс вовсе невероятным, что угнетало совершенно, так что мысли о реализации опасных фантазий насчёт своих учеников гнать от себя было страшно трудно, и она полагалась, если честно, лишь на то, что сама не решится, а пионерчики так же никогда неспойдут на инициативу, что и взрослому мужчине далеко не всегда легко.

подошедший автобус на этот раз оказался "урожайным",
оба взрослых парня, правда, довольно решительно взятых двумя бляхами, были утащены в ближайшие кустики, и там свой получас провели с большой пользой и большим удовольствием, что было прекарно на Панели слышно, и отравляло тех, кому снова не повезло.


Ни-Ни погружалась в срачностьь уже граничущую с отчаянием, не пытаясь себя взять в руки, даже надеясь, что это отчаяние поможет ей в случаем чего закрыть глаза на опасность ради получения хоть крохи наслаждений.

следующий автобус оказался холостым, и ещё следующий привёз пустышек.
но из четвёртого вышел единственный подходящий  парень, лет двадцати пяти, это был шанс сам по себе, но неожиданно для Ни-Ни он превратился в гарантию: пришельцем оказался её бывший ученик Боба Ульянов, - и не только его понятное школьное прозвище делало его верным клиентом лично Ни-Ни - Ульян - но ещё больше то, что он учился в одном классе с Ульяном Деточкой и, конечно, знал о её связи с ним, стало быть - и о многих других её приключениях, и это упрощадли до предела  возможность по пользоваться им в качестве клиента, она поднялась с лавочки, смущённый Ульян вынужден был подойти к ней - он, безусловно, о Панели знал и собирался выбрать одну из боях для коротания времени ожидания его автобуса - но то, что его вынужденная встреча с бывшей учительницей лишала его свободы выбора, его хотя предельно смутила, но вовсе не огорчила - как все ученики, он и Ни-Ни мечтал ещё учась в школе, конечно, драть, а сейчас неожиданно это оказалось не только возможным, но, как он это, конечно, понял сразу  - ещё и обязательным.

Когда они вышли из кустов, уже соединённые интересной тайной, близостью, обещанием их постоянной связи по возвращению домой, кассирша станции вдруг объявила о задержке рейса на Северную - и у Ни-Ни возник  не шанс вести своего агнца на заклание в её номер в мотеле, а даже обязанность, вытекающая из ситуации с неумолимостью, а ещё приятнее - без малейшей с её стороны напряга, само собой...
и наслаждения поплыли в неё бурным потоком, словно манна небесная, только вовнутрь, и ей оставалось только наблюдать, как счастливый мальчик - а Ульян в форме пионервожатого выглядел вовсе не на свои двадцать пять лет, впрочем, тоже "скромноватые" для её пятидесяти в качестве ё-ря, а, буквально, пионерчиком-шестиклашкой, нисколько не старше  любого пионерчика из её отряда, в том числе и его младшего брата, тоже, понятно, Ульянова, Вовочки, из-за с слишком детского, особенно из-за с сконфуженности, лица и схожести с слдшим братом, делающее возможными прямо в процессе наслаждений фантазии о дверадцатилетнем мальчике - а, если чуточку честнее - то и о Деточке, и о других её шестиклашках, пионерчиках.


эти фантазии были опасны, именно тем, что во время удовольствий они въедаютсчя в мозг старшиной иллюзией, будто они не фантазии, и потом почти невозможно отделаться от полнейшего впечатления, будто это было на самом деле.

она это понимала и лёжа под Бобиком, но отказаться от одного из самых насладительных элементов связи она не могла.

что будет потом - она думать и не хотела, даже знала, что после отъезда Боьика будет думать не о предстоящей своей славе, предстоящем позора - а о необходимости "приложения банкета".


конкретно - о бесперспективности ожидания у моря погоды - у природы - милостей, о необходимости брать эти милости у природы самой...
а милости эти, понятно, находились в детских форменных шортиках её пионерчиков, откуда их взять означало просто сесть в тюрьму.

она в себе не находила моральных устоев, более того - уже заранее знала, что даже когда член Бобика будет ей утрачен - она цинично начнёт упорно думать лишьоб одном - получить наслаждения и сдать это максимально безопасно. Несабсолютно безопасно, асмкксимально безопасно.

