Пыль на разуме. Повесть

                Пыль на разуме. Повесть.

Миллионы частиц, оседая на поверхности вносят свои коррективы…


Пять часов утра. Солнце уже появилось наполовину, обжигая края горизонта алым цветом. Стояла середина августа месяца. Время, когда роса обильно проявлялась на траве и всей своей влажностью заново испаряясь давала аромат свежести и прохлады даже здесь в центре города.
Во дворе многоэтажного дома неторопливо шуршал своим веником старый дворник. Он исполнял свои каждодневные обязанности с чувством глубокой ответственности и придирчивой тонкости к мелочам, выскребая и выметая налетевшую пыль с поверхности асфальта и убирая брошенный кем-то необдуманно мусор. Тихон делал это не только от пристального наблюдения старшего ЖЭУ и соседей. Он жил в том же доме. Для него это было неким предназначением от целой вселенной не меньше. Когда сублимируешь всю сознательную жизнь наверно именно так и размышляешь. Многие спящие с открытыми окнами жильцы этого района слышали во сне монотонные и медитативные шелесты его пушистого веника из акаций и их сознание успокаивалось еще на пару часов до полного пробуждения.
Ему было уже за шестьдесят, но ощущал он себя все также молодым и не порочным юношей двадцати лет. Когда-то призванный в ряды Советской армии парень попрощался со своей девушкой, обменявшись на прощание скромным поцелуем в щечку. Взамен она вручила ему свое лучшее фото в полный рост возле молодой березки. Почти сразу после присяги на верность Отчизне, Тихона послали на Чернобыльскую АС устранять последствия чьей-то ошибки. Авария на атомной электростанции пришлась как раз в пору его службы. Тихон по началу дежурил в оцеплении, но потом на добровольно принудительной основе начальство предложило идти и исполнять долг в самый очаг катастрофы. Через месяц солдат срочной службы девятнадцати лет отроду, получил мощную дозу радиации и попал в госпиталь. Пролежав неделю без сознания Тихон очнулся в палате усиленной терапии и что самое удивительное встал с постели самостоятельно. Язвочки на теле рассосались без следа, а выпавшие волосы стали отрастать незамедлительно. Удивление врачей на проявление столь мощного природного иммунитета было предсказуемым, и они создали консилиум. Исследование выздоровевшего пациента выявило странную аномалию к регенерации организма в целом кроме одного. Это касалось детородного органа. Его функции были полностью обесточены и были ограничены исключительно мочеиспускательным процессом. Прибывший врач светило из Москвы Пантелей Иннокентьевич Боткин так и сказал – Все беды от него родимого! Не стоит, да и ладно.
- Да как же это, доктор? Я детей хочу. А семья? – спросил умоляюще Тихон.
- Не волнуйтесь. Мы обязательно попробуем что-нибудь сделать, солдатик. Я с собой молодую ассистентку привез. На нее даже у мертвых встает. Извините конечно за сарказм. Но к этой мысли необходимо привыкать. Возможно получится оживить вашего бойца, а гарантий нет. Ваш организм полностью восстановился чудесным образом, посчитав последнее не актуальным. Странно да? Я очень вам сочувствую. Из вашего подразделения в живых осталось четверо, и они заметьте в очень тяжелом состоянии. Так что крепитесь, голубчик.
- А можно написать девушке, что я погиб смертью храбрых, доктор?
- Это зря. Напишите ей, что вы подались в какую-нибудь религию, где в основе половое воздержание.
Тихона продержали в госпитале полгода. Над ним ставили жуткие эксперименты и процедуры, ведущие к возвращение мужской силы. Медики глумились над ним день и ночь. Вставляли электрические провода и длинные иголки в такие места, какими природа наделила человека отнюдь не из-за побуждений тиранских. В конце концов все было без результатно. Обмякший однажды орган больше не просыпался. Тихона комиссовали по состоянию здоровья. Ему вручили на прощание орден за отвагу, путевку в санаторий и увольнительные деньги.
