Онегин

            Реквием  по  любви 
                к  Русалочке.

Он  жег  сигары,  нервы,  душу...
Казался  циником  бездушным,
Живущим  без  печали  и  тоски
Ценителем  развратнейшей любви.

Я  знал  его  немного  глубже.
Курил  кальян  с  ним,  ели  суши...
Связал  и  бизнес  общий  нас  давно,
Почтение  к  стихам,  коньяк,  вино.

Беседовать  могли часами 
О  музыке,  стихах,  цунами...
Межбанк,  машины,  курс   валют,
Политика,  спиртное,  стриптиз-клуб...

Однажды  завели  мы  разговор
В  шале  на  склоне  тихих  синих  гор...
Спросил  его,  любил  ли  он  в  сети?
От  исповеди  не  пытался  друг  уйти.

-  Быть  может,  не  поверишь,  но  любил...
Хоть,  правда,  над  собою  сам  шутил,
Что  рассчитался  я  давно  сполна
За  фимиам  любовного  вина

И  больше  в  плен  к  Амуру  не  хочу. 
Уверен  был,  остановить   смогу
Эмоций  пыл  на  грани  флирта...
Ну,  мне  ль  не  знать  законов  вирта?

Всё  долго  было  так,  как  я  хотел. 
Собою,  не  пылая,  женщин  грел. 
Слыл  ловким  Казановой  сетевым,
Не  споря  с  утвержденьем  лестным  сим. 

Но  вот  однажды... Это  чудо 
Впорхнуло  в  мир  мой  ниоткуда. 
Защебетало  нежно  соловьём, 
Омыло  душу  чистым  ручейком...

Забыв  о  времени,  о  деле,
Жил  только  те  часы  недели,
Когда  мы  оставались  лишь  вдвоем,
Ныряя  в  разговор  о  том,  о  сем...

Я  осознал,  что  был  с  ней  счастлив,
Что  наш  сонет  звучал  без  фальши,
Как  раз  в  тот  миг,  когда  она   ушла.
За  нею  вслед  ушел  в  тоску  и  я.

Нет,  ты  не  думай,  я  не  спился,
Не  резал  вен  и  не  травился.
Вернувшись  в  мир  вполне  земных  забот,
Работой  загрузился,  как  лишь  смог.

Но  даже  среди  самых  важных  дел
Я  понимал,  что  одного  хотел:
Услышать  ясный,  звонкий   голосок,
Журчащий,  как  весенний  ручеек...

-  Мой  друг,  что  ты  сейчас  бы  ей   сказал?
-  Что  года  через  два  лишь  осознал,
Какая  это  пытка  -  быть  в   разлуке...
Но  несмотря  на  ожиданья  муки,

Сумел  не  запятнать  я   злостью  мир,
Создать  который  нам  хватило  сил.
Там  гном  плывет  на  лунной  лодке,
Ковер  ночной  мечтами  соткан,

Рисуют  звездной акварелью
Луга  цветов  ночные  феи...
А  радужные   светопады
Поют  нам,  что  грустить  не  надо...

Напевный,  мягкий  голос  друга
Мне  открывал  тот  мир,  откуда
Не  выбраться  ему  уже  вовек...
Вот  где  скрывает  этот  человек

Способности  так  трепетно  любить, 
Воспоминанья  бережно  хранить?
Предположил  бы  кто,  что  у  дельца
Душа  из  звезд  любви,  а  не  свинца?

Миг  откровений  скоро  миновал. 
Он,  звонко  рассмеявшись,  резко  встал:
-  А  знаешь,  убедился  вновь  зато  -
Любить  мне  безответно   не  дано.

Как  только  я  пойму,  что  нелюбим  -
"Дай  Бог  Вам  быть  любимою  другим!"
А  я  легко  с  поэтом  соглашусь,
На  поле  флирта  с  кайфом  оторвусь...

Он  так  естественно   смеялся, 
В  броне  Онегиным  казался,
Что  трудно  и  представить,  чтобы  смог
Не  тело  полюбить,  а  тайну  строк...

Но  знаю  я,  что  вновь наступит   миг,
И  будет  вечер  лунный  свято  тих...
В  такие  неземные  вечера
Броню   снимает  циников   душа...