Сказание о царевне Лазурного царства Ларе

В краю, где клён шумит, душе внимая,
Жила-была крестьянская семья,
Отец, старушка мать, да сыновья,
В труде своих очей не поднимая,
Привыкли уж. Жить в радости могли,
Хотя труды все силы отнимали,
Другого места в мыслях не видали
Окроме той отеческой земли.
Как все России верные сыны,
Народный пыл в душе не охлаждая,
Они трудились, рук не покладая,
Своей России — Родине верны.
И чтобы в доме был достаток хлеба
Весь день трудился в кузнице отец,
С лет молодых до старости — кузнец,
Он Бога всё благодарил, и небо.
А мать с утра работала на поле.
С делами чтоб управиться скорей,               
Брала с собою в поле сыновей,
Что благодарны и крестьянской доле.
Хвалился старший силою несметной:
Когда придёт в деревню грозный враг,
Внушая видом ненависть и страх,
То в битве встретит он врага ответной.
Бывало, вечерами так хвалился,
Расхаживая средь высоких трав,
А младший брат имел смиренный нрав,
Душою прост, он попросту не злился.
Семья его Иваном величала,
Не так, как братец, не по летам смел,
Но он любое дело от начала,
Да до ума бы довести сумел.
Случилось это, как по предсказанью,
Не в холод лютый, и не в летний зной,
Случилось это раннею весной.
Вот здесь начало нашему сказанью.
1
Пошёл Иванко раз во чисто поле,
Он шёл к ручью за чистою водой,
А у тропы, заросшей лебедой,
Он деревце, растущее на воле
Увидел. На листве блестит роса,
К той яблоньке он руки простирает.
Но вот что дивно! Вот где чудеса!
С ветвей румяный плод Иван срывает.
Отведал плод. Как яблочко то сытно!
- Но кто ж тебя тут, яблонька, взрастил?
Кто поливал, водицею поил? -
Иванко тихо молвит, - Любопытно!
А косточка упала в придорожье
И диво: стала тут же прорастать,
Пустила листья, стала расцветать,
Иван дивится, - Вот так чудо Божье.
И думал всё: неужто сновиденье;
В лучах рассвета диво и краса,
А деревце тянулось в небеса.
И молодец зажмурился в мгновенье.
Глаза открыл, да всё не наглядится;
Не яблоньку он видит пред собой,
Нет! Вместо той в косынке голубой
Да в платье до земли стоит девица.
Сама стройна как тонкая осинка,
Длиной по пояс русая коса,
А очи так ясны, как небеса,
Как утренняя чистая росинка.
А платьице её — лазури цвета,
На бледной ручке — перстень золотой,
Она в наряд роскошный разодета,
И в то же время кажется простой.
Глядит, да растворяются печали
И горести в хрустальном взгляде том,
И улыбнувшись, молвила потом:
- Как звать тебя? - Иваном величали.
Как водопад, коса легко струится,
Как ноты голосок её звенит,
Набрался сил Иван, да говорит:
- Но кто же ты? Царевна ли? Царица?
И как же ты предстала предо мною?
Как звать тебя, красавица - душа?
Девица отвечала не спеша,
А очи вдруг укрылись пеленою:
- Скажу, как быть. На твой вопрос отвечу,
Не сладостна история моя,
Так далеко родимые края,
Мой путь далёк. Родных не скоро встречу.
Мой край Лазурным царствием зовётся.
Я Лара, дочь Лазурного царя,
Но чтоб туда проникнуть — не моря,
А океаны переплыть придётся.
Перелететь овраги и болота,
Леса непроходимые пройти,
Да разве то опасности в пути?
Для всех затворены туда ворота.
Сказала, да поникла головою,
Слезинки  две с лица смахнув, она.
- Зачем же ты, царевна, так грустна? -
Спросил Иван,- Что сталося с тобою?
- Ах, молодец! И этого не скрою.
Кто б ни был ты, да полюбился мне,
Но ты меня в той дивной стороне
Уж не ищи. Не следуй ты за мною.
Не сыщешь ведь вовек  того ты места.
Вздохнула, дум безрадостных полна, -
А я… Я навсегда обручена,
Я нынче Грома Чёрного невеста.
Иван в ответ: «Да что мне злая сила?
Да разве я препятствия страшусь?
Крестьянский сын я, да и тем горжусь. 
Меня Россия-матушка взрастила.
Мне не страшны ненастья и невзгоды
Не будет жаль потерянных мне лет.
Царевна, вот такой уж мой ответ.
Хоть жизнь сложу, да за тобою вслед
Пойду. Пусть такова цена свободы.
Царевна вновь качнула головою:
- Всё зря, мою свободу не спасти.
Ну а на том расстанемся, прости.
Быть может, и не свидимся с тобою.
Рукой она тихонечко взмахнула:
На память ты подарок мой прими,
Гляди, не продавай его – возьми
И диамант Ивану протянула.
И, закружив, голубкой обернулась,
Махнула на прощание крылом,
Ввысь поднялась глубокую, потом
И в синеву, как в море окунулась.
2
Стоит Иван во власти опьяненья,
Себе не может вымолвить словца.
Побрёл он после к хижине отца
В далёкий путь просить благословенья.
Ах, отчий дом, местечка нет чудесней
Ведь только в нём тебя с любовью ждут,
Не роскошь хоть, да радость и уют.
Мечтой душа согрета здесь и песней.
Вот в хижину Иванко входит смело,
Где дом родной – сомненья, страха нет,
Рассеян тут лампадки тусклый свет.
Отец и старший брат взялись за дело,
Всё что-то мастерят они, склонившись,
А мама в печь поставила пирог.
Вошёл Иван, переступил порог,
И говорит он им, перекрестившись:
- Отец мой, братец, матушка родная,
Прошу, благословите в дальний путь,
Пойду я, ну а дальше – будь что будь.
Мне встретилась девица молодая.
Она добра, проста и справедлива.
Она прекрасна так же, как весна.
Но выглядит несчастною она,
Чиста душою, истинно красива!
Прошу мою исполнить просьбу эту,
Мне без царевны жизнь – сплошная мгла,
Жизнь без неё мне вовсе не мила,
Пойду искать её по белу свету.
Умолк. Молчанье в доме воцарилось.
Над всеми вновь нависла тишина,
А между тем огромная луна
На звёздном небе ярко засветилась.
Отец не стал тревожнее, мрачнее,
Хотя тоска его сжимала грудь,
Промолвил он: «Иванко, в добрый путь,
Иди, да возвращайся поскорее».
Мать молвила, очнувшись от раздумья:
- Когда себе невесту выбрал ты,
Иди же, коль намеренья чисты.
Хоть план твой безрассуднее безумья.
Да, в доме том доверие царило.
И только прозвучали те слова,
Иванко радость сдерживал едва,
Его обличье счастье озарило.
Иван им молча в пояс поклонился,
Воды во фляге, хлеба взял с собой,
С походною сумою за спиной
Иконе чудотворной помолился.
Не дожидаясь утренней зари,
Он без раздумья в дальний путь пустился,
С отцом и мамой с вечера простился,
Да с братом вдруг столкнулся у двери.
- Не ладное ты, брат, задумал дело,
У нас царевен не было в роду,
Смотри, Иван, наткнёшься на беду,
Когда в далёкий путь идёшь ты смело.
