Граница балета

CREPUSCULAR BLUES

завиток нашей жизни
с годами становится тоньше
пузырьками шампанского
реже всплывает наверх
проблесковыми мыслями
листьями трёпаных книжек
унесённых зачитанных
ветром виниловых грёз
навевает мелодию
пьёт мелодраму событий
делит медленно
или намеренно длит
дней раздробленных веер
под вечером сумерек ранних
фонарём беспонтовым
гоняет весёлую ночь
бьёт чечётку секундами
воду гранитных ступеней
наводнением моет
пустыню асфальтовых луж
штукатурка под мрамор
шершавых колонн каннелюры
кучерявые зодчие
на брудершафт и во фрунт
отрубились отмучились
их оттрубили фанфары
раззевались раскашлялись
утра тумана глотнув
видно новое облако
застит отменное небо
завитушками серыми
искрами высохших звёзд



БАЛЕТМЕЙСТЕР

переставляя в голове
слова движения и позы
вдруг нахожу метаморфозы
на небывалой глубине
но чаще пристально слежу
за переменами пространства
случается смешные танцы
воображеньем закружу
вкушать пытаясь винегрет
и гоголь-моголь подсознанья
но сам собою мой балет
слагается почти случайным
личин мерцанием зеркальным
изображающим рассвет



BAROQUE BALLET

забывание жестом
застывшая поза поклона
речитативом
вздувающим газовый шёлк
златокудрые плечи
напудрена ветром корона
растопырены пальцы злодея
прыжок
он колдует пустыню
где плоскости дыбятся камнем
где теряются эхом
повторы изящнейших фраз
страсти ломятся конюхом
сквозь ароматные спальни
сапогами раздавлены в пыль
гиацинт и топаз
инсургент куртуазности бдит
кружевами качая
омрачая рассудочно
вязь поэтических грёз
буколических высвистов
влаги причинного рая
так ритмично играющих
брызжущий апофеоз
утомлённые нимфы приникли
к ручьям и дубравам
пастушки поседевшие
блох уловляют брюзжа
новый век надвигается
новой стращая забавой
открывать сокровенное
жестом косого ножа



КЛЕПСИДРА

повторяя творить
доверяя дарить
или пыль целовать
или срок коротать
то ли мрак приоткрыть
то ли дождь переплыть
каждой капли ковчег
каждой жажды глоток
за часами песок
за картинками век
нет ни воли ни сил
нет ни боли ни дна
может ночь холодна
может кто-то простил
исцелитель сует
истекает исток
набежать на восток
налететь на рассвет
половина меня
половина огня



ГРЕЧЕСКИЙ ТАНЕЦ

между нескольких слов
мы застряли
цепляясь
биохимией дней
за теофанию неба
эти слова
их значения
издали
точкой размытой
виднеются
каплей размазанной
по окуляру
не приближаются
только дробят расстояние
между собой
несколько слов
шёпотом
криком
утихнут
эхом гортанным
ущельем иссохшим
влипнут в песчаник
тенью впечатают
новый
шёлковый слой
из тончайших
пластов тишины
несколько слов
пируэтом порхнули
танца забытого
рваный аллюр
по спирали
складывать слоги
как позы
подпрыгивать
хором шагать
понемногу
ноги переставляя
соединившись
сцепившись руками
скандируя вслух
парадоксы
разрыва



ПОСЛЕ ПОЛУДНЯ В БОТАНИЧЕСКОМ САДУ

пока бамбука
лист летит к воде
пускает корни в воздух
фикус
лотоса цветы
и листья
с черепахами
соседствуют
недвижно
стрекоза
вот-вот сорвётся
в раскалённый день
за тенью
зной сжигает разум
оставаться
здесь
в искусственном раю
цикады стрёкотом
стремленьем стрекозы
покоем лотоса
иль негой черепахи
пусть невозможно
но желание случилось
покуда лист
летит



АНТРОПОЛОГИЯ 4

человек и ключ и клич
и кирпичник и кирпич
и хозяин и слуга
и свеча и кочерга
он рисует сам себя
он рискует не любя
если падает орёт
если весело поёт
вместо уха крокодил
что услышал откусил
вместо глотки пулемёт
широко раскрытый рот
роем каверзных словес
возбуждает интерес
и внезапно старый хрыч
растормаживает клич
размораживает ключ
и летит за кручу туч