Не заезжая домой он отправился в Ялту. Родителям написал, что все в полном порядке, а с девушкой расстался.
Прогуливаясь вдоль набережной он молодой статный и подтянутый кавалер, не обращал никакого внимания на вздыхающих ему в след аппетитных дамочек всех возрастов. Тихон уже почти свыкся с этой грустной мыслью прожить век в одиночестве и теперь просто наслаждался отдыхом. Он вдыхал полной грудью аромат южных цветов и запах соленого моря.
Но сегодня, вспоминая свежий виноград и крымские дыни, он облизывал свои пересохшие губы и вздыхал глубоко. Очень хотелось есть и еще больше пить. Вчера он немного перебрал и теперь его слегка потряхивало. Деньги давно закончились, а зарплата еще не скоро. Он обычно так не поступал, а старался рассчитывать свой скудный прожиточный минимум, растягивал как мог, хотя так любил горькую. Иногда конечно срывался будто день завтрашний был последний и пил со слезами тихо поскуливая в своей каморке. В квартире своей однокомнатной на первом этаже он почти не появлялся. Там было неестественно уютно и светло, новая мебель, посуда, японский телевизор. Все кроме пыли.
Выгребая мусор с детской площадки, он наткнулся на пару недопитых банок из-под пива и не раздумывая утолил жажду. Тихон набрал полный мешок всякого хлама и подтащил к своей тележке, которая стояла у подъезда. В тот самый момент, когда дворник пересекал это расстояние перед ним что-то со свистом пролетело и с грохотом брякнулось об асфальт. Тихон на миг прикрыл глаза и от неожиданности присел на корточки. Снова тишина. Он осторожно посмотрел на верх. Вплоть до девятого этажа никого. Ничего странного только под ногами лежала большая свинячья башка килограммов на десять и разбитая вдребезги.
- Видать с высока летела. - сделал вывод дворник и стал рассматривать последствия падения мясного метеорита. По виду продукт казался довольно свежим только наблюдались некие странности. На лбу у свиньи были выведены какие-то иероглифы, в одном рваном ухе торчала серьга, а в улыбающейся пасти торчал дымящийся до сих пор окурок.
- Ну и дела! Что за вандалы с тобой это сотворили? – прошептал стоя на коленях Тихон и стал старательно собирать в кучу мясную бомбу. – Это сколько выйдет из тебя холодца? Да это же неделю жить можно! – ликовал старый инвалид, пуская слезу моментально от настигшей радости. – Спасибо тебе, Господи. – сказал он вслух и простер руки к небу. Затем бросив все свои рабочие причиндалы тут же, побежал вприпрыжку на полусогнутых в свою каптерку, где стоял пустой холодильник. Спустя две минуты в районе девятого этажа появились две любопытные физиономии. Понаблюдав немного за пространством двора, исчезли обратно в полном недоумении. 

   


Семью часами ранее. В квартире номер 129 дома семнадцать двое товарищей допивали дорогой джин и вели светскую беседу. Они расположились в помещении просторной кухни, обставленной по фен-шую с кучей разнообразных статуэток и причудливых картин. Хозяин пространства по имени Оскар считал себя писателем и немного поэтом. Почти все свое свободное время пока не бухал и не клеил податливых на его имидж теток, он творил. Делал он это практически всегда по наитию. Если хотел спал, если было желание пил, но в голове всегда складывались пазлы очередной вещи. Он мог в любое время прогуливаясь по городу, вдруг развернуться и пойти домой, чтобы продолжить изводить белизну бумаги продолжением мысли. Забывал только иногда поесть. Оскар по мнению друзей был неандертальцем так как до сих пор не пользовался компьютером, а чиркал все шариковой ручкой и в связи с этим накопил огромное количество рукописей, которые хранил в духовке. Чем удивлял многих.