А коль и вправду вздумаешь жениться,
Так выбери невесту из села,
Ты избежишь невзгоды, силы зла,
И в дальний путь не нужно торопиться.
В ответ Иванко: «Не страшны невзгоды,
Другая мне невеста не нужна,
Ведь сердцу моему мила одна,
На поиски пускай уходят годы.
Свой долг я не оставлю на пороге,
Как сын России, повторю я вслух,
Что не угаснет в сердце русский дух,
И Родина мне силы даст в дороге».
Благодарил он брата за заботу,
Тем временем и солнышко взошло,
Через минуту вовсе рассвело,
И принялся брат старший за работу.
3
Иванко шёл всё узенькой тропой
И изредка росою умывался,
Не знал и сам, куда он направлялся.
И только поле видел пред собой.
Уж утро, день прошёл, и месяц ясный
Уже тропу Ивану осветил.
Но тот не видит над собой светил,
Всё образ видит пред собой прекрасный.
Вот на траву прилёг он отдохнуть,
Когда прошла уж половина ночи,
Без сна во тьме ночной смыкались очи.
А на рассвете вновь пустился в путь.
Ему деревни разные встречались,
Он спрашивал везде, где он бывал,
Но о Лазурном царстве не слыхал.
Прошли три дня, верней сказать – промчались.
От голода не мог идти он боле,
Уставший от извилистых дорог,
И, наконец, совсем уж сбившись с ног,
Журчащий ручеёк увидел в поле.
Он наклонился, чтоб воды напиться,
И фляжкою водицу зачерпнуть,
Да и решил чуток передохнуть,
А после снова в странствие пуститься.
Умылся в том чудесном роднике.
Уснул, да видел чудо-сновиденье.
Когда проснулся (было то везенье)
Он странника увидел вдалеке.
Иван спешит навстречу; поклонился,
Здоровьица при встрече пожелал,
По простоте душевной рассказал,
Зачем он в путь-дороженьку пустился.
- Быть может, вы царевну ту встречали, -
Иван, рассказ окончив, говорит.
А странник тот с улыбкою молчит.
- Ах, знали бы, да разве б вы молчали?
- Нет, сам я той царевны не встречал,
Да не напрасны, знать твои тревоги.
Я странствовал, да так устал с дороги, -
Тут старичок Ивану отвечал.
- Ты дашь воды мне, молодец, напиться?
Да хлебушка – перекусить слегка,
- Вы можете испить из родничка,
В пяти шагах здесь – пресная водица, -
Промолвил добрый молодец в ответ,
И к месту где большой родник струился
Подходят.  Родничка уж нет как нет.
Неужто в самом деле испарился!
Такому чуду вновь Иван дивится,
Здесь был хрустально чистый родничок,
Струилась тут зеркальная водица,
Но только усмехнулся старичок.
Его Иван из фляги напоил,
Да молвил добродушно:  «Слава Богу,
Мне матушка пирог дала в дорогу.
И пирогом тем старца угостил»
- Благодарю тебя за угощенье, -
Промолвил старичок ему в ответ,-
Ну, так и быть, я дам тебе совет,
Да наперёд моё благословенье.
Со мной царевна Лара не знакома,
Но подскажу как отыскать её.
Я вижу, слово твёрдое твоё.
Царевна та сейчас вдали от дома.
Тебе не нужно вовсе удивляться,
Напротив, повинуяся судьбе,
Не к царствию Лазурному тебе,
А к царству Грома стоит направляться.
Она сейчас находится в неволе,
В высокой башне спрятана она,
Глядит в окно, расстроена, бледна,
Всё ж повинуясь той  ужасной доле.
То царство не в лесах стоит дремучих,
И для людей туда дороги нет.
Ну а тебе открою я секрет,
Оно стоит на двух огромных тучах.
И ты, Иван, пройти туда сумеешь,
За доброту, за искренность души,
Лишь об одному прошу я: поспеши,
А то спасти царевну не успеешь.
Коль верить будешь,- выполнишь задачу,
Я тропку укажу, по ней идти.
Ты только не сворачивай с пути.
Запомни три совета на удачу.
В трёх царствах побывать тебе придётся,
Там ты от всех подалее держись,
От пищи, что предложат, откажись,
А ешь лишь то, что в сумочке найдётся.
Предложат пить из царского бокала,-
К устам своим его не подноси,
И во дворцах ночлега не проси,
Нарушишь то - беда не миновала.
- Благодарю Вас, дедушка, сердечно
За наставленья Ваши да совет.
Без Вас бы я, объехав целый свет,
Царевны Лары не сыскал бы вечно.
- Препятствий предстоит пройти немало,
Ты помни! И на тропку через лес
Он указал. И тот час же исчез.
Исчез, как будто вовсе не бывало.
4
Глядит Иванко наш на тропку эту,
И думает: «Коль вправду повезёт,
Она меня к царевне приведёт.
Пойду по тропке, следуя совету.
Дойду по ней я прямо к царству Грома,
Коль буду знать, что ждёт меня беда,
Я не оставлю цели и тогда,
Сынам России трусость не знакома!»
И вот идёт Иванко той тропою,
Пред ним лишь лес, да неба синева.
Вдруг снова по веленью волшебства
Коня Иван увидел пред собою.
Он подошёл к коню, да приласкал,
А у коня того златая грива
И поступь величава и красива.
Да так, верхом, он дале поскакал.
Вот уж три дня он мчался на просторе,
И три зари встречал в пути своём.
Горели очи радостным огнём,
Надежда всё светилася во взоре.
Мог изредка, с мольбой взглянув на небо,
Молитвы наизусть шептать слова,
Надеяться на силу волшебства.
А между тем - во рту ни крошки хлеба,
Уж нет, во фляге кончилась вода,
И голод о себе напоминает,
Что делать дальше?- наш Иван не знает.
Да молвит только: «Это не беда».
Уж вечер. И смеркаться начинает,
Вот и закат обыденного дня,
Но всё не слазит наш Иван с коня,
Не зная, что опасность поджидает.
Он въехал под покровом тёмной ночи
В доселе неизвестную страну,
Да уж хотел готовиться ко сну.
От жажды ехать далее нет мочи.
5
На карауле стражники стояли
И от врага то царство стерегли,
Беседу в тёмну ноченьку вели,
И в этот час Ивана увидали.
Один же, вскинув голову высоко
Промолвил: «Кто ты? Враг ты нам аль друг?»
Иванко огляделся только вкруг
И говорит: «Я прибыл из далёка,
Всю жизнь с семьёю честно мы трудились,
Я сын крестьянский с Русской стороны.»
И стражники оставили чины,
И все Ивану в пояс поклонились,
Да не за уважение к труду,
Они приказ высокий исполняли,
За ране о его приходе знали.
(Вас наперёд немного заведу).
- Иван? Тот самый? Надо ж так случиться! -
Промолвил караульный,- коли так,
Приход для нас твой, верно добрый знак,
Тебя уж дожидается царица.
Неужто так решило провиденье?
Ивана тот час под руки берут,
И во дворец роскошнейший ведут.
А он идёт, судьбе на усмотренье.
