Мгновение

Вольный перевод прозы В.Г.Короленко на язык стихов
          
По воле рока всё на белом свете:
Гремит набат, трубят победно трубы,
Мгновения вершат судьбу столетий,
Мгновения вершат людские судьбы.

                ----

Мятежно море. Волны в диком гневе
Стремятся сокрушить громаду форта
Под штормовые грозные напевы,
А он стоит – незыблемо и гордо.

- Святая Дева, сохрани  несчастных,
Доверивших  судьбу и жизни  морю,
Мятущихся,  зовущих, но безгласных,
Мадонна, Мать, не дай  свершиться горю.

Шептал молитву зоркий караульный, 
Увидев вспыхнувшую на мгновенье 
Во тьме пучины дикой и разгульной
Полоску света в рваных клочьях пены,

И парус, освещенный вспышкой света,
Трепещущий на мачте утлой лодки,
Как отголосок робкого привета,
Как зов на помощь,яркий и короткий.
               
Пусть волны бьются в каменные стены,
Он каменно, как статуя, спокоен.
- Стой, кто идет! Капрал из ночи:-Смена!
И молча спать ушел усталый воин.
               
                ----

А в этот час в сырой и мрачной келье
Под главной башней, вздыбленной над фортом,
Лампадой освещенной еле-еле,
Бродила тень походкою нетвёрдой.

Тень узника,когда-то – инсургента,
Презревшего владычество короны,
Героя несмолкающей легенды,
Пленённого защитниками трона.

Квадрат окна,зачёркнутый решёткой,
Скупые метры влево, вправо, прямо
Мелькает смутно силуэт нечёткий,
Шагами келью меряя упрямо.

-Хуан... Мария... Мигуэль...о, Боже!
Хосе... да, Д;ац! Вспомнил, слава Богу!
Свой дом и имя забывать негоже,
Но в памяти ненужной мало проку.

За десять лет угрюмого молчанья
Забыто столько слов, имён, событий!
Забыты слёзы, радость и отчаянье,
Восторги озарений и открытий.

Вот только шторм на море  будоражит
И понуждает сердце снова биться
Под зорким оком королевской стражи
О клетку рёбер неуёмной птицей.

Уже давно расшатана решетка,
Готовая под ноги лечь покорно,
А зубы выбивают дробь чечётки,
И в рёве бури слышны песни горна.
               
Он подошел к дыре окна, и ветер
Плеснул ему в лицо водой и солью,
Шепча на ухо дерзкие советы:
- Оставь тюрьму, иди ко мне, на волю.

И вдруг зарница осветила парус!
На краткий миг, на яркое мгновенье,
И вспыхнули в душе восторг и ярость,
И подсказали узнику решенье.

А в сердце вдруг проснулась Esperance
–Надежда на чудесное спасенье,
И он поверил, что друзья-повстанцы
К нему дарить приплыли воскрешенье.
 
- Caramba! Viva Vita! No muerte!
Прощай, холодный камень каземата,
Вперёд, навстречу жизни! Прочь от смерти!
Долой решётку, будь она проклята!

Поможет мне подруга - Esperance,
Надежда робкая, но всё ещё живая,
Проснувшаяся спутница испанца.
А горн поёт, зовёт не умокая.

Хватило сил протиснуться в проёме,
Наружу выбраться,упав на камни,
Минуту отдышаться в полудрёме,
Окинуть мир усталыми глазами.

Но где ж спасителей хотя бы тени?
Где парус, освещенный той зарницей?
Ни зова, ни расплывчатых видений.
А может быть, всё это только снится?

Но нет, не сон, такое не приснится,
Тем, кто провел в тюрьме десятилетье,
Тем, кто привык уже к своей темнице,
И встретил там своё сорокалетие.

Вон лодка днищем по песку скрежещет, 
И  парусом обернутая мачта
Столбом над морем гнётся и трепещет,
Привязанная, на ветру маячит.

