Горная песня

         Проходя меж высоких колонн сосен. Продираясь сквозь заросли молодых кустов. Прорубаясь через колючие лианы. Обходя застывшие, на крутом склоне валуны. Я восходил на вершину в небесах.
         Мир этот был дик и неприступен – со взлетевшими в небо скалами, и обрывавшимися в туманное марево пропастями. Но навстречу ему я нёс свою песню. Она звучала в ритме шагов, грохоте сердца и в рёве дыхании. Душа моя пела, тело кричало, а в взбудораженном мозгу бродили безумствующие мысли.
          Первый уступ был взят легко, я вышел на край обрыва, напротив взошедшего над горами солнца. Откуда-то снизу порывами рвал мощный ветер и поднимал меня на своих  волнах. Я стоял на чуть согнутых ногах, готовый взлететь по велению его. Моя песня, сливаясь с гулом ветра, набирала мощь.
         А впереди меня ожидал Золотой лес. Я с трепетом переступил его чертоги –  и окунулся в золото волшебство. Оно было везде – вверху, внизу и под ногами. Тишина здесь тоже царила золотая. Едва я попал в неё, как лес начал ворожить. Руки и тело мои налились золотом. Душа  плескалась в золотых лучах. Огромные сугробы золотой листвы встретили меня, и я бросился купаться в тех сугробах. Так осень  одаряла изобилием своим. Мне хотелось забыть, кто я есть, и вспомнить, кем я был. Я всё более уходил от образа людей. И я бы не прочь был остаться в этом осеннем царстве навсегда.
          Но лес отпустил меня, а тропа позвала далее, на штурм. Едва я покинул  Золотое царство, как тропа круто всплеснула в небеса, и растворилась в них. И моя песня в таком же всплеске понесла меня вперёд – я шёл на штурм планеты. Всё было реально, без страховки: перед моим лицом стояла почти вертикальная стена, а позади обрывалась пропасть. Ноги сводило от напряжения, сознание отключилось – меня вели одни инстинкты.
           Наконец, я вышел на более пологий склон. Именно здесь кончалась Земля и начинался вселенский мир. Как лунная поверхность,чёрный склон был усеян белыми камнями.
          Вдруг водопад воздуха хлынул мне навстречу. Солнце, вторя ему, ударило в глаза. Я находился в преддверии магической страны. Медленно, полу невесомо, я делал последние шаги к Вершине. Ветер теперь был  не против меня, и прославлял мою победу. Рёв Ветра стал тоже музыкой – она возносила меня в свои высоты. Одна за другой накатывали её могучие волны, и в такт шагов раздавался тяжёлый ритм взлетающих в отдалении вершин. А я своей песней утверждался в этом мире. Вот и тренога, знак Вершины.Я сделал последний шаг и коснулся магического знака. В гуле Ветра я услышал слушал песню Вершины. Наши песни слились, и улетели посланием  к иным мирам.
          Далеко внизу, в тумане, был виден город, кромка моря. Отныне мы с Вершиной знали  тайну: как нам уйти в прострагнство, как нам быть свободными от всех. Такое возможно было только в песнях гор.

            Теперь тропа сходила по другую сторону хребта. И здесь меня поджидали не менее удивительные чудеса.  Я выходил на плато, заваленное скалами и валунами, изъедено крутыми ямами оврагов. Однако тропа (она была уже моя!), знала, куда меня вести. Бесстрашно обходя чёрные провалы, и лавируя меж валунами, она привела меня снова в лес. Но этот лес предстал не таким, как первый. Не было золота, главного лесного волшебства. Вместо него здесь хозяйничал полумрак. И тишина этого леса была задумчивой, умиротварённой. Её порождали деревья, птицы, и трава. Казалось, этот лес был сама вечность, ничто не могло его смутить.
           Ни единого колыхания воздуха здесь не происходило, редкие клочки неба, сквозили через листву клёнов и дубов. Я проходил поляны с травой в мой рост, где-то по сторонам темнели холодные ущелья, сказочными великанами вставали обросшие мхом скалы. Прямо к лицу моему, казалось, сами собой выплывали ветви, усыпанные  чёрным кизилом. Я наедался ягодами от души. К ним прибавлялась спелая, чуть вяжущая дичка, усыпавшей всю землю под ногами.
           И только я вышел из этого леса, как что-то невдалеке разлилось звонкой дробью. Невольно я застыл, очарованный картиной. Это был неожиданный мотив. Музыка не кончалась – лес передал её последующему чуду. Четыре оленя, чётким строем, с достоинством, не спеша, уходили прочь. Они уходили  из этого мира неведомо куда, и только чистую дробь звуков оставляли за собой.

            К югу горы срывались в острые, хаотично разбросанные скалы. Море казалось совсем рядом и я решил найти спуск меж обрывающихся скал. Но неожиданно меня встретила Каменная река. Тысячи, может быть, миллионы лет скалы растрескивались, и осыпь от них накапливалась в  ущелье. Так здесь появилась из мелкого гравия река.
       Ноги мои легко заскользили, как будто я пошёл на лыжах. Я устремился вниз огромными плавными шагами. Тело моё набирало скорость, от меня пошёл звон, грохот, пыль. Горизонт скакал вверх, наискось, и вниз. Руки уже давно взмахнули и застыли в позе лёта.
           Вот она, моя Песня, её апофеоз! Я породил её, я пою её, с ней заодно – улетая в её ритмах. А она посылаем вперёд свои слова – и они поднимают меня, отрывая от земли!
           Это я, человек-ураган, лечу, со своей Песней  лечу с гор и взлетаю в небеса. Вот я воспарил над миром, вот я уже  летящий человек.
           Неожиданно каменная река оборвалась гирляндой крутых уступов. Мне пора было вернуться в плотный мир. Затормозившись, я начал искать спуск среди срывающихся скал. Это была тяжелейшая работа. Почти все тропы здесь обрывались в пропасть, и я с трудом нашёл одну, сходящую по крутому склону снова вверх. Изодравши руки и ноги, прижавшись всем телом к телу камня, я всё-таки покорил и гору, и себя.
           Море синело совсем близко, возле него вилась лента шоссе, с машинами, словно игрушечными, снующими по нему. Спустившись по последнему обрыву к шоссе, я увидел людей, и не мог понять, что это за существа идут навстречу мне. Магия Песни меня не отпускала, а эти люди были вне магии, чужие.
          Вот мы прошли мимо друг друга, и разошлись, но я никак не мог разгадать их слов, улыбок, жестов. Всё это стало беззвучьем для меня.
          Я заглянул в себя –Песня осталась во мне, всё моё тело вибрировало ей в такт. Мелодия её меня не отпускала. Да я и хотел быть ей пленённым. А горы стояли и ждали, вершины их улыбались мне с небес.