Здесь охраняют статные солдаты
Дворец, где медны стены, потолок…
Иван и слова вымолвить не смог,
Его заводят в царские палаты,
И оставляют здесь, в сей медной зале,
И залы той велят не покидать,
Приход царицы некой ожидать,
Да не ступать велят ни шагу дале,
И наш Иванко, повинуясь, ждёт,
Стоит, как человек с числа дозорных,
Вдруг видит, в окружении придворных
Царица царства медного идёт.
Плывёт она, совсем как лебедь-птица,
В зеркальной глади вод, иль в небесах,
С короной в ярко - алых волосах,
И улыбнувшись, молвила царица:
- Иван, мой добрый гость, не удивляйся,
Я знала о приходе о твоём,
И уж тебя давнёхонько мы ждём,
Передохнуть у нас ты оставайся.
Иван хотел уж было возражать.
Хотел сказать, куда он направлялся…
Чуть на ногах от голоду держался,
Пути нельзя так было продолжать.
Молчала царства медного царица,
Раздумывая. Молвила потом,
- Ты Лару ищешь? Знаю я о том.
Ведь Лара мне троюродна сестрица.
Дружны мы с нею, вместе мы росли
А между тем в те царские палаты
Три медных чаши стражники - солдаты
По приказанью, с яствами внесли.
- Ты оставайся, гость мой добродушный.
А во дворце у нас найдёшь приют,
Ну а сперва, отведай наших блюд.
Благодаря за тот приём радушный,
Иван уж было руки протянул
К тем кушаньям, предложенным царицей,
Склонился над бокалами с водицей,
Но вдруг в окно раскрытое взглянул…
И видит: конь, обычно столь игривый.
В миг предостережения судьбы,
Заржал тревожно, взвившись на дыбы.
Пути его товарищ златогривый
Ивану ту услугу оказал,
Что вспомнил тот вопросы и ответы,
И те слова, что странник предсказал,
И старичка строжайшие запреты.
- Благодарю я Вас за угощенье,
Но чужды мне высокие дары,
И царский двор, и пышные пиры,
Я откажусь. Да будет мне прощенье.
Как  полотно царица побледнела
Лишь выбежал Иван во царский двор
И созвала в минуту свой дозор,
Вести Ивана силой к ней велела.
Приказ о той погоне отдан был,
Дозорные немедля в путь пустились,
Но во дворец со страхом воротились,
И молвили: «Ивана след простыл».
6
А наш Иван? Чтоб избежать беды,
Скакал три мили, жажда с ног сбивает,
Устав, присел. Суму он открывает,
В ней - хлеб, да фляга, полная воды.
«Ты откажись от пищи, что предложат»,-
Так, помниться, мне странник говорил.
И отдохнув, и вновь набравшись сил,
Он снова в путь. Сомненья не тревожат,
Вперёд ведут стремления души,
А даль надеждой сердце наполняет,
И наш Иван о счастии мечтает
Во власти робкой утренней тиши.
И вспомнил он родимый отчий дом,
Где места нет волненьям и печали,
Где мы впервые счастие познали,
Где жизнь течёт привычным чередом.
Где через луг бежит ручей широкий,
Где честный труд с рождения кормил,
И где навеки воздух свят и мил.
Подумал так, и снова в путь далёкий
Иван с рассветом вместе устремился,
И снова, неизвестно почему,
Совсем нежданно вспомнилось ему,
Пред тем, как в поле странник с ним простился,
Пить запретил из царского бокала,
Чтоб и к устам его не поднести,
А жажда снова мучает в пути...
Меж тем пора вечерняя настала.
Скакал Иван до самого утра!
Ни на мгновенье очи не смыкает.
И видит он: в лучах вдали сверкает
То царствие, где всё из серебра.
Вновь стражников, что царство стерегли,
Он у ворот серебряных встречает.
И на вопрос им честно отвечает,
Что сын крестьянский с Русской он земли.
Солдаты, не желая слушать боле.
Ивана тот час под руки берут,
И во дворец серебряный ведут.
И ждать велят, согласно царской воле.
При свете дня блестит сребро, искрится,
Здесь роскошь небывалая вокруг,
Когда навстречу, в окруженье слуг.
В нарядах дивных движется царица.
- Сестру провёл ты,- шепчет про себя,-
Правительницу медных всех владений,
Но я не потерплю сопротивлений.
Скажу тебе, Иван, без опасений,
Коль нужно, уничтожу, знай, тебя!
Не упущу, с высоких сброшу скал…
Но всё ж, когда к Ивану подходила,
Гнев на лице улыбкою сменила,
В руках её серебряный бокал.
- Приветствую тебя, мой гость нежданный.
Всё царство это мне принадлежит,
Поведай же, куда твой путь лежит,
А нынче я обед устрою званный.
Всех созову знатнейших я гостей.
Тебя прошу я с нами отобедать,
И чувствует Иван доверье к ней,
Готов свою историю поведать.
О Ларе о царевне говорит,
Послушав, улыбается царица.
- Ведь Лара мне двоюродна сестрица,
Меж нами с нею дружба лишь царит.
А нынче, Лара, знаю, в заточенье,
Она идти не хочет под венец,
Но как тут быть? Заставит царь-отец.
И ты напрасно ищешь приключенье.
Нелёгкий путь пройти тебе придётся,
А здесь, в округе,- молвила она,-
Не сыщешь ни единого колодца,
Так вот, испей же красного вина.
Берёт Иван бокал из белых рук,
К вину ж устами он не прикоснулся,
А сам назад украдкой обернулся.
Тут в ворота раздался громкий стук,
Докладывают стражники учтиво:
- Царицы медной прибыли послы.
Иван же о дворцовые полы
Разбил бокал злосчастный торопливо,
Да не отведал царского вина.
Царица только глянула жестоко,
А наш Иван - в раскрытое окно
Выпрыгивает. Было не высоко.
Пока, подобно быстрокрылой птице
Иванко мчится огненной стрелой,
У моря, под высокою скалой,
Вернёмся мы к серебряной царице.
Она. Высокомерия полна,
О новостях тот час же узнавала,
Да об ином царица не мечтала,
Лишь миром править жаждала одна.
Той цели добивалась, как умела.
Ей мало было власти и двора,
Ей мало было царства серебра,
Присвоить земли все она хотела.
То, что имеем, нас не веселит,
Зовёт царевна всех своих дозорных,
И слуг, и царства медного придворных,
Догнать Ивана им она велит.
Сама в волненье да в душевной злобе.
И едут те приказ уж исполнять.
А наш Иван всё силился понять,
Чем интересен царской он особе.
7
Вот он в себя приходит понемногу,
Меня погоне,- мыслит,- не догнать.
Темнеет. Продолжает он скакать,
Хоть трудно различать очам дорогу.
Да видит вдруг: огни вдали сверкают,
И недалече слышен некий гул.
Подъехал ближе - снова караул,
И в третий раз Ивана приглашают.
И вот, проводят путника младого
Вновь видит он, ведут во царский двор:
Не медный, не серебряный шатёр,-
Дворец владыки царствия златого
Предстал пред ним. Оставил он тревогу.
- Дай,- думает,- взгляну одним глазком
На злато, на дворец сей, а потом
Помчусь я снова в дальнюю дорогу.
По мраморным ступеням он идёт
И видит вновь: просторная палата,
А в ней- светло! Дворец в сиянье злата,
Да! Уж не так народ простой живёт.