она, так думая, рассеянно смотрела на свои красивые, точнее - очень красивые - ноги, дергающиеся на плечах юного Бобика, похожего на своего младшего брата,

телефонный звонок не заставил даже её вздрогнуть, она вяло взяла трубку и услышала голос не кого-то из штаба комплекса, а именно Вовика Ульянова, что было каким-то совпадение м, будто мальчик телепатиро её фантазии в его отношении,
- Да, Вова, говорите, - сказал она, думая, что детский голос мальчика ещё упорнее её натолкнет на одоление препятствий.
- Нина Николаевна, - сказал Вовик. - Дайте, пожалуйста, Бобу...
- Уже даю, - сказала она, как-то не устыдившись  скабрезной двусмысленности, сказанной прямым текстом двенадцать конём у мальчику, подала трубку Бобику. - Не останавливайтесь.

Ульян послушно кивнул, взял трубку.
- Что тебе? - спросил он.
- А я вижу тебя в окне Ни-Ни, - сразу похвастал Вова, и Ни-Ни поняла, что мальчик видит плечи своего брата, стало быть - с дергающимисч на их её красивыми голыми ногами. Опять же она не испытал даже станицами сущего, не говор уже осстыде, но зато испытала более, чем опасный цинизм, что может дать поэтому мальчику то же, что он сейчас видит. - Ты её е..шь?

- Помолчи, - сказал Бобик, хотя ей показалась, что он не понимает, что голос из трубки она прекрасно слышит. - Тебе чего надо?

их оазговор дальше для Ни-Ни был неинтересен, когда не касался её.

но сама ситуация ей оказалась приятна, несмотря на понимание, что последствия обещают быть ужасными.

понятно, что она, зайдя в отряд, без сомнений увидела у мальчиков особые взгляды, они и так сверлили все её прикрытые прелести, но сейчас явно всеми виденные в окне её номера её дергающиеся ноги и разговор Вовочки по телефону с братом, -  всё это в её чреве вынудило вспомнить о недавнем наслаждении.

надо бы себя взять в руки, но она не могла, ьещвольно представляя себе абсолютно  взрослое содержимое их детских трусиков, ей известное из не таких и редких подглядываний в душе школьного пионерлагеря.

то, что пионерчики видели её в самые сладостные моменты, делало их сейчас помимо её воли имеющими абсолютное право на проникновение в с трону её сердца снизу.

она видела приближение своей погибели, будто со стороны, словно даже будущее, и ничто, ни тюрьма, ни ненависть сыновей, ни позор со скандалом, -  как-то сейчас казалось чем-то малозначащим.

она с любопытством наблюдала, как сама ткёт паутину, в которой должна оказаться она с любым из её шестиклашек, не пытаясь, впрочем, ускорить достижение цели, забавлялась этим образом, как-то уж слишком чудовищным - чувствовать себя паучихой, сосущей пусть не кровь, а всего лишь семя невинных мальчиков-"мушек "  -  и часы, тянувшиеся до этого, уже абсолютно неизбежного, она видела как своё сладкое умирание.

но провидение решило её спасти, прислало ей неожиданно в очередном автобусе на Панель совершено надежного клиента: явно присланного доброхотом Ульяновым Бобиком его друга, бывшего одноклассника, то есть - тоже годящегося ей в сыновья в самом прямом смысле слова - одного из братьев-близнецов Мизинчиков - Мотю.

она всё ещё была в той прострации, готовая дать себя любому пионерчику, и появление бывшего "любимого ученика" приняла за попадание в её паутину хорошей жирной мухи, всасывание из которой спермы не просто полезно и приятно, но ещё абсолютно безопасно, ведь Мотя, хотя и выглядит в форме пионервожатого тем же пионерчиком, ни в коем случае даже не девственник.

сам пришелец явно был в сомнениях, не так это просто - сделать то, что тебе посоветовал приятель, с бывшей учительницей.

но она после дружеского объятия без лишних слов повела очередную жертву в свою паутину, где высосала из него свтную порцию питательной жидкости, и после этого ритуала, потащила ещё полную энергии жертву в прочные сети мотеля, где ждали это семя приготовленные презервативы.

она не пресекала даже разговоры Моти об Ульянове, как это положено делать, состругивала с него наслаждения без ограничений, ещё и упиваясь его видом пионерчика, однако, уже начиная излечиваться от безволия в отношении своих снов насчёт пионерчиков.

несмотря на то, что Мотя не мог остаться у неё на ночь, и ей не хотелось начаться без его члена, губить себя о члены своих шестиклашек она уже сочла невозможным.


день был ещё далёк от завершения, Мотя имел куда больше времени, чем Ульянов, был усажен в автобус уже настолько уставшим, что сам тому попадался, точнее - темя что Ни-Ни как нарочно будто лишь набралась силы, что ли, похорошела...

