Все три обещали, но в этой не было причастья

Чего-то такого не хватает. Пушкина... "Карету мне, карету..." Куда вы собрались, месьё? Да, ну, их к черту... Жара и мухи - словом лето - сменилось, наконец-то, жухлым листом и мокрою скамейкой. Я думаю, Армагеддон - придуман был нам как лазейка: мол, все умрем - кто раньше-позже. Но пусть вас это не тревожит. Сей мир из глины будет прахом. Сей мир - пожнут другие люди - в передней нищенка - на блюде с отколотым щербатым краем ей ломоть хлеба-каравая да репки паренной полскрынки. Не благодарствуй, а скажи мне: каким ты будущее видишь? а, коль, не видишь - не в обиде.

Ты, барин, шибко не серчай-ка. О будущем дела - утайка. О прошлом - хлопоты пустые. Сегодня ж осень: зябко, стыло, а подари-ка мне платочек, чтоб спину грел...

Без заморочек - прикрикнула цыганке бабка. Ишь на платок вы больно падки. Но я велел: ей шаль подали. Так говори ж.

Да Бог бы с вами, но, барин, шаль не отберешь ли?

Что скверно дело?

Осторожней, не чай и плёточки отведать... -  возница кланялся: карета!

Но я узнать хотел за дело. Да будь же ты, голуба, смелой!

Ожгло от глаз её бездонных, и нет - не черных, но зелёных: а быть твоей жене за мужем, но за другим...

И как? Пригож он?

Да он красив, из генералов. А коль совру: так дела мало... Велите жаль вертать обратно...

Да нет - носи уж: мне приятно, что стану я и генералом.

Цыганка хлеб уже убрала. Шаль повязала - как царица: эх, барин-барин, у вдовицы у вашей будет три девицы... не вашей крови, не арапской...

Тут замахнулся мой возница - да девка шмыг. Лишь по споднице слегка огрел мою Земфиру...

Я сел писать "Цыган" - сквозило...