Уолтер Скотт - Розабель

«Песнь последнего менестреля» - лэ о Розабель
https://youtu.be/BsLfKd0T7AE

Услышьте, леди, шума средь!
Не славы треск, не чести трель,
Но полну грусти и слёз лэ
О сердцем доброй Розабель.

«Бросай, давай, концы назад!
Сударыня, велите им!
В Рейвенсхью б вам переждать,
Посмотрите, как штормит.

О, злые зубы точит ночь
Из бездны скалясь тут и там,
И чайки шквал, гляди, точь в точь,
Кричали рыбакам.

Виденье было в сне волхву –
Вода вкруг вас и нету дна,
Останьтесь с нами в Рейвенсхью,
Зачем вам плыть куда, к кому?»

«Не в Рослин бал меня влечёт,
Ни Линдсей мой, наследный лорд,
Но матушка ночь напролёт
Одна меня пождёт.

Не танцы мне милей всего,
Не с лордом карусель,
Но батюшка не пьёт вино,
Грустя без Розабель».

А Рослин в страшную ту ночь
Сверкал и правил бал,
И свет его слепил невмочь,
Горя огнём средь скал.

Он Рослин вздел, как на копьё,
И кровь его пролил,
Дуб Драйдена видал то всё,
И Хоторнден вдали.

И Рослин склеп пылал вдали,
Где спали мёртвые вожди,
Их кости встали из земли
В броне, храня свои кресты.

И лики жёг пред алтарём
Огонь среди икон,
Горел в кольчугах стражей сонм,
И хмурил взоры он.

Качали стены мрачный свод,
Сверкали витражи,
Сент-Клер обороняя вход,
Покойной ждал души.

Там двадцать лордов гордых спят,
В могилах сен-шапель,
И мощи души их хранят,
Но в море Розабель.

И всяк из рода Сента-Клер
Под мессу в склеп приспел,
Но плачет в гроте дикий ветр
О милой Розабель.



O listen, listen, ladies gay!
No haughty feat of arms I tell;
Soft is the note, and sad the lay
That mourns the lovely Rosabelle.

‘Moor, moor the barge, ye gallant crew!
And, gentle lady, deign to stay!
Rest thee in Castle Ravensheuch,
Nor tempt the stormy firth to-day.

‘The blackening wave is edged with white;
To inch and rock the sea-mews fly;
The fishers have heard the Water-Sprite,
Whose screams forebode that wreck is nigh.

‘Last night the gifted Seer did view
A wet shroud swathed round lady gay;
Then stay thee, Fair, in Ravensheuch;
Why cross the gloomy firth to-day?’

 ’Tis not because Lord Lindesay’s heir
Tonight at Roslin leads the ball,
But that my lady-mother there
Sits lonely in her castle-hall.

’Tis not because the ring they ride,
And Lindesay at the ring rides well,
But that my sire the wine will chide
If ’tis not fill’d by Rosabelle.’

—O’er Roslin all that dreary night
A wondrous blaze was seen to gleam;
’Twas broader than the watch-fire’s light,
And redder than the bright moonbeam.

It glared on Roslin’s castled rock,
It ruddied all the copse-wood glen;
’Twas seen from Dryden’s groves of oak,
And seen from cavern’d Hawthornden.

Seem’d all on fire that chapel proud
Where Roslin’s chiefs uncoffin’d lie,
Each Baron, for a sable shroud,
Sheathed in his iron panoply.

Seem’d all on fire within, around,
Deep sacristy and altar’s pale;
Shone every pillar foliage-bound,
And glimmer’d all the dead men’s mail.

Blazed battlement and pinnet high,
Blazed every rose-carved buttress fair—
So still they blaze, when fate is nigh
The lordly line of high Saint Clair.

There are twenty of Roslin’s barons bold
Lie buried within that proud chapelle;
Each one the holy vault doth hold
But the sea holds lovely Rosabelle!

And each Saint Clair was buried there
With candle, with book, and with knell;
But the sea-caves rung, and the wild winds sung
The dirge of lovely Rosabelle.