Увидев то сияние златое
Стоит, и глаз не может отвести.
- Не думал, что на жизненном пути
Увидеть доведётся мне такое!
Он ослеплён, и так с людьми бывает,
Что вымолвить не может ничего,
Когда повсюду слитки вкруг него,
Когда повсюду золото сверкает.
По сторонам глядит Иван - чуть дышит,
Дух захватило, мысли увлекли,
Сознанье тучи вмиг заволокли,
Вдруг голос позади звенящий слышит.
И, обернувшись, видит пред собой
Царицу, стало быть, в златом наряде,
С незримой ноткой хитрости во взгляде,
На голове с короной золотой.
- Чему, мой гость, дивишься, в самом деле,
Не злато ль в окружении зеркал,
Так много миль ты, верно, проскакал,
Сокровище ль в пути своём искал?
Иль не видал ты золото доселе?
- Что ж, верно то, царица, не видал.
Вели меня иные побужденья,
Младой души заветные стремленья,
Не о таком я счастии мечтал.
Царица тех речей не понимает,
- Неужто счастье в бедности твоё,
Коль злата нет - не мило и житьё.
А есть - живи как сердце пожелает.
- Моё ж иное счастье, там, вдали.
Не царское - крестьянское, простое:
Очаг, семейство, молоко парное,
Хлеб, да участок собственной земли.
В семье не знатной суждено родиться,
Пред Богом за проступки отвечать,
Любовь свою однажды повстречать,
И вслед за нею в странствие пуститься.
А золото? Отвечу: наяву
Мы уж рассветов столько повстречали
 Всё без него. И не было печали,
Так без него уж, верно, проживу.
- Не спорю. Но на память уж прими
Подарок мой. Главой она качнула,
Златую статуэтку протянула.
Ах, золото! Что делаешь с людьми!
Ты для одних - блаженная награда,
Но многому ты явишься виной,
Безумная причина ты порой,
Народных войн, семейного разлада.
Страшны во силе вы, владельцы злата,
Живёте, никого вы не любя,
Ваш взгляд - и брат встаёт напротив брата,
Ваш жест - народ уж губит сам себя.
А человек, открывший в душу двери,
Расправив крылья в стужу на ветру,
Бежит, стремясь ко мнимому добру,
Забыв о клятве, истине и вере,
Так жизнь идёт - его погоня длится,
Он обессилен, падает в овраг,
Он чёрств, он не способен веселиться,
Что, кажется, могло в него вселиться?
Ты, злато, для таких- коварный враг!
Кто пренебрёг и родиной, и братством,
Могучий дух позволив покорить,
Ценою низкой сердце дал купить,-
Владеет он несметным тем богатством.
Что ж, он пока не станет тосковать,
Ничто души пустынной не тревожит,
Он жизнь свою однажды подытожит,
В ней будет счастье мысленно искать,
Не сыщет. Мы, народ же настоящий!
Мы станем корни безконечно чтить,
И не дадим мы Родины сломить,
На злато обменять наш дух горящий!
Из рук царицы наш Иван смиренный.
Рукой дрожащей дар её берёт…
И вновь. Спустя мгновенье отдаёт,
- Не в силах я принять сей дар безценный!
- Ах, экий вздор ты молвишь, пощади.
Бери, порок свой бедности поправишь,
Хранишь коль драгоценность ты, гляди
И мне на память что-нибудь оставишь…
- Имеешь предугадывать талант,
Есть оберег, навеки сердцу милый,
Боюсь, я не смогу собраться с силой
Расстаться с ним. Лазурный диамант
Так бережно храню в суме, царица,
Дар Лары, милой сердцу моему,
И говорила та в ответ ему:
- А мне верь Лара- родная сестрица.
Храни же память, связанную с нею,
Но уж поверь, напрасно скачешь вслед,
В Россию воротись- вот мой совет,
Женою Лара станет не твоею.
Мою же статуэтку всё ж бери,
Продашь её, гляди, разбогатеешь,
Ты состоянье целое сумеешь
Приобрести, жить славно. До зари
Прошу тебя гостить в моём дворце.
Он вновь берёт подарок драгоценный,
Незримо для Ивана взор надменный
На миг на том приветливом лице
Блеснул с чуть видной ноткою коварства,
Но свет лицо Ивана озарил,
Правительницу он златого царства
В сердцах чуть не у ног благодарил.
Играли музыканты уж мазурку,
Накрыли сто, как в праздничный обед.
Иван, своей фортуны видя свет,
Глядит безмолвно, долго на фигурку.
Он ощущал величье высоты.
В роскошный дом, в поместье родовое
Он превращал сокровище златое,
Собою сами строились мечты.
Он не слыхал, как музыка звучала,
Как будто на торжественном балу,
Царица уж зовёт его к столу,
Где сотни яств и два златых бокала.
Палата в блеске тысячи зеркал.
Он сам не свой во власти дум цветущих,
В мечтаньях всё о радостях грядущих,
К устам подносит медленно бокал…
Иван и сам того не понимая,
Как от былых мечтаний отступил,
На том пиру с царицей ел и пил,
Со статуэтки взора не спуская.
Иван, в свои раздумья уходя,
Царице на вопросы отвечает,
А сам лишь о богатстве и мечтает,
Ну, а потом, немного погодя.
Царица во дворце его просила
Остаться на ночлег. Сама ж ушла.
Служанка же Ивана провела
В его палату. Но какая ж сила
Влекла его? Последовал он всё же.
Иль сотни яств его взбурлили кровь,
Иль злато. В миг тот было так похоже,
Что было лишь оно ему дороже,
И он забыл и Лару, и любовь.
В надеждах новых сердцем он тонул,
В руке всё статуэтку ту сжимая,
Душа цвела, как примула средь мая.
Но в сон его клонило. Он уснул
И не слыхал сквозь тот безмежный сон,
Как лунный свет в оконце пробирался
А в тронном зале тихо раздавался
Двух голосов неясный  тихий звон
Царицы да служанки бледнолицей.
Царица отдаёт приказы ей,
Но та со властной госпожой своей
Не спорит, преклоняясь пред царицей,
- Ты, Молния, приказ сей до зари
Не выполнишь – окажешься в неволе.
У гостя статуэтку забери,
Ему она не требуется боле.
Он, знаешь, не пробудится вовек,
Хоть он и жил стремленьями иными,
Пред чарами, подарками златыми,
Уж устоять не властен человек.
Но главное – в суме его походной
Есть диамант – доставишь мне его,
Да слушайся приказа моего,
Его исполнив, станешь ты свободной.
Всё ясно? Что молчишь ты, отвечай,
Та наклонила голову тревожно:
- А оживить его уж невозможно?-
Спросила у царицы невзначай.
- Жалеешь ты, что речи завела?
И проявляешь вдруг свою отвагу,
Мне тратить жаль живительную влагу.
Крестьянин он из русского села,
Сокровищем несметным обладает.
Иметь над миром власть давно бы мог.
Да, видно, он и сам того не знает.
Раскланявшись, служанка за порог.
Да, Молния тотчас же поспешила
Приказ златой царицы исполнять,
Из тех речей смогла она понять,
Что сотворить, коварная, решила.