МОЙ ВЕРНИСАЖ

картинки текста
анфилады монитора
мерцают
монохромною строкою
раздробленною линией значков
но иногда
привидятся глазам усталым
цвета и очертанья смыслов
вот будто бы портрет
фигуры с недокрашенным лицом
а вот пейзаж туманный
убогой кисточкой намеченный едва
бывает без разбора тона
пятно в пятне
натянутым контрастом
а вот и гиперреализм
где с наслажденьем выписан нюанс
душевного движенья
манерного эксгибициониста
которому мерещится давно
что вся погода
повод для рефлексий
и безнадёжная унылая мазня
внутри
раздуется решительным шедевром
на деле ж
только отраженьем
тщеславного ума
несчастного нарцисса
случайно в лужу заглянувшего
и небо
собою заслонившего себе
а впрочем
вдруг
случается талант
любой об этом знает
кто хоть единожды писал
достойное
багета монитора



ПОПУТНЫЙ БЛЮЗ

искусство старается выглядеть старым
усталым наивным богатым больным
напрасно бренчит шебаршит бубенцами
мерцает шершавым ночным фонарём

дорога расправила серые крылья
пейзажей ландшафтов и архитектур
вползая на горки неспешно взлетает
подлеска подлещиком мерно скользит

цепляются взгляды торопятся знаки
сознания правды картину творят
разбавив язычество сельских буколик
ведром рафинада чумных городов

небрежные реки бессонные сосны
основы времён колесом коротать
бездомные ветры беспечные песни
сплетают под небом заветный маршрут

дорога расправила серые крылья
основы времён колесом коротать
искусство старается выглядеть старым
ведром рафинада чумных городов



ОБЛАЧНОСТЬ

баррикады облаков
на пути дневного света
это ветреное лето
это ветхое вино
заливает города
темнотой густой и влажной
пригубив его однажды
захмелеешь навсегда
и застольных песен гул
и незримых звёзд мерцанье
ты как будто бы заснул
ты как будто бы за гранью
за границей облаков
за верхушкой баррикады
под прицелом всех ветров
под обстрелом канонады
света жгущего насквозь
пламенеющего рая
где безжалостно сгорает
пустоты гнилая гроздь



КЛЕТКА

нам всё же нужны костыли
на оба колена хромающим птицам
бескрылым
унылую ложь сокрушив небылицей
опять погружаться в слои
уже отвердевшие
страхом и скукой
когда-то кипевшие
шалою мукой
и вирши весенние
пившие залпом
под солнечной лампой
под рухнувшим кайфом
отбились от стаи
отстали
устали
забыли весёлую живость
забились
за прутья надёжные
отгородились
как будто сломались
залипли
застыли
как будто бы стали
мишенями в тире
как будто бы силы
клубами из пыли
осели
уплыли
за облаком дальним
решившись на песню
на клёкот печальный
прощальный
отчаянный
зёрна склевали
и не зазвучали
уснули
упали



НЕВОЛЬНИКИ

осколками плодоносящих скал
пылинки человеческих вселенных
шатаются толпой военнопленных
качая переполненный подвал
где в тесноте обиде и печали
приходится недужно вековать
и поминать утраченную стать
из книги что ещё не дочитали
и горькие истории свои
располагать унылыми кругами
где утомлённые слова снуют стихами
и погружаются в дремотные слои
как будто океанская волна
несёт корабль невольников из рабства
а свет как абсолютное лекарство
сквозь щели палубы воздвигнет ото сна
границей пробуждения размылись
подробности сюжетных передряг
когда и где спустили гордый флаг
как бросили оружие в овраг
сдаваясь победителю на милость



ДОБРЫЙ ЭЛЬ

кораблик не осилил океан
протёк бумагой
огорчился лужей
пустует эля влагой
мой стакан
допитый залпом
следом пенных кружев
вдруг опрокинутый
впадающий вовнутрь
решительно
туманящий пространство
возможно ночью
нам потребна муть
чтобы наутро
что-то стало ясно
трезвонят склянки
бодрый ураган
расправит
драной парусины крылья
ирония
мой нервный капитан
мой безнадёжно верный
собутыльник



ПОГРАНИЧНИК

граница воздуха
прибежище волны
поверхность пламени
песков зыбучих нежность
супружество стихий
где кожи и одежды
не различить

граница шторма
громоздит волну
рыгает молнией
пресыщенная туча
совокупляются стихии
плоти их
переплелись

мне рассказали
будто тишина
живёт
высоким небом
или глубиною