Ночной бред

Я помню, ночь была тиха, и безмятежна
В эфире черноты — скользящая луна.
Туманные дома склонялись в ноги нежно,

И где-то в них я видел образ из окна.
Алмазные глаза, и резкий крик плакучий
Приветствовал меня, как ржавая струна

На улицах сырых под шалью блеклой тучи.
В разрывах эстакад он доносился так
Свирепо, как раскаты тысячи созвучий,

В надежде показать какой-то тайный знак,
Но что я мог понять, когда в опале зыбкой,
Шаги мои тонули, погружаясь в мрак?

Прекрасная пора, где люди над ошибкой
Корпеют в темноте, шныряя по углам,
Пытаясь все понять с натянутой улыбкой;

Пытаясь разгадать, что ведомо Богам,
Они сродни Волкам и ищут Овц из стада,
По улицам бредя, как по своим лесам.

Они сопят в тоске, не зная, что им надо
От жизни иль себя средь блеклых фонарей 
Зловонных переулков, где царит из смрада

Печальный чахлый дух и кренится ручей
Их тошнотворных масс, заполнив тратуары,
На коих Волки пьют в преддверии гостей.

Ах, в эту ночь меня приветствовали бары,
Где прозябали зад, вливая в рты вино,
Под крики пьяных морд и аромат сигары

Хмельные мудрецы, которым все равно
На деньги и на власть. Они хотят покоя,
Испить который им со дна не суждено.

Я их не потревожил сладкое застолье,
Направившись в сады где веяло мне сном.
Там тихо кто-то спал, и ветер важно воя,

Над лавками кружил, пока я шел пешком
Меж спящих и девиц с улыбками разлуки.
С их алых губ слетали милым мотыльком

Надменные усмешки, и резвились звуки
Бессвязной хриплой речи, запятнав небес
Простор гармонией своей отпетой муки.

Я видел Силуэт под пеленой завес
Глубоких синих глаз, мерцающих огнями.
Он вызывал любовь и страстный интерес.

Но мог ли он явиться с шумными мечтами?
Иль может это сон, чей скрежет о былой
Надежде льнет ко мне ярчайшими тенями,

Заполнивших нутро душевной чистотой?
Но знаю я, наступит время для рассвета,
И мне придется вновь питаться желтизной;

Так я бежал во тьму, чтоб не увидеть цвета
Гниющего желтка в разящих небесах.
Так убегал я прочь от взгляда Силуэта

И снова видел дом в замыленных тонах,
Откуда слышал крик неистово печальный.
Под хохот детворы, укутовшись в слезах,

Вблизи окна сидел ребенок, видя дальний
Кровавый глупый луч, отвесивший поклон
Над темным телом, облик чей зеркальный

В рассветной синеве во мне был отражен.
В груди звезда сияла и взрастал прилежно
Меж ребер розы чуть раскрывшийся бутон.

Так уходила ночь из сердца безмятежно,
И воцарился свет, чья в небе желтизна
Сулила лишь беду, что грянет неизбежно.

Так уходил я прочь от заблуждений сна.