она снова  в отряде стала ловить уже напрасные взгляды пионерчиков, они были совершенно приятны, звали, но она уже готовила себя к воздержание, и на Панель пошла, скорее, "формально, даже неснадеясь на удачу, долго не сидела, пошла перед ужином в номер, только постояла под душем, наслаждаясь своим телом, едва вышла, перед зеркалом стала прихорашиваться, совершенно равнодушно решая, стоит ли идти на Панель, в дкаерть постучали.

она открыла и увиде перед собой Мизинчика Котю, как-то вяло про себя сделала вид, что удивляется наивности братьев-близнецов, не понимающих напрасность попыток её обмануть, выдать Котю за Мотю, ведь она их никогда не путала, пусть их сходство было поразительным.


5

- Уходите, не раздевайтесь, могут меня вызвать в штаб, - сказала Ни-Ни, думая о том, что у братьев есть одно существенное различие, второе не может быть обнаружено до постели, но делает затею выдать одного за другого слвершенно глупой: известное ей из подглядываний в школьном пионерлагере в те времена, - у Коти взрослый писюн был очень намного больше, чем у Моти, хотя Мотя считался и более развязным - этого не заметить в таком деле было невозможно.

она не стала себя занимать бессмысленными мыслями о предстоящей ситуации и, несмотря на заметную тугость члена, признала, что совершенно не испытывает новизны, хотя абсолютно ясно видит, что её делает Котя.

она лишь мельком думала о том, что дома на неё насядут сразу все сегодняшние ё-ри, а их много, и крутиться ей придётся во всех смыслах.

она смотрела через зеркала трюмо, на одно из которых по рассеянно повесила, словно белый флаг её капитуляции свои трусики, так делают в этом мотеле проститутки - на впечатляющую "порнографию" молотящего её "пионерчика" - одетый в форму пионервожатого Котя выглядел пионерчиков, хотя к этому она начала привыкать, уж слишком все походило на реализацию ее фантазий.

лююбование через зеркала обратило её внимание на то, что отсюда видна крыша зданр штаба, где находилась обсерватория - просто астрономическая площадка, и она, поскольку очки не сняла, увиделс там мальчика, пионерчика, у телескопа, направленного нему дневное небо, а в сторону мотеля, окна её номера, стало ясно, что юный астроном может видеть не только её ноги на плечах Коти Мизинчика, но и зеркала, через которые может видеть куда более впечатляющие вещи.

- Знаете номер обсерватории? - вяло спросила Ни-Ни, думая о последствиях предстоящего разоьлачения, возможно, одного из её пионеров.
- Конечно, - смущённо сказал Котя, останавливаясь.
- Да не останавливайтесь! - почти закричала она, видя, что и Котя увидел там наблюдателя. - Нельзя останавливаться! Я сама наберу номер, а вы нагоните этого астророма!

- Это Ульян, - сказал смущённо Котя, проложив своё дело.

- Да и что? Нечего ему смотреть! - сказала она мрачно, думая, что все её прелести теперь будут живописаны этим мелким мальчиком, славящимся как раз потрясающим способностями рисовать фотографично свои фантазии, уже имевшего скандал при нахождении его порнографических рисунков с его вымышленным участием. - Построже!

она услышала голос Ульяна-самого младшего, подумала, что он и без этого не только знает слишком много, но и видел, так что сейчас вряд ли видит что-то новенткое.

она вырвала трубку у Коти, и на удивление себе спокойно попросила Ульяна уйти из обсерватории.

теперь снова у неё появились сомнения насчёт Ульяна, пусть уже вполне доступные запрету на реализацию с ним взрослого развлечения.

Ульян явно не захотел навлекать гнев отца, запретившего и ему как-то беспокоить Ни-Ни, и она смотрела, как мальчик покидает трибуны сладких зрелищ.

- Котя, старайтесь не спать, ещё день, - не удержалась она от мелкого укола, в этом деле иногда помогабщего.

Котя не решился заговорить на тему, когда она его узнала, конечно, ободрился, что обошлось без скандала.

- Завтра здесь будет слёт вожатых, сказала Ни-Ни на автобусной остановке. - Вы с Мотей в списках, я видела.
- Ага, пряча глаза ответил Котя, кажется, почуявший, что эти слова не просто констатация факта, а некая от неё инструкция назавтра.

автобус скрылся за поворотом, и Ни-Ни посмотрел на Панель с новым чувством безразличия к его шансам, правда, предупредив себя насчёт воздержания даже в отношении Ульяна.
Разве что он придёт к ней вкчром после отбоя.

хотя это все равно была её гибель, а острой нужды в его взрослом писюне вроде не было.

до отбоя времени ещё было много, так что подумать она могла.

                22 июля 2019 года примерно 04-05 часов утра
            
продолжение следует