Давно уйти желая со двора,
Служанка все приказы исполняла
И поперёк не слова не сказала,
Сама ж душе расчётлива, хитра,
Да к людям доброты не лишена,
Она о вольном счастии мечтала,
Ждала чего-то, но осознавала,
Без жалованья пропадёт она.
Вот Молния к Ивану поднялась,
На пленника на спящего взглянула,
Чуть постояв, о чём-то вдруг смекнула
И тотчас мысль в главе её мелькнула,
Надежда озарения зажглась
В очах её тогда небесно-чистых.
Безшумно по дворцу бежит она,
По тронной зале, что освещена
Сияньем предрассветных зорь лучистых.
Минуя стражу спящую, вбегает
Она в великолепный царский сад,
С опаской оглянулася назад,
А впереди меж пальм и туй блистает
Колодец, отражаясь в нём звезда
В ночном мерцанье лунном взор чарует,
Сребрится и сверкает в нем вода.
Целительная – силы, жизнь дарует.
И Молния к колодцу опустилась
И кружечкой водицы зачерпнув,
Лишь только поднялась, легко вздохнув,
Звезда над нею ярче засветилась.
Служанка поклонилась небосводу,
Но пламени вдруг отблеск вдалеке
От факела у стражника в руке,
Что день и ночь стерёг живую воду.
Глаз не спускал в теченье долгих дней
По приказанью барыни своей.
Завидев силуэт вдали мелькнувший,
Вмиг Молния бежать чрез сад уснувший,
Но стражник тот в погоню да за ней.
Как справиться мне с этою загадкой,
Не в мочь уж мчаться, Боже, дай мне сил,
Но подбежавший стражник мёртвой хваткой
Вцепившись в руку бег остановил.
Ну что ж ты здесь? Ослушалась приказа?
Ах, Молния, неужто… ты ли это?
Поверь, во тьме ночной не разглядишь.
Ну что ж ты от меня стрелой летишь?
Ослушавшись высокого запрета
Нет, не могла! Ведь ты близка с царицей.
Он, говоря, с неё не сводит взор.
Но в голосе послышался укор,
Что сделать хочешь с этою водицей?
Приказ нам дан: В теченье долгих дней
Чтоб верою да правдою служили,
Чтоб обо всех царице доложили,
Чтоб не в мгновенье не сомкнуть очей.
Вночи, чтоб двор дозором обходить.
Ах, Молния, ты знаешь, как забавно,
Но мы царице служим неустанно.
К колодцу никого не подпустить
Должны. А то вовек в темнице,
Аль хуже что придумает она.
Царица в гневе истинно страшна,
Вот потому и служим мы царице.
Тебя ж не выдам. Хоть на службе тоже.
Бери водицу, коль тебе нужна,
Скажи, царице в службе ты верна?
Верна, да счастье личное дороже,
- Ослушалась приказа, признаю.
Остапко, милый друг, к тебе взываю
Уж от тебя я правды не скрываю.
За жизнь я вольную свою.
Поведаю тебе, ведь нет секрета
Есть во дворце несчастный человек.
Он пленник чар златых, уснул навек
Сном непробудным. Если до рассвета
Мы не разбудим пленника сего
Целительною пробудить водою,
То обернётся страшною бедою,
Не оживит его уж ничего.
- Хотя и благородно это дело,
Но пользуясь водицей сей живой,
Мы всё ж своей рискуем головой.
И поступить задумала ты смело.
Других сей пленник лучше? Почему?
Уж столько душ губить царица стала,
А их спасти ты ране не желала,
Иль чувства есть особые к нему?
- Нелепа ревность вечная твоя!
Обманом ведь она его сгубила,
Окроме злата, зельем опоила,
Такой же пленник он, как ты да я.
Несём неволи тягостное бремя,
Нам от него, быть может, не уйти,
Так хоть его от гибели спасти…
- Довольно ж медлить! Мы теряем время.
И в том саду, под тению берёз,
Они о чём- то скоро сговорились,
На долгий час заранее простились,
Воспомня пыл недавних бурь и грёз.
Но умолчала Молния о том,
Сказав, что к состраданию взывает,
Что тайну гость великую скрывает
Поговорим об этом мы потом.
Вот, во дворец девица устремилась,
Спасительную кружечку в руке
Сжимая, вновь бежала налегке.
Спеша, пока заря не опустилась.
Так, чтоб шагов никто не услыхал,
К Ивану наша Молния ступала,
Над ним она водицу расплескала…
И наш Иванко прежним снова стал,
Да осознать ему не удаётся:
- Что давеча со мной произошло?
Неужто овладело мною зло?
В ответ тихонько Молния смеётся.
- То верно. Зелье царское склонило
Тебя в глубокий, непробудный сон.
И вот, из уст служанки слышит он,
Что с ним до сей поры происходило.
- Тебе обязан, Молния, спасеньем!-
Твердит Иван, волненья не тая,
Когда б не ты, столетье был бы я
Охвачен тем таинственным забвеньем.
Я одного не в силах угадать,
Скажи же мне, верны ль мои сужденья.
Тобой иные движут побужденья?
Иль добровольно стала помогать.
Но чем же я добро то отплачу?
По истине рискованное дело.
Всё то, что есть отдам, проси же смело.
- Поведаю тебе, чего хочу.
Царице я служила от рожденья,
Она коварна, знаю, и хитра.
Да что поделать, служба – не игра.
Её мечта присвоить во владенья
Серебряные, медные просторы,
Есть камень, молвят, чудный, не простой,
Что наделять умеет властью той.
На камень тот царицы пали взоры.
- Но что ж за камень? – Наш Иван гадает,
Слова о нём проносятся в уме.
- Тот диамант в твоей лежит суме –
Ему девица тихо отвечает.
А давеча царица разузнала
Кто камень тот стремится сохранить,
Тебя в свою ловушку заманить,
Чтоб отобрать его, она желала.
Мне нынче отдала приказ она,
Идти за камнем тенью неприметной
Да принести ей до поры рассветной.
Царица слову, знаю, не верна,
Она свободу мне б не даровала,
Она скупа на всякие дары.
Уедем мы до утренней поры.
- Сказать тебе о чём я так мечтала,
Когда служила во дворце златом
Самою быть владычицей стихии,
Тебя, Иван, из солнечной России
Просить бы я желала об одном.
Взываю, коль возможно, то пойми,
Мой дух, безвольем скованный и пленный,
Прошу, отдай мне камень драгоценный.
Я стану мудро властвовать людьми.
- Ясны ответы, я не знатный франт,
С законами дворцовыми не дружен,
Так вот зачем царице был я нужен.
А я гадал. И этот диамант
Отдал бы я – Иванко молвит ей,
Я не желал бы власть иметь земную,
Да только ценность вижу в ней иную,
Подарок то возлюбленной моей.
Ищу её, народ о ней не знает,
Так не сумел до сей поры найти.
Отдать не в силах нынче я, прости,
Вещицу, что о ней напоминает.
Но слова благодарности не скрою
Приду к тебе на помощь всякий раз,
Пусть для меня то будет трудный час.
Отныне буду звать тебя сестрою.
- Благодарить меня ты не спеши,
И чем ещё помочь тебе, я знаю,
Слова твои прекрасно понимаю,
Да вижу в них я искренность души,
Мы из дворца отправимся в дорогу.
Нам ворота, - девица говорит –
Друг, сердцу милый, тайно отворит,
Остапко, мне пришедший на подмогу.