- Зачем скажи ты до сих пор складываешь это в непригодную для этого вещь? – задал вопрос гость.
- Потому что удобно. Заметь тумбочек и шкафов здесь нет. А это под рукой. Открыл и закрыл. – Ответил Оскар, демонстрируя простоту движений, открывающейся со скрипом дверцы.
- Ладно проехали. – Согласился Давид и прикурил сигарету. – Ты лучше поясни как тебе Банкей с его теорией сознания не рождённого? Философия вполне логична, ведь мы приходим в мир без всяких вредных привычек и мыслей.
- Если придерживаться закона причины и следствий, то да. Но как тогда работает карма? Я думаю это нужно запустить в сознание и какое-то время вынашивать. Ничего в его видении мира не противоречит, значит нужно время, чтобы впитать это. – Ответил писатель и налил еще по стопочке.
- Бутылка почти пуста, а тем для разговора еще предостаточно. Как поступим, старик? – высказал свое мнение Давид. – Ты сказал, что начал писать новый роман.
- Так и есть. Пишу. Тема знаешь захватила. Понемногу накидываю. – Согласился Оскар и стал шарить по всем карманам в поисках наличности. – У меня пятьсот рублей.
- А у меня тысяча. – Сказал друг и выложил деньги на стол. - Пойдем до ночного супермаркета. По дороге расскажешь, о чем твое произведение.
Товарищи вышли в прихожую, чтобы накинуть легкие куртки и обувь. Давид, одевая свои шикарные туфли потянулся за ложечкой и остолбенел, глядя куда-то в сторону комнаты.
- Это что, Оскар?
- Где?
- Да вот же смотрит на нас из-за угла.
- А это. Анжела.
- Что с ней?
- Это гламурный рейстайлинг брат. Персидская кошка, подстриженная под львицу. – Ответил писатель и позвал животное к себе. На свет вышло выбритое чудо с рыжей гривой и кисточкой на конце. Вид у кошки был очевидно нелепый.
- Ты где ее взял?
- Не поверишь. На помойке. Ходила такая туда-сюда. Утром заметил бесхозную тварь, вечером позвал, пошла за мной. Теперь вот живет со мной. Уже как-то веселей. Только вот гадит сука куда угодно только не в лоток.
- Ты придурок полный. Зачем тебе такой геморрой. Ты лучше домой вернись к жене.
- Мне послышалось или кто-то мне делает оскорбительное внушение.
- Шутка. Так как говоришь называется новый роман?
- Он называется «Мир, как есть».
- Уже не нравится. Мир кааак?
- Что?
- Мир какает потом ест? Мир ест, а потом какает. Живем, чтобы питаться и питаемся, чтобы жить. Дурацкое название.
- Это рабочее название.
- Хорошо. Я сказал свое мнение. Дальше.
- А что дальше?
- Сюжет блин!
- А. Понял. В общем существует некая страна в параллельном измерении. Некое сообщество так скажем. Существа живущие там очень похожи на людей и развиваться они должны были примерно по тому же сценарию, что и мы, только все пошло не так. Был создатель свой, был рай и сад с яблоком раздора, и змей искуситель, но только эти челы на это не повелись. Они продолжили кайфовать там, где все включено. В РАЮ.
- Ну и? – Стал Давид вытягивать из друга развязку.
- А че? Они стали размножаться, как кролики, строить города, заселять новые земли. И все у них в порядке было, пока в небесной канцелярии не возник спор.
- Подожди, дружище, а как же там писание или заповеди, законы божьи? Что удерживало структуру сознания? Или они че у тебя все такие благодарные жили? Что никакого Каина и Авеля?
- В том то и дело. Правила благодетель. Но там на верху товарищи высшего света стали получать телеграммы с низу. Мол хорош! Так все идеально не бывает. Нужна интрига. Дайте нам еще шанс. Давайте искушать жителей хотя бы в щадящем режиме.
