Часть 2. Основополагающие вещи. Чёрный и белый

        Всем известно, конечно, по крайней мере всем, кто когда-либо хоть раз в жизни рисовал, что если смешать несколько цветов, по ошибке ли, или специально на своём рисунке, то можно получить чёрный цвет, так называемый чёрный цвет. Фактически для его получения достаточно трёх цветов, а для затемнения, так и двух. И что подобное глупое, хаотичное смешение, если оно только не было специально продуманным, мгновенно ограничит наше дальнейшее экспериментирование с цветом, и мы не сможем "подправить" или получить какие-то цвета обратно, вернуть прежние гармонии и их возможности, чтобы пробовать ещё и ещё, если только не наложим сверху грубейший мазок краски или не счистим испорченное до основания. Поэтому, здесь, мы наглядно видим, что такое смешение это в определённом смысле слова - "конец" - "конец" рисования и игры цветов вообще - это предел, барьер, стена, о чём мы писали и раньше, как о пограничной цветовой модификации, а точнее - конце линейки, на которой размещается наше цветовое чувствование. Зададимся же вопросом и во второй раз - цвет ли это или же в действительности, всего лишь знак, символ "отсутствия цвета"? Та пустота, куда мы сопровождаем любой цвет на его уничтожение?
       Проще простого назвать чёрный также цветом наряду с другими, к чему мы успешно и склонились в своих колебаниях в конце концов. И тут, если не проникать в природу цвета глубоко и вдумчиво, то всё выглядит вполне логичным и приемлемым. Говорят, что у Халса на его картинах можно было насчитать до 27 оттенков чёрного, столько в крайнем случае насчитал у него Ван Гог при посещении музея и многочасовом разглядывании его картин.
       Цвет появляется и не может для нас не быть, но его отмена в абсолютном смысле - это чёрный. Каждый цвет неким образом отменяет другой ( в возможности и дополняя, и развивая "напарника"), цвет может вытеснять другой цвет, "дружить" с ним, соперничать, ограничивать, но такое ограничение и такое упразднение всегда относительно, и лишь чёрный отменяет и при том все цвета - абсолютно. Может ли существовать такой цвет, который имеет равное отношение сразу же к природе всех других цветов? Одинаковое отношение ко всем сразу? Цвет, которому безразличны абсолютно все цвета, в том числе даже белый (если мы его также считаем цветом)?
Не пора ли нам прямо сказать, глядя на голого короля - "а король то голый"? Прямо заявить, что чёрный цвет это вообще-то не цвет, а "нет цвета"?
        Так что 27 оттенков чёрного у Халса могли бы быть и 72, и 210 оттенками умирания всех цветов всех степеней в этом "совершенном отрицании". Почему бы и нет? - Последний вздох, последняя агония то одного, то другого - для искусства прекрасно, но для нас обманчиво.
       В любом случае, чёрный цвет никак не коррелирует с тем, что Гёте называл "тьмой", ибо гётевская тьма активно участвует в образования любого цвета, а наш "чёрный цвет" занимается предельно противоположным - все цвета устраняет. То же самое, аналогично, касается и нашего "белого цвета", который также находится в конце, а не в начале пути цвета - лежит не в его генезисе, а в его результате.
Поэтому, "чёрный цвет" и "белый цвет" в метафизическом смысле это производные цвета, а прямее и проще - его конечные тупики. Между тем, как свет и тьма гётевского светового образа - источники цвета.
     Понимая эту глубокую разницу, понимаешь и почему Гёте восходил к предельным метафизическим понятиям света и тьмы, ища их как основы; в то время как Ньютон, наоборот, по существу отождествил свет с белым цветом. Допуская аналогии, если бы меня слушали компьютерщики, можно было бы сказать, что Гёте шёл к "материнке", а Ньютон копался в офисном пакете винды, пытаясь справится вроде бы с одной и той же проблемой, одной и той же задачей. Так зачем удивляться, что они сообщили нам разное? Волновая теория света или же корпускулярная научная теория не спасла Ньютона от поверхностного гносеологического подхода к данной проблеме - Ньютон собрал свой белый цвет из всех остальных цветов, двусмысленно не догадываясь, что "белый цвет" и свет - не одно и тоже. Ньютоновские сторонники приклеивали разноцветные лоскутки к вращающемуся диску и раскручивали его, приглашая всех желающих убедиться, что при высокой скорости мы начинаем видеть белый цвет на месте многочисленных прочих. Но наблюдающие, как смеётся Карен Свасьян, скорее видели некоторое туманное серое пятно, подталкивающее их сделать абстрактный вывод, что они видят таки "белое". Человек вообще склонен видеть чёрное там, где нет ещё чёрного и белое там где нет ещё белого и всё потому, что единственные отражения и того, и другого определимы лишь в условном их отношении друг к другу. Мы никак не можем взять в толк, что чёрное и белое - абстракции наших цветовых границ и потому в погоне за идеально белым и идеально чёрным мы всего лишь напрягаемся до известного предела.
         Для искусства, каким мы его до сих пор знаем, не будет грубой ошибкой называть чёрный и белый - цветом (тем более для дизайна), но кто знает - может быть недалеки уже те времена, когда наше искусство станет удивительно другим и для такого будущего искусства, чёрный и белый наконец-то не будут уже цветами, но в таком случае это будет высшее, метафизическое и полностью "прозрачное" искусство. То есть такое искусство, которое будет понимать теорию цвета Гёте.

        Но давайте, прежде чем двигаться дальше, зададим себе ещё несколько вопросов, например, зададим себе такой вопрос: как же художники, смешивая различные цвета, получают цвет белый? Если при своём хаотичном смешении, цвета всегда приводят нас к чёрному, то смешение к белому цвету, очевидно, должно быть каким-то совершенно особенным? И действительно, смешение к белому или так называемое смешение, поскольку это скорее не смешение, а "сложение" формируется как порядок в контр к хаосу. На множестве картин великих художников то, что мы воспринимаем как белый цвет, при его отдельном материально закреплённом (в метрической системе участка) рассмотрении - белым отнюдь не является. Но художник "сложил" все цвета своей картины и получил в пределах картины - вот тут "белый цвет". И наоборот, мазки белил редко когда на целостной картине выглядят белыми, очевидно, белое требует себя, быстрее как результат, а не как исходник. Чёрное же, через своё отрицание - гораздо крепче, и удерживает изначально занятые позиции, лишь отливая вот теми оттенками, о которых мы с вами выше упоминали. Сказать всем цветам в абстрактном виде "да" - сложнее, чем их взять и отмести, ибо суммированные в правильном порядке цвета всё же присутствуют в "белом цвете", хотя и косвенно, в чёрном же - они лишь бывшие, их тут нет.
       Все цвета есть или всех цветов нет - вот что такое чёрный и белый "цвет". Но это не световой образ, а образ самого образа. Если хотите, то чёрный и белый - изнанка цветов, мы их видим не тогда, когда погружаемся в природу, а как раз тогда, когда пытаемся рассматривать эти цвета сами по себе - изолированными от природы. И поскольку человеку присуща такая абстрактная функция, постольку в ней он и закрепляет свою последнюю степень изолированности.
        Но для того, чтобы разъяснить себе это различение окончательно, мы с вами, чуть позже отправимся к художникам и поболтаем с ними. Потому что только художники и философы смогут рассказать нам о цвете приблизительно тоже, что говорил о нём Гёте - не учёные... И это не похвала учёным...