река и пустота

Никакой пейзаж не смог бы сравниться с тем, что я вижу сейчас. И ничего удивительного, ничего, что смогло бы заставить меня восхищенно ахнуть, округлив глаза. Просто ночь, река, тянущая плавающую в ней мозаику фантиков и бутылок к горизонту, и долгожданное плавание в тумане неизвестного настоящего. Нас окружили стволы деревьев, готовые рухнуть на тела или сжаться, обняв, и из какого-то дупла доносилась мелодия. Ночь поглощала звук, беспощадно выдирала внутренности, заменяя их своими гвоздиками сверкающих огоньков. Ночь мяла мелодию, воздух хаотично разносил ее по разным углам и ушам, из-за чего она словно кружилась где-то около жизни, но не в ней. Ночь проникала в каждый край глаза своей темнотой — слишком просторной для мелодии и слишком тесной для нас. Не помню, был ли голос в ней, пел ли там завораживающий бархатный голос, переливаясь и балансируя на струнах, натянутых на наших сердцах, разрезая их, но я могла представить его, выдумать, как сказку, важную в ней деталь. Внутри мелодии бормотания мыслей стали незначительными, но без них жить нельзя. И река казалась пустой, и пространство слишком свободно, и голоса не существовало — куда нам столько места? Человек, что стоял и курил рядом, молчал. Молча, он уставился на свободу, где-то вдали все еще хрустели ветви деревьев, и гремел проходящий поезд.
Река не смотрелась просто водой, она не казалась слезами, как могли бы представить нытики. Она похожа на время, несущее меня прямо к обрыву, чего я ни разу не замечала, находясь в течении. только когда берег грубо стукнул меня своими каменными угловатыми кулаками, закаленными толканием бездушной обрывистой волны, я почувствовала позади себя пройденные километры из ничего. Совсем ничего. Позади пустота и огромное количество времени, вера в которое становилось осознанием ошибки, потери и скуки. И пеленали мысли на каменистом берегу: «Почему я не могла просто пролежать в коме все это время, результат оказался бы тем же?» Однако я не могла принять, что течение речушки способно на такую скорость, поэтому, предполагаю, это действительно была кома.
Наверное, ни разу не хотелось столько чувства, объятий, но не нужны люди. Это гармония природы и человека, его чувств, которая так часто описывалась поэтами.
Обними и запеленай меня, река, залей уши, глаза, ноздри и рот, сделай так, чтобы ничего во мне больше не осталось, кроме тебя, просунься в каждую рану и сгладь морщины, возьми все! Падать ли, падать?
Дым сигареты незнакомца кружился около. Он и посторонний воздух почти били меня, точили ледяные когти, и волосы мои становились игрушкой в бесконечных терзаниях. Песок шкрябал кожу ног, странным теплом оставляя красные ожоги мелкими крошками, словно иглами мне рисовал на пятках. И вот, любовь — вода у моих ног, снимает боль и вред песка, толкаясь к ним все ближе, намекая на очевидную легкость подводной жизни, ее безболезненность и чистоту. Мелодия растворялась сильнее, и уже нотки только слегка шептали в столбах далеких, не выдерживающих вой ветра деревьев, их листьях, пытающихся просунуть свой лепет сквозь гром волны и даль горизонта. И только когда река уже сидела на плечах, приближаясь к глазам, я заметила, перед ее последним дыханием, как прозвучала последняя минорная нота и как сигарета незнакомца полетела из его рук в воду.