- И что? Договорились?
- Решили, что нужно сыпать этим блаженным на головы пыль подменяющую сознание. Светлые силы короче бадяжат у себя целебный порошок, который отформатирует личность в еще лучшем положительном режиме, а темные варят свою ядрёную смесь, ломающую в совершенно обратном порядке. И так как условия ставили все-таки наверху, то выбор падал на случайность и никакого внутреннего душевного конфликта.
- Здесь я не понял, Оскар. Как это?
- Очень просто. Вся пыль и светлая, и темная была в одинаковых сосудах. Затем раздавалась ангелам, и они сыпали ее не зная, кому что попадет. То есть никакого индивидуального вмешательства и давления.
- Ход мыслей твоих мне понятен. Не плохо. Мы пришли. И мне кажется дальше будет хаос.
Друзья вошли в магазин и разошлись по прилавкам. Пока Оскар выбирал спиртное, Давид посетил мясной отдел. Людей в этот час было не так много. Так что писатель сразу узнал голос друга, который восторженно и громким голосом обращался не понятно к кому. Насторожило само обращение, прозвучавшее из уст интеллигентного, как считал Оскар человека.
- А что эта свинья так мило мне улыбается? Свинка может хочет уйти с папочкой? Дорогая, это любовь с первого взгляда! Мадам! Заверните ее немедленно.
Писатель скорым шагом преодолел несколько отделов и слегка запыхавшись приблизился к счастливому Давиду. Перед ним стояла смущенная продавщица с большим пакетом.
- Старик, что случилось?
- Смотри. – Сказал Давид и показал пальцем на витрину. Там за стеклом посреди колбас и окороков возвышалась свиная башка и она реально улыбалась.
- Уф. Брат, а я подумал, что ты кому-то дерзишь посреди ночи. – Произнес облегченно писатель. – Ну что идем? Я все уже взял пока ты комплименты свинье читал.
- Нет. Без нее я не пойду.
- Ты с ума сошел. Зачем нам это?
- Будет третьим собеседником. Девушка, взвести ее.
- Ты что же и пол определил?
- Ну разумеется. Так может улыбаться только дама.
Продавщица в этот поздний вечер надорвалась от смеха, пока обслужила товарищей, купивших целых десять килограммов свиных мозгов. А друг Давид, принеся собственноручно ее домой, водрузил башку на табурет. Затем взял черный маркер и нарисовал на лбу китайские иероглифы. Вынул из ключницы кольцо и продел ей в ухо. Оскар внимательно наблюдал за преображением несостоявшегося мясного продукта и не вмешивался. Его товарищ закончил картину прикуренной папироской, которую вставил в улыбающуюся пасть свиньи.
- Ну вот теперь она в Дзен. Можем продолжить банкет.
На столе образовалось все необходимое. Оскар распечатал бутылку водки и разлил по хрустальным рюмкам. – Надеюсь ты доволен. У нас теперь такая компания замечательная.
- Вполне. Выпьем за творчество. –предложил Давид и налил еще одну рюмку. Он ее установил рядом с остальным безобразием и чокнулся звонко. – Как ты думаешь? Эти твои персонажи, которые жили в идеальном мире рождались непорочно?
- Нет. Это бы лишало их главного мотива. Любовь должна двигать и созидать, а секс мощная скрепляющая сила. Они что по-твоему отпочковываться должны, как растения. – Ответил Оскар.
- И все-таки почему эта тема тебя волнует. – Задал вопрос Давид. Он бережно выложил из конверта план стал забивать в курительную трубку из орехового дерева.
- Ты понимаешь, мы все, когда-либо делаем какой-нибудь выбор, совершаем поступки, заводим знакомства и принимаем решения от самых простых до очень важных. Согласен?
- Ну допустим.