И вот опять по сонному дворцу,
Ступая меж колоннами златыми,
Неслышно, коридорами пустыми
Они сбежали к царскому крыльцу.
Их у ворот Остапко дожидался,
И в звуках переклички зорких сов,
Он отомкнул скучающий засов.
Врата же, отворив, не колебался.
- К судьбе ты вольной, Молния, стремишься –
Ей молвил он в холодной тишине,
Да вскоре позабудешь обо мне.
Ответь, ужель теперь не воротишься?
- Вернусь я, обязательно вернусь,
Ему она тихонечко шепнула
И вдаль отважно взоры обернула
И на дворец с усмешкою взглянула,
А цели непременно я добьюсь.
Неволю нашу силясь устранить
Вернусь. И пусть суровая царица
Меня потом, года спустя боится.
Я роли те заставлю изменить.
Они вскочили смело на коней
Стремглав, как птиц отчаянная стая
Умчались, царство злата, покидая.
Но сколько лет, и месяцев и дней
Ждала такого Молния мгновенья.
Луна, подобно пламени свечи
Погасла, а рассветные лучи
Развеяли остатки сновиденья.
И позабыв последнюю тревогу,
Под топот быстроногих лошадей,
Свободой наслаждаяся своей,
Указывала Молния дорогу.
Пробился луч, планету освещавший,
На узкую тропинку меж полей.
Донёсся клич далёких журавлей.
Удачу и победу обещавший.
Не странно, что в округе пахло летом,
А полевые нежные цветы
Всё воплощали разные мечты
Тем незабвенным сказочным рассветом.
- Уж солнца свет не тот, что в тронном зале,
И краше ясный мир, чем царский двор –
Так завела девица разговор.
- Прекрасна жизнь! Ну что, помчимся дале!
- Когда же путь разведать ту успела?
Твердит Иван, - Раскроешь ли секрет?
На что такой последовал ответ.
- Царицы речь подслушать я сумела.
Чем дальше наши путники неслись
На скакунах под синью небосвода,
Тем хуже становилася погода.
А вскоре звёзды на небе зажглись,
Но тех чудес Иван не понимает
Как за рассветом ночь теперь легла,
За светом солнца – пасмурная мгла.
И Молния плечами пожимает.
И месяц на большом небесном троне
Единственным светилом восходил.
Но не нуждались в отблеске светил
Две тучи на огромном небосклоне.
Очам те тучи издали видны
И тропки с них по воздуху спустились.
Отважно наши путники пустились
По тропкам тем, решимости полны.
Сошли с коней, да видят наконец
Укрытый тенью, тьмою окружённый
Неясно из чего сооружённый
Пред ними Грома Чёрного  дворец.
- Прощай, Иван. Расходятся пути,
Что привели нас от златого зала.
Ивану тихо Молния сказала.
- Свою царевну сможешь здесь найти.
- Чего ж искать мне? Молвит не шутя
Взгляну я на дворцовую палату.
- К тебе, Иван, как к названому брату
Приду на помощь, волю обретя.
И ты придёшь, сомненья в этом нет.
У слуг дорогу Молния спросила
Её влекла неведомая сила
Туда, где тьма сменяла ясный свет.
И лишь Иванко с нею попрощался,
По сторонам оглядываться стал.
Высокую он башню увидал,
И к ней с нелепой скоростью помчался.
Он ничего почти не различал
Под тем покровом непроглядной ночи,
И были тьмою скованные очи:
- Царевна! Лара, - громко закричал.
Он звал её пока хватало сил,
В ответ никто не проронил ни слова.
Во тьму глядит Иван – молчанье снова.
К вершине башни взор он устремил,
А на него глядел суровым взором,
Казалось, Грома Чёрного дворец.
Спросил он у придворных, наконец,
Что обходили башню ту дозором:
- Простите, что ворвался в этот дом
Скажите, хоть не высшего я круга
Невеста Грома, иль уже супруга
Царевна Лара. Знаете ль о том?
- Да что за говор? Ведаем прекрасно.
Нет, не супруга, - этому не верь.
Царевна Лара пленница теперь.
Один из них ответил громогласно.
Другой твердил, - Она обречена.
За вздорный нрав и пылкие манеры,
Отказ, да несговорчивость без меры.
В высокой башне сей заключена.
Владыка наш – Великий Чёрный Гром!
Хотел бы Лару сделать он царицей,
Но был осмеян дерзкою девицей.
И свадьбу отменили. А потом
Гром, ослеплённый странными мечтами
Забрать у Лары нечто захотел.
Просил её, угрозами велел,
Что за предмет  - не ведаем и сами.
И выручать желал любой ценою
Отец её, оплошность осознав,
Грозился Гром, имея твёрдый нрав,
Идти к царю Лазурному войною.
И слушал наш Иван, тая дыханье,
О Ларе. Был не прост её удел,
С волненьем на рассказчиков глядел,
Чтоб услыхать рассказа окончанье.
А после уговаривал с мольбой,
Чтоб с Ларой повидаться разрешили,
Дозорные ответить не спешили,
Раздумывали будто над судьбой.
Вопрос Ивана был, конечно, спорный.
Различны были мненья их о том,
И всё ж сошлись в решении одном.
И третий говорил ему дозорный:
- Тебя мы понимаем, что ж иди,
Возьми же ключ. Мы станем в ожиданье
Да Гром не должен ведать о свиданье.
Гляди ж ты, странник, нас не подведи.
И утопая в солнечных мечтах
Летит Иван по лестнице старинной
К царевне, Грома пленнице невинной
С признательности словом на устах.
Дверь отворив, заветным тем ключом
Глядит Иван – пред ним царевна Лара.
И зазвенела на сердце гитара,
Мир озарился радужным лучом.
Царевна Лара тоже обернулась,
Сменялся грустью ясный, лёгкий нрав.
Вдруг замерла, Ивана увидав.
И бледными устами улыбнулась,
И очи голубые подняла.
К Ивану простирает белы руки
Впервые после долгой той разлуки,
В сердцах исчезла пасмурная мгла.
- Хоть не искать сама же я просила,
В душе надежду всё же берегла
И от чего то верила, ждала –
Царевна Лара звонко говорила.
Желание заветное сбылось,
Напрасны были, верно, опасенья.
Но как же в эти тёмные владенья
Тебе пройти, Иванко, удалось?
- Чего уж не встречалось на пути!
Обман, подмога, чары и сомненье,
Всего не рассказать! Ведь на мгновенье
В темницу мне позволили пройти.
Но кто ж тебя, прекрасную девицу,
Посмел в сей башне нынче заточить?
- Всё Чёрный Гром. Не смог заполучить
Одну он драгоценную вещицу.
Ты помнишь ли? Пред нашим расставаньем
Лазурный диамант вручила в дар,
Не обменять молила на товар,
А обо мне хранить воспоминаньем.
Ведь каждая душа, о том и речь,
Заполучить его б пожелала,
Но лишь тебе, Иван, я доверяла.
И потому просила уберечь.
Я не сумела сразу рассказать,
Какую тайну камень сокрывает,
Волшебной, дивной силой обладает,
Любому власть он может даровать.
Кто диаманта этого коснётся,
И вслух желанье сможет произнесть,
То выпадет ему такая честь.
