Виктор Петрович Дронников. Лодочник. Рус. Бел
К нему ходить невесело.
И дом обходят стороной,
Страшась его профессии.
Он не был баловнем судьбы.
Живет один, как демон.
Он нынче делает гробы,
А раньше лодки делал.
Бывало, ночь дохнет грозой,
Все вымрет в околотке.
И только он на чей-то зов
Отважится на лодке.
Но как-то тайным подлецом
Был где-то оговорен.
И в ночь глухую под крыльцо
Подъехал «черный ворон».
Никто не знает, где он был.
В каких краях болотных.
Одно лишь знают, что гробы
Он делает добротно.
От той поры у старика
Осталась эта странность.
Когда ж вскрывается река,
Он запивает страшно.
И долго мается тогда,
Как будто что-то ищет.
Всплывают в памяти года,
Как лодки,— кверху днищем.
К стакану тянется рука,
А губы шепчут кротко:
— Вот посветлеют берега,
Подамся делать лодки.
Лодачнік
Не ходзяць на пастой, далёка,
Да яго хадзіць невесяла.
І хату абыходзяць бокам,
Страшачыся яго прафесіі.
Ён не быў пестуном лагуны.
Жыве адзін, як дэман адзінокі.
Ён і сягоння робіць труны,
Раней жа рабіў лодкі.
Бываюць ночы з навальніцай,
Усё вымрэ ў акалодку.
І толькі ён на покліч ніцы
Адважыцца ісці па лодку.
Але неяк у таемны ранак
Быў некім гадам абгаворан.
І ў глухую ноч пад ганак
Пад'ехаў "чорны воран".
Ніхто не ведае, дзе быў.
У якіх краях глухіх, бяскроўных.
Адно, там труны ён рабіў
І робіць сёння іх дыхтоўна.
Ад той пары ў старыка
Дзіўнасць прыкінецца такая.
Калі раскрываецца рака,
Ён тады страшна запівае.
І доўга мучыцца тады,
Бы штось шукае з той пары.
Усплывае памяццю бяды,
Як лодкі,- у бераг дагары.
Да шклянкі цягнецца другі,
А вусны шэпчуць ціха ноткі:
- Вось пасвятлеюць берагі,
Падамся зноўку рабіць лодкі.
Перевод на белорусский язык Максима Троянович
Свидетельство о публикации №119100303425