- Почему же тогда со временем мы жалеем о большинстве предпринятых действий. Почему звучит вокруг нас сакраментальная фраза что судьба наша могла сложиться как-то иначе? Почему? – уже почти перешел на крик доморощенный писатель любитель.
- Так ведь меняются обстоятельства. Сознание меняется и отношение ко многим вещам. – Размышляя ответил друг.
- Да вот ни черта подобного! Что-то заставляет нас поступать опрометчиво, а потом сильно раскаиваться в содеянном. Я думаю почему? Ведь никто не заставлял меня бросить институт, жениться и выбрать не ту профессию. Все это сотворил я и теперь разгребаю. Еще вчера кто-то послал всех на хер и решил уйти из жизни. Попытка не удалась. Завтра этот же кретин уже намерен долго жить и просит у всевышнего счастья вселенского. Что ты на это скажешь?
- Если я правильно тебя понял, то есть какая-то параллель с твоим сочинением?
- Именно. Я называю это пылью на разуме. Как только она испаряется мы на короткий миг становимся самими собою. А потом все продолжается вновь. Как будто кто-то подталкивает тебя чтобы ты летел в пропасть, совершал немыслимые зигзаги и не сворачивал.
Товарищи молча чокнулись рюмками и выпили. Оба задумались над сказанным и зависли. Давид очнулся первым и хотел что-то сказать, но неудачно просыпал зелье прямо на пол. Он соскользнул со стула и принялся собирать рукой маленькие крошки.
- Дружище, мы будем курить план с кошачьей шерстью. У тебя весь пол усыпан этой дрянью.
- Вот блин. Я убираюсь дома через день. Я даже постриг эту тварь. Значит будем дымить так.
- Держи. –протянул прикуренную трубку Давид. – Теперь мы узнаем все ее мысли. Ха. Ха.
В этот самый момент Анжела, проходя по коридору будто специально присела и демонстративно пустила струю. Затем, как ни в чем не бывало подошла к своей миске и съела весь корм. Лужа медленно растекалась по линолеуму.
- Ну не секрет почему ее прежние хозяева вышвырнули из дома. – предположил гость.
- Согласен. Завтра же верну ее на то же место.
- В таком виде? На помойку?
- А что? В газетах так и напишут «Гламурная сучка вернулась к прежней жизни».
- И что? Не жалко?
- Я конечно буду думать об этом какое-то время, но решение принято. Я пытался. Милашка намеренно гадит несколько раз в день. Это неприемлемо. 
- Слушай, старичок свинья оказалась не первой свежести, и я тоже хочу от нее избавиться. Запашок от нее пошел уже.
- Подожди. У меня есть идея. Ты столько вложил в нее вдохновения. Зачем добру просто так пропадать.
- Говори, что за мысли?
- Прикинь, может у тебя есть враги или недоброжелатели. Можно кому-нибудь свинью подложить. В прямом смысле на порог.
- Есть конечно неприятные типы, но, чтобы так до крайности, пожалуй, нет.
- Тогда давай звонить всем подряд и предлагать бесплатную услугу.
В первом часу ночи друзья принялись набирать номера своих знакомых и рассказывать, как можно удобно и деликатно отомстить любому недоброжелателю. В дверь квартиры неожиданно позвонили. Оскар пошел открывать, разговаривая по сотовому. На пороге стояла Марго. Расфуфыренная дамочка мило улыбалась и просила прощения за то, что без предупреждения.
- А я смотрю свет горит. Иду себе такая в клуб и думаю. Дай зайду проведаю этого отшельника, может кофе угостит с коньяком. Я с собою мартини прихватила. – Тараторила без остановки девушка и скидывала на ходу шляпу, шарфик и перчатки. Она переместилась на кухню и продолжала что-то болтать, а увидев свинью захлопала в ладоши.
- Как здорово! Как здорово вы придумали! Возьмите и меня в свою компанию. А куда делась остальная ее часть? Съели уже что ли? Ха, Ха. Наливайте уже! - Верещала Марго и бросив свою розовую сумочку, закрылась в ванной комнате. Оттуда она тоже пыталась с кем-то поговорить.