Борьба за камнем издавна ведётся.
Но если б он попал в дурные руки,
Не миновала, верно бы, беда.
Владельца диаманта ждёт тогда
Правление на долгие года,
Людей же остальных- сплошные муки.
О том поведал грозный Чёрный Гром,
Что я владею даром тем безценным,
И всадником серьёзным и надменным
Ко мне примчался тот час. А потом
Решил уж было Гром на мне жениться,
На то согласье дал и мой отец,
Но я идти не стала под венец,
С утратой власти Гром не мог смириться. 
Я в деревце была обращена
Так, верно, провела б свои я годы.
Всё длилась эта странная война.
Казалось мне, я вскоре буду дома
В Лазурном царстве. Только на пути
Опасность не сумела обойти.
Меня перехватили слуги Грома.
Я не смогла безстрашной белой птицей,
Утратя силы, снова упорхнуть.
Уж воли, мне казалось, не вернуть.
Мне башня эта сделалась темницей.
На зло сдаваться духом я не стала,
И Гром ко мне нередко приходил,
О диаманте долго говорил,
Но я продать его не пожелала.
Ведь остаются острые шипы
У сорванной, поникшей алой розы,
Меня его не трогали угрозы.
Нам не сбежать далёко от судьбы.
И на душе отныне не тревожно!
Ведь было предначертано судьбой,
Однажды повстречаться нам с тобой.
То объяснить иначе- невозможно.
О том не буду долго я твердить.
Закончатся тревоги и мученья.
И после дней суровых заточенья
Пришёл меня ты всё ж освободить.
Да как же мог – твердит Иван в ответ
Я не пройти сей путь благословенный,
Не уберечь подарок драгоценный.
Хотя сперва не знал его секрет.
Царевна, не согласна ль ты со мною,
Оставив трон, забыв о звуках лир,
Последовать в обычный, скромный мир.
И жизнью жить спокойною, простою.
- С тобою согласна я за океаны
Пойти, куда фортуна поведёт.
Иван царевну за руки берёт.
Сбегают вниз, близ башни нет охраны.
Умчаться поскорей они желали.
Ведь слуги, что темницу стерегли
Поодаль на мгновенье отошли.
Ни Лары, ни Ивана не видали.
Свобода! Счастья истинный залог
В округе всё мерцают быстро тени.
И за равниной следуют ступени
И вновь уходит тропка из-под ног.
И только тьма видна по сторонам
Они бегут, не чувствуя дыханья,
Им открывались новые мечтанья
Подобные высоким, дивным снам.
Единые стремленья их влекли,
Покинуть Грома тёмные владенья.
Все позади, казалось, опасенья,
Суровый глас послышался вдали.
Постой же странник! Ныне вопрошаю:
Врагом иль другом прибыл в сей ты мир?
Когда врагом – устоим мы турнир,
А если другом – в гости приглашаю.
- То Грома голос – как не разгадать-
Ивану прошептала Лара тихо,
Ведь пробудили мы с тобою лихо
Ну вот и всё, спасенья не видать.
- Нет, не страшусь, Иван ей отвечал.
Я буду биться долго, как сумею.
Не силы, ни отваги не жалею
И Грома я, быть может, одолею.
И в сумерки он гласно закричал:
- Услышь меня, владыка туч и тьмы
Товарищем тебя не называю,
Но биться я с тобою не желаю,
Всё миром разрешить могли бы мы.
- Ну что ж, тебя я мирно отпускаю,-
Донёсся снова глас из темноты,-
Покинь же ныне край мой, волен ты,
В приходе я тебя не упрекаю.
А кто с тобой? Позволь ка, вижу я
И издали отчётливые лица,
В лазурном платье стройная девица…
Неужто это пленница моя?
Побег? Теперь не скрыться вам из виду!
На что Иван упрямо повторил:
- В бою не жаль отваги мне и сил,
Не дам царевну Лару я в обиду!
Могу об этом молвить я свободно:
Мне одному, без Лары не уйти,
Прошу, её со мною отпусти,
Тем самым поступая благородно.
- Меня ты благородным не зови,
Князья такими будут пусть, бароны…
В моей же стороне- мои законы.
Здесь места нет признаньям и любви!
- Что ж, просите, могу и отпустить,
Условие ж моё однако знайте,
Мне диамант лазурный вы отдайте
Что дивной властью может наделить.
- Что ж, отдадим, на волю обменяя,
Мне жаль, Иван. Придётся отступить,
Нам не разумно время нынче длить.
Но пылкую отвагу сохраняя,
Иван произносил такую речь:
- Его мы ради жизнью рисковали,
От рук злодея столько укрывали,
Ужель теперь не сможем уберечь?!
Нет. Не согласны просто так мы сдаться,
Готов собой удары отразить,
Но диаманта можешь не просить.
- Решили сами. Значит, будем драться!
- О нет,- негромко Лара закричала,-
Во тьме отлично видит Чёрный Гром,
Лишь сумерки в краях его. О том
Сперва я по ошибке умолчала,
Сплошная ночь дворец сей окружает,
Сомкнулись тучи тёмные кольцом,
И нет светил над этим над дворцом,
И солнца свет сюда не проникает.
- Что ж. слово дал, не стану я жалеть,
Мы потому не станем медлить боле,
Я верю, Лара, верю поневоле,
Добро должно однажды одолеть!
Вдали раздался птиц тревожный крик,
И тот час на поляне. как виденье,
Суровый Гром в то самое мгновенье
Пред нашими героями возник.
- Услышь же ныне правила игры!-
К Ивану взор надменный обращает,-
С тобою будем,- хладно сообщает,-
Сражаться до победной мы поры,
Поистине достоин уваженья,
Кто не страшится столь отважных встреч,-
Ивану протянул стальной он меч,-
Вперёд! Начало нашего сраженья!
Поодаль чуть царевна отошла,
На бой она встревоженно гляделыа,
И, жаль, но как бы Лара не хотела,
Ничем помочь Ивану не могла.
Слышны раскаты, выстрелы, гроза,
По нему громко били барабаны,
А в помощь Грому мутные туманы
Заволокли, спускаяся, глаза.
Мечи сверкали, бились и звенели,
То Гром, а то Иван атаковал,
И каждый на победу уповал,
И каждый поневоле рисковал,
Но всё ж они сражались, как умели.
Держался Гром решительно и важно.
Раздался вдруг во тьме звенящий звук
Уж выбит у Ивана меч из рук,
Но вновь его хватает он отважно.
Почти вслепую молодец сражался.
Иван атаки новые встречал,
Он ничего во тьме не различал,
А на ногах по-прежнему держался.
Хотя хватало мужества и сил,
Исход он видел этого сраженья.
Не избежать, казалось, пораженья,
Ударом сильным Гром его свалил.
- Гляди! Ты ныне. Странник, проиграл,
Я этой тьмы единый повелитель,
Не ведал Гром: один смышлёный зритель
За битвой недалече наблюдал.
- Смятенье вижу я в твоих глазах,
Могу судить об этом справедливо.
В одно мгновенье- истинное диво,
Зажглось светило в тёмных небесах.
- Что приключилось? Гром уж не поймёт,
Он ослеплён, невольно отступает,
Отвага страху место уступает,
Иван. Напротив, на ноги встаёт,
Надежду в сердце искреннем не пряча
Стремглав ко Грому вздумал он идти,
В который раз ему в его пути
Вновь улыбнулась славная удача!
