Херъ

Слова «херувим» без Х не написать,
Смотри, и в слове «хлеб» она стоит опять,
А рядом с «хлебом» «холст» – людям одеяние,
На коня хомут надеть – надобно старание.
Хоругви – в полках ставь, чтоб не было туго
В далёких краях ищи себе друга.
Общайся с людьми, ведь даже собака
Одна на досуге скучает однако.
Все вещи на пользу дал Бог человеку,
Пока не прейдёт путь к грядущему веку.

Будучи первой буквой нецензурного слова, Херъ с XIX века стала активно использоваться как его эвфемизм. В итоге название буквы приняло на себя значение бранного слова, и нынешние поколения носителей русского языка «хер» и производные от него воспринимают как табуированные. Однако во времена составления букваря Карионом Истоминым этих ассоциаций быть не могло. Более того, буква Херъ была священной, ведь с неё начинаются многие божественные слова: «херувим», «хоругвь», «храм», «Христос». Да и её начертания соответствуют главному символу христианства – кресту. Но эта же самая графика породила и новые коннотации.

Так как Херъ фактически изображает крест, то перечеркивание какого-либо текста стали обозначать словом «похерить». В романе «Соборяне» Лескова дьякон Ахилла говорит: «Владыка решение консисторское о назначении следствия насчет проповеди синим хером перечеркнули и всё тем негласно успокоили, что назначили отца Савелия к причетнической при архиерейском доме должности».
Со временем глагол «похерить» и его версии приобретают новые оттенки значений: «не обращать внимания; уничтожить, выбросить за ненадобностью». Ввиду его пограничности с запретной темой слово становится весьма ходовым и склоняется на все лады: «херить», «захерить», «перехерить» или просто «на хер». В XIX веке оно еще продолжает оставаться литературным. Например, у Тургенева в повести «Клара Милич»: «Наконец, это ему все надоело – и он решился… похерить всю эту историю, так как она несомненно мешала его занятиям и нарушала его покой». У Лескова в очерке «В Москве»: «Какая свиньища однако же этот Розанов: его тоже непременно нужно будет похерить». У Островского в пьесе «Сердце – не камень»: «Возьми бумажку-то!... Захерь, всю захерь!» и т.д.

Часто по авторитетному указанию Бернекера название церковнославянской буквы Х считают условным сокращением или первой частью слова «херовим» (херувим). Принятию этого утверждения мешает то обстоятельство, что Херъ писался через Ять, а «херувим» через Есть. Однако в качестве слов, знакомящих учеников с крестообразной буквой, слово «херувим» стоит на первом месте. Другие слова: «хоругвь», «хартия», «хлебъ», «холстъ», «холмъ», «хомутъ», «хортъ». Снова Карион Истомин подбрасывает нам нечто, не соответствующее реалиям нашего времени.

В частности, вряд ли бы кто-то сегодня изобразил холм так, как это сделано в букваре. Слишком уж круто возвышается он над равниной, словно какой-нибудь менгир. А еще слово «хорт». В словаре Даля это – борзая собака для ловли, травли зверя на охоте. «Хортом зовут особую борзую тонкого строю, например, крымку, для различия от русской, псовой. Хортыми собаками вообще зовут борзых с низкою, гладкою шерстью, для отличия от мохнатых», – сообщает Даль. Однако Леонтий Бунин нарисовал пса, совершенно непохожего на борзую, для него хорт – бойцовская собака.

Что собой представляет херувим – даже богословы не имеют на этот счет единого мнения. В самом начале Ветхого Завета описан херувим с огненным мечом, сторожащий Райский сад. В Псалтыре царь Давид упоминает херувимов, которые служат Господу как летающие создания для перемещения по воздуху. И самого Бога в Библии часто называют «Сидящий на херувимах». Кто-то утверждает, что у херувимов по два крыла, а кто-то – что по четыре. Однако на картинке мы видим шестикрылого ангела, что более соответствует изображению серафима.