- Она, что вообще отмороженная, чувак? – Спросил тихо Давид у хозяина квартиры.
- Да нет просто веселая деваха. Она своя в доску. Ко мне частенько заглядывает. Кстати твоя книга Габриеля Маркеса у нее.
- Ей нравятся Аргентинские писатели?
- Да она все интересное проглатывает. Читает и мои вещи, часто беседуем.
- Такие бывают что ли? – Восхищено заметил друг.
- Представь себе да. Я молчу про пастельные сцены амиго. -  Ответил, подмигивая Оскар и пошел встречать щебечущую подругу с полным фужером.
- А чем вы тут занимаетесь мальчики. Я тоже хочу! – Решительно заявила Марго и уселась на против Давида. – А как вас зовут?
- Зовите меня Змей. У вас в сумочке духи есть?
- Давай на ты, Змей. У меня там все есть, даже вибратор. Вот.
- Зачем тебе в клубе хрен на батарейках, стесняюсь спросить?
- Да мало ли что. Если честно, чтоб сестренка не пользовалась. Вот духи мои любимые французские. На держи.
- Это не мне, а ей. – Сказал Давид и брызнул на свинью.
- Охренеть! Может вам и косметику дать?
- Если бы чуть пораньше, то да. Интерес к этому делу мы уже потеряли. – Заявил писатель. – Теперь мы ищем друзей, у которых есть враги, чтобы подложить эту ароматно пахнущую молчаливую собеседницу. Мы готовы по любому адресу совершенно бесплатно доставить это свинячье послание.
Славная троица обзвонила в эту ночь десятки номеров с дивным предложением от всего сердца помочь, но как бы не интересовались по началу на том конце провода, никто всё-таки не дал конкретного адреса. Марго приняв полноценное участие в этом мероприятии, показала, что исчерпала предел своей адресной книги, пустую бутылку мартини и умотала в клуб. В какой-то момент расстроенный Давид не выдержал и схватил свинью за уши с криком. – Сука, ты мне всю душу вымотала! У людей нет причины, чтоб раз в жизни над кем ни будь постебаться. Ты смердишь и от тебя надо избавиться.
Затем он открыл двери лоджии и взяв голову свиньи с разбегу швырнул ее в темноту. Через мгновение был слышен громкий хлопок падающего об асфальт предмета весом десять килограмм.
- Ты с ума сошел? – Истерично прошипел Оскар, хватаясь за голову руками. – А вдруг люди там?
- Я не подумал, брат. – Сказал Змей и пытался отвести растерянный взгляд. – Вроде никто не кричал.
- Да как можно кричать, когда на голову летит такая масса. Там еще стоянка, где одни иномарки паркуются. Ты псих, что ли?
- Прости, друг. Это вышло инстинктивно блин. Что теперь?
- А ты выгляни. В теннис куриными яйцами играть – это еще пол беды. Швырять заготовку для холодца с балкона девятого этажа уже кризис.
Они одновременно на цыпочках, будто их услышат соседи снизу, подошли к самому краю окна и посмотрели вниз, но не обнаружили ничего. Летающая башка бесследно исчезла. Автомобили стояли вряд без видимых повреждений и присутствия людей не наблюдалось.
- Куда же она делась? Не мог ведь я ее швырнуть в соседний микрорайон? – Спросил озадаченный Давид.
- Да забей уже на это. Пойдем выпьем. – Предложил писатель. – И покурим.
Змей пришел немного в себя после короткой встряски. Он выпил залпом стакан водки и полез зачем-то в духовку. Посмотрев содержимое, вытащил на свет первую попавшуюся рукопись.
- Стихи?
- Да.
- «Скорость боли» называется. О чем это?
- Прочти.