Над недругом он меч златой заносит.
Уж он его легко атаковал,
И нынче не напрасно ликовал!
Сразил он грома, тот пощады просит.
- Не убивай! Когда желал я биться,
То уповал на помощь темноты,
Я думал, что повержен будешь ты…
Прошу тебя теперь со мной мириться.
Победу признаю твою. И впредь
Прибудешь гостем, рад тебе я буду.
Скажи, какому ж ты обязан чуду,
Лишь на вопрос единый мой ответь.
Мне ране удавалось побеждать,
Вовек загадки я не разгадаю.
Но не губи, к душе твоей взываю!
- Тебя я не сбирался убивать,
Не ставил пред собою этой цели,-
Сказал Иван, немного погодя.
От Грома на три шага отходя.
Кто ж победить помог мне? Неужели…
Догадка вмиг обличье  озаряет,
Он, обернувшись, видит: в вышине,
Подобно зорям, солнцу или луне,
Светило недалёкое сияет,
И тихий, мягкий свет повсюду льёт.
Янтарный луч играет и искриться.
О диво! Не светило то- девица.
В ней Молнию Иванко узнаёт.
Стоит на позолоченном балконе,
И светом, чуть рассеянным, горя,
Сверкает, будто ясная заря,
Она сама загадочно светилась,
И озаряла сумрачный дворец.
Лишь поняла, что схватке той конец
Немедля на полянку опустилась.
Благодарил Иван её тогда,
- Спасибо, благородная девица,
Меня ты выручаешь, как сестрица.
Мы будем помнить долгие года.
Признательные Богу и судьбе,
Янтарный свет победы и спасенья.
Скажи, неужто сила от рожденья
Великая дарована тебе.
- Поведаю о том я, как умею,
Сказала громко Молния, смеясь,
Я силы той не знала отродясь,
Но как же ныне ею я владею?
Когда пустился к Ларе ты бежать,
Я во дворец прокралась незаметно,
В библиотеку прибыла секретно,
И стала книги разные листать,
Услышав битву, я сообразила,
Что грамотность моя меня спасла.
Я книгу с заклинаньями нашла,
А нужное мне тотчас разучила.
Но приобресть не жаждала я славу,
Хотела другу верному помочь,
И вкруг себя развеяла я ночь,
Искусство это, впрочем, мне по нраву.
Царевна тут в беседу их вступила,
В лице улыбка добрая была
И за свободу Лара, как могла
Так Молнию она благодарила.
Любую можешь выбрать ты награду,
И жемчуга, и злата унеси,
Но диаманта только не проси,
Я знаю, в мире с ним не будет ладу.
На миг Иван и Лара отошли,
Они о чём-то тихо говорили,
И договор, казалось, заключили,
И после речи эти завели.
- Порой не просто всё предугадать,
Чтоб сократились войны и сраженья,
Мы приняли разумные решенья,
И просим уж за них не осуждать.
Что значит власть и чем она чудна?
Забыли люди долг, мораль и нравы,
Не видят ближних. Лишь они и правы,
Когда напьются ею допьяна.
И честь пред нею трудно удержать,
И потому сей камень драгоценный,
Величья символ дивный и нетленный,
Не станет никому принадлежать.
Берёт царевна с этими словами
Вдруг разбивает вмиг она его,
Осколки лишь летят над головами
С большой печалью Гром на них глядит,
Разбиты все заветные мечтанья,
А Молния, собрав свои старанья,
Стрелою ввысь отчаянно летит.
Смекалка помогала ей и сила,
Приобретённый давече талант,
Хотя разбился чудный диамант
Один кусочек Молния схватила.
К ней Чёрный Гром подходит не спеша
И гласно молвит ей, прибавив шагу,
В тебе я вижу разум и отвагу.
Послушай ныне, милая душа,
Без мудрости крестьянскою девицей
Была бы ты в теченье долгих дней.
Прошу тебя, женою стань моей,
В краях моих безрадостных – царицей.
Была и наша Молния хитра,
Она, конечно, всё осознавала
И выгоду в той речи угадала,
Принять решенье было ей пора.
Хотя любви особой не питала.
«Царица» - слово громкое влекло
Что вмиг огонь на сердце разожгло
И без раздумья Молния сказала:
- Ну что же, не могу не согласиться,
Зажглися очи ясные огнём.
Теперь, я знаю, славно заживём,
И сумрак этот светом озариться.
- Так вот он – путь к блистательному счастью.
- Так, Молния? – воскликнул Чёрный Гром,
К тому ж всегда мечтали мы о том,
А обладать мы будем некой властью.
Читатель, знаем мы о власти той,
И Грома то, и Молнии правленье,
Известно, как стихийное явленье,
Что ныне называется Грозой.
- Я поздравляю, добрая царица,
Раздался Лары звонкий голосок,
Но в гости мы зашли не на часок,
Уж не пора ль домой нам возвратиться?
- Прощайте, молвит Молния в ответ,
Услышите о нас вы непременно,
Увидите – узнаете мгновенно,
Воспомнив мой победный яркий свет,
Их до ворот любезно проводили,
Помчались по неведомой стране,
Верхом на златогривом скакуне
Лишь на спину ему они вскочили.
В Лазурном царстве дал благословенье
На свадьбу Лары радостный отец,
Их пригласил в хрустальный он дворец
Где было и питьё и угощенье.   
Их обвенчали. Царь хотел оставить
Их во дворце. Чего ещё мечтать,
Желал он им корону передать,
Чтоб царствием могли отныне править.
Они же лишь качнули головой:
- Нас не влечёт не роскошь и не злато,
Спешим в края, где люди не богато
Живут, но жизнью счастливы простой.
Сперва Иван и Лара поклонились,
Обняв с улыбкой старого царя,
За теплоту его благодаря
И снова в путь далёкий устремились.
Их с ликованьем встретила родня,
Да красоте царевны подивились,
Когда они в России очутились
Царевна не скучала уж ни дня.
Она в простое платье облачилась,
Косынку повязала, и смеясь,
С зарёю, жизни радостной дивясь
С Иваном в поле с песнею пустилась.
Ну вот и всё, вы спросите меня
С Остапкой что фортуна сотворила,
Уж Молния его освободила
От плена, обещание храня.
Царице же сперва хотела мстить,
К тому же три коварные царицы
Царевне Ларе не были сестрицы.
Но вздумала их Молния простить.
Остапко был художник. Он тогда
У моря сел, тая души страданья,
С ним оставались лишь воспоминанья
О той любви, прошедшей навсегда.
Со временем проходят эти муки.
Их не разумно на сердце растить.
Вот, наконец, и он решил творить,
Раскинул холст и кисть берёт он в руки,
Рисует воплощенье дивных снов,
У брега сидя, при любой погоде,
А Молнию, завидя в небосводе
Своею кистью ярких семь цветов.
Сверкают за грозою те цвета,
Явленье это радугой прозвали.
Читатели, должно быть, угадали
Чудна легенда эта иль проста.
***
Во век я сказки этой не забуду.
Ну а забуду, значит вспомню снова.
С тех пор как блещет Молния, сурово
По небу Гром летит за ней повсюду.