Ёж

Ничем не примечательный домишко,
К нему ведет тропинка от реки.
Не зарится ни путник, ни воришка,
Тут доживают старость старики.

За жизнь свою они хлебнули лиха,
Погиб единственный, родной, любимый сын.
Теперь и в Рождество, и в Пасху в доме тихо
И закрома души давно пусты.

Рыбалка помогала прокормиться.
Выращивали уток и цыплят,
Осталось лишь с утратою смириться,
И жизни вкус почувствовать опять.

Однажды растревожились вороны,
Старушка поглядеть за двор пошла.
И слышит краем уха писк и стоны –
Шпана измучила, играючи, ежа.

Кто заводной уже не разберешь,
Мучители сдаваться не хотели:
«Ух, посмотри, какой кусачий еж!
Сейчас его иголки поредеют!»

Не в силах бабушки мучения допустить –
И подзатыльник охладил пыл хулигана!
Ежа к себе взяла на время погостить,
Пока залечит бедолага злые раны.

Мальчишка в душе злобу затаил,
И батеньке пропел иную песню.
Божился, глазки мило потупил,
И покорил родителей сей лестью.

«Ну что, карга?! Ты руки распускаешь?!» –
Кричал отец. Сын молча глядел номер.
«Своих нема, чужих не воспитаешь!
Ах, да... Ведь твой сынулька помер!»

Намокли старые, усталые глаза,
И затряслась старушка тихо плача...
Пронзили колкие и острые слова,
Боль от утраты стала снова ярче.

Вернулся муж домой с большим уловом,
Сорвался раньше срока, невтерпеж.
А за столом жена сидит, убита словом
В углу кряхтит устало битый ёж.

Не выдержала женщина скандала...
Всю ночь со смертью яростно борясь,
Лишь руку мужа любяще сжимала,
А по утру, не справившись, сдалась.

Ничем не примечательный домишко,
Он неказист и ростом не велик.
Не интересен ни собаке, ни воришке,
Здесь доживает век один старик.

«Молчун»-его теперь зовут соседи.
Обросший, потерявший к жизни интерес.
Милее дома деду все просеки,
И силы жить дает лишь русский лес.

Но в тьме нашелся света лучик вдруг,
И в жизни заискрился уголек.
Завелся сердцу милый, новый друг,
Кто забежит домой на огонёк.

Спасенный ёжик деду полюбился,
Приходит каждый вечер на порог.
Старик немного аж приободрился!
Как бы достать полакомей кусок!

Так пролетел за годом год.
Зимой ёж отсыпался в рукавице,
А как весны задребезжит восход,
Так до захода он в владениях лисицы.

И вот, казалось, чередом бежала жизнь,
Но вновь беда пришла за стариком.
Как в страшном сне, откуда ни возьмись,
Пришел купец забрать невзрачный дом.

«Ты все равно в лесах своих плутаешь!
И дом твой понапрасну тут гниет!
Соседей, вон, молчанием пугаешь!
А мне твоя земля на хлев пойдет.

Ну что ты машешь гривой, пень трухлявый?!
Давай куплю тогда твой жалкий двор!
Полста монет! Ах, нет?! Ну пес упрямый!
Ты сам себе выносишь приговор!»

Стоит богач, слюной буржуйской брызжет,
Кулак сжимает, негодует люто!
А дед как будто и не видит, и не слышит
Глядит во двор, где глазу больно любо.

«Ты не кричи, не брешь, как псина!
Тут отчий дом. Где мать меня родила!
И знай, что в этих стенах жизни моей сила!
Замена их – лишь темная могила!»

«Ну ладно. Помни, порешал все сам!» –
Купец, по-злому, усмехнулся и умчал.
Эх, старче, если б только знал...
Какой злодей задумал мерзкий план!

А вечером еще одно несчастье:
Из леса не вернулся новый друг.
И за окном раскинулось ненастье,
Ломает вихрь с ливнем все вокруг!

Прошла гроза, за нею ночь.
Не слышен скрип дощечек на пороге.
Ёж старику стал и за сына, и за дочь.
Ну где же он? Небось погиб в дороге!

Молчун решил-пора идти искать!
Собрал нехитрый скарб, теперь дождаться зорьку.
Ну не могу, не в силах больше ждать!
Проверю каждый пень, болото, норку!

Ту ночь кошмары только снились,
Пот выступал на лбу, пробила дрожь.
В висках как молоточки звонко бились,
И вдруг раздался писк. Вернулся ёж!

Дед с лавки от внезапности свалился,
От радости о старости забыл!
К двери. Закрыта. Навалился.
И понял. Кто-то со двора закрыл.

Через секунду он почуял запах гари,
Угрозу вспомнил. Тихо сполз по стенке...
«Иду к тебе, сынок. К тебе, родная Варя!»
Закрыл глаза, лицо уткнув в коленки...

Соседей набежало все село!
Закрыта дверь, закрыты плотно ставни.
И что-то грустно стало всем, невесело,
Как будто виноваты разом стали.

На утро разбирали пепелище,
У дома шел земли ничьей дележ.
А на крыльце, где самый вход в жилище,
Лежал уткнувшись, обгоревший ёж...

Ничем не примечательное место,
Вся заросла тропинка от реки.
И ни дороги боле, ни проезда.
И не живут тут больше старики.

Попов В.П. 04.10.2019