- …Жизнь, испитая глотками, ты потерянный мой друже где-то спишь под облаками…Обернусь к жене под утро я соседними дворами…Это про кого?
- Чингиза знаешь?
- Ну.
- У него друг был близкий. Прохор звали. Пропал он без вести несколько лет назад. Вот стихи попросил написать Чингиз про него.
- Не плохо получилось.
- Да. Он даже слезу пустил. Они в свое время на одной зоне чалились. Чингиз сидел за угон авто, а тот за бандитизм. Там дружба и завязалась.
- А сейчас я слышал Чингиз в частной охране работает?
- Да. Бывший вор теперь защищает территорию от других воров, а еще у него бзик к работе и системе ЖКХ. Он серьезно взялся за это дело. Печатает листовки, раздает жителям и борется с воровством данной структуры. Парадокс да? Я как-то встречался с ним, и он поразил меня знанием уголовного кодекса, истории и литературы. Чувак штудирует право и философские догматы. Он чуть не заболтал меня до смерти.
- Серьезная у него пыль на разуме, брат.
- Однако соглашусь.
- А что друг его творил после отсидки? Не в курсе?
- Ну теперь то об этом уже можно говорить. Промышлял оружием, наркотиками, но в основном наркотиками. В особо крупных размерах. Как-то по пьяни, Чингиз обмолвился, что все свои бабки тот вкладывает в брильянты. Короче похоже, что за это его и завалили.
- Пропали?
- Что?
- Камни.
- Никто не знает. Скажу только одно. Прохор был типом матерым. Ценности такие дома не хранил. Дача у него в Альметьевске. Скорее всего там у него схрон остался.
- А ты то откуда знаешь такие вещи? – Поинтересовался пьянеющий Змей. Он уже достиг стадии полной нирваны и сидел, покачиваясь на стуле со стеклянными глазами и реально уже напоминал танцующую кобру.
- Помнишь я как-то увлекся биполярной энергетикой?
- Ну.   
- У меня тогда даже не плохо получалось работать с маятником. Так вот, когда еще Чингиз не страдал этой паранойей, он приехал ко мне и на полном серьезе стал выпытывать, где спрятаны брильянты.
- Как это?
- Задается вопрос. Если правильно или тепло маятник начинает раскачиваться. Ну типа, где зарыты камни, в саду или под деревом, в доме спрятаны или еще где. Дошли до того, что под яблоней хранится до сих пор клад.
- Дальше, дальше.
- А дальше не получилось. Мы с ним поехали посмотреть на дачу. Там растут три яблони. Это пол беды. Вокруг полно народу. Все друг друга знают. А еще его тетка практически там живет. Мы пока туда ехали чуть не поделили уже сокровище с Чингизом на двоих.
- Облом да?
- Не то слово. В общем проникнуть туда и перелопатить не заметно участок не получится. Продать участок она тоже наотрез отказалась. Плюнули да разъехались. – Закончив повествование Оскар посмотрел на друга. Давид незаметно прилег на кушетку и сопел.
Ровно через месяц Змей улетел в Камбоджу открывать там ресторанный бизнес, а горе писатель вернулся спустя полтора года к своей жене. Уж больно сильно затосковал по семейным ценностям. Так казалось.
 Можно было выразить одну и ту же мысль совершенно по-разному. Полярно. Допускается даже смягчение для повествования любой истории, не допуская в нее сожаления. Как быть с памятью? Мир, как он есть не может рухнуть в одночасье. Сначала приходит хаос, затем боль и только потом анализ с самой зыбкой перспективой. Роман был не дописан и до половины, когда позвонил Давид и сказал, что любое воздействие внешнего влияния возможно остановить.
- Меня вдруг осенило, дружище! В твоем произведении на людей, живших в полной идиллии, вдруг обрушились все смертные грехи, а бороться с ними они только начинали. Я вот подумал, может защитой стать сильное чувство любви и преданности, тогда ни какая пыль не проникнет в разум. Еще вера во что-то высоко духовное является мощной панацеей. Говорят, тибетские монахи творят чудеса со своим сознанием. Если достичь просветления уже никакая зараза не помешает видеть мир таким каков он есть на самом деле.