И холод заползает под одежду,
Солёный ветер гонит на свободу,
И словно шепчет: - не теряй надежду!
Ведь ты уже прошел огонь и воду!

- Не надо, ветер, вечный враг тумана,
Неверный друг и паруса и флага.
Ты младший брат убийцы-урагана,
Бездомный неприкаянный бродяга.

Обманщик ветер,я тебе не верю.
Уйду обратно в темень каземата,
Вернусь в покой между окном и дверью
Под тусклый свет немеркнущей лампады.

- Но там не жизнь,а ожиданье смерти,
Шептало море инсургенту в уши,
- А тут есть выбор; Vita or Muerte,
Отвага, подвиг, или малодушие.
               
И вдруг зарница осветила горы,
Желанный берег, паруса в заливе,
Плюща замысловатые узоры,
И в рощах апельсины и оливы.

Быть может, инсургенты-побратимы
Еще верны повстанческому флагу,
Хранят свободы дух неукротимый,
Ещё в фаворе дерзость и отвага.

А может быть, ещё жива невеста,
И ждёт восторга свадебного танца,
И карнавала солнечной фиесты.
О, Viva Vita! Viva Esperance!

Сомненья прочь! Быстрее к лодке! В воду
Столкнуть с песка, и треугольный  парус
Подставить ветру. Вот она, свобода!
- Хоть я не флибустьер, но постараюсь.

- Прости, рыбак, на время, на удачу
Беру я лодку, и верну, не бойся,
Пойми, amigo, я не мог иначе.
Ведь я не вор, поверь и успокойся.

Так бормотал беглец, а руки рьяно 
С работой управлялись незнакомой,
Едва не пел он, от свободы пьяный,
В бреду уже плывя к родному дому.
 
И получилось! Лодку подхватила
Волна прибоя, вся в бурунах пены,
И унесла с неведомою силой
В морскую даль от каменной геенны.
            
             ----

Но в жизни иногда не так, как в сказке
С концом счастливым, в ней дела земные.
Судьба и рок всегда в единой связке,
Законы жанра там совсем иные.
            
                ----

Когда беглец уже покинул остров,
В пустую келью заглянул охранник,
И пустоту её почуяв остро,
Он понял: пленник был. Теперь он странник.

Отметки  стражи: взломана  решетка,
Пустынный берег, ни следов, ни тени,
Там, где рыбацкая лежала лодка,
Пустое место в хлопьях белой пены.
         
Мгновенно прозвучал сигнал тревоги,
И стража обыскала всю окрестность,
Но нет оттуда никакой дороги.
Беглец бесследно канул в неизвестность...
             
И тут зарницы высветили парус.
Услужливые, яркие зарницы!
И сразу пушки изрыгнули ярость,
Сквозь крепостные черные бойницы
             
На беглеца, на четкий треугольник,
От острова скользящий над пучиной,
Их целью был отчаянный невольник,
Застрявший между жизнью и кончиной.

Свистели ядра до последней вспышки
Зарниц, гонимых ветром в бездну ночи,
Свистели без единой передышки,
И пушки волны разрывали в клочья.

С последней вспышкой стихла канонада,
Погасли закопченные бойницы,
Ушла во мглу последняя граната,
В слепую бездну ночи темнолицей.

                ----
             
А утром море улеглось покорно
К подножию незыблемого форта,
И блики солнца бегали проворно
По волнам, как мажорные аккорды.

                ----

Ох, море, море, ты уже спокойно,
И ласково облизываешь берег.
Ночную  жертву ты сочло достойной,
И приняло её, по крайней мере?               
               
Иль ты пришло на помощь инсургенту,
И вынесло повстанца под оливы,
Вновь разбудив уснувшую легенду,
И плещешься о камни шаловливо?

Кто знает? Море не даёт ответа,
Храня надёжно вековые тайны.
Не выдаёт таинственных секретов,
Намеренно добытых, и случайных.

Лишь белые дымки клубками пены   
Взмывали вверх над лагерем повстанцев.
Салют в честь возвращения из плена?
Никто не знает. Viva Esperance!