Восемьдесят лет

Я радуюсь своёму бытию
И громко торжествую над врагами.
Как только вдруг случайно узнаю,
Очередного негодяя вынесли вперёд ногами.

За жизнь не раз такою новостью согрет.
Воодушевлён бываю ей безмерно.
Хоть стукнуло мне восемьдесят лет.
Как юноша ликую я чрезмерно.

Я ни рубля не сдал в надгробный им венок.
Напакостили мне они по жизни много.
Я рад, что прозвенел последний их звонок,
И окочурились они совсем убого.

До ста дожить мне надобно умнО,
Чтобы врагам я мог сказать тщеславно:
"Смотрите, гады, сдохли вы давно,
А я, на зло вам, поживаю славно".

Мне говорят не нужно зла желать,
Тем, кто почил и похоронен скромно.
Неужто и плевок во след нельзя послать
Тому, кто зло творил паскудно, вероломно?

Не верю я ни в бога и ни чёрта.
Считаю, что людьми придуман ад.
Чтобы навеки память была стёрта
О тех, кто прожил жизнь свою, как гад.

Придуман ад, навек без возвращения.
Не вырваться из ада никогда.
Не будет никакого всепрощения.
Отправлен в ад и значит навсегда.

Какую ж надо ненависть питать,
Вражды испытывая чувства,
Что б негодяям ад создать,
Пусть виртуально-безыскусно.

Вариться негодяи будут все в смоле кипящей,
Вдыхая той смолы вонючий смрад.
Избегли в жизни казни леденящей,
Так на том свете поджидает жуткий ад.