- И каков же он? – Спросил Оскар с нескрываемой печалью в голосе.
- Знаешь такие вещи словами не описать, да и не достиг я его, я только учусь. Но знаешь мне очень понравилось высказывание одного мудрого ламы, которого спросили о сути учения Будды.
- Не томи же.
- Он сказал, что нас реально не существует. Вот и тема для размышления. Ты слишком серьезно ко всему относишься. Будь легче, амиго. До скорого.
Оскар приблизился к завершению романа и его настигла пустота. Он ясно видел, как дописывает во сне последние страницы, но на самом деле забросил писанину и ушел во все тяжкие. С начала пил беспробудно и не с кем не встречался. Потом решил найти любовь и переспал с десятками разных женщин. Они были совершенно разные по характеру, склонностям и профессиям. Дамы, побывавшие у него, обладали красотой внешней и внутренней. Каждая могла бы стать той единственной и неповторимой, но Оскар холодел при близком рассмотрении. Он видел будущее этих женщин и там он не чувствовал себя рядом. Затем пошли в ход не обладающие природной привлекательностью избранницы. С ними было еще проще и понятнее. Люди, которые не обманывают себя надеждами с детства достаточно прямолинейны. Но сердцу не прикажешь, хотя любая могла его спасти и хотела. Закончилось все тем, что он стал жить с проституткой. Оскар видел в ней что-то близкое, но не понимал, что. Просыпаясь каждое утро писатель все больше чувствовал себя на краю. Он выгнал ее однажды из дома без всяких объяснений. Оскар с этого момента мусолил в мозгу день и ночь одну единственную мысль. Эта была мысль о смерти.
Наступила зима и холод сквозил за окном. Холод проник в дом писателя и разошелся хозяином по всему пространству, обжигая жилы и замораживая сердце. Оскар не предпринял попыток что-либо начеркать в предсмертной записке. Ему уже давно никто не звонил и не писал. В дверь не стучали, не скреблись и не мяукали. Будто знавшие его уже решили, что он умер. Как-то глубокой ночью Оскар набрал в ванну горячую воду, разделся, чиркнув лезвием по венам и стал ждать перехода. Вода окрасилась алым цветом и потихоньку остывала. С крана падали медленно капли и будто вселенские часы отстукивали свой размеренный шаг в пустоту. От человека ускользало сознание и ощущение холода сменилось приятной теплотой. Он уже видел себя маленьким ребенком в колыбели, мирно спящим. Мама его почти шепотом пела знакомую песенку.
Неизвестно сколько прошло времени. Рядом с ухом раздался щелчок. Такой громкий, что Оскал очнулся и открыл глаза. Никого. Намерение уйти из жизни улетучилось. Легкая тревога настигла совсем ослабевшего суицидного. Он вылез из холодной воды, перевязал запястья и выпив большой стакан воды с сахаром, лег спать.
Придя немного в себя, писатель подумал, что дна еще не достиг. Следующим шагом стали наркотики и опыты с ними, с самыми разными. Срывающими крышу и размазывающими в грязь, одурманивающими и веселящими до идиотизма. Все перепробовал. Хуже стало, когда их отсутствие приносило нестерпимую боль и мучение. В один из таких тяжелых для здоровья дней позвонил сын Иранского народа Давид.
- Здорово, брат, как дела?
- Живу блин.
- Я в курсе.
- В курсе чего?
- Как ты по вене белого гоняешь.
- Есть грешок. Слухи ходят?
- Да. Вот до другого конца света долетают. Ты в порядке?
- Нет я не в порядке. Болею. Сопли текут, кишки выворачивает.
- Ломает тебя короче, старик. Пора завязывать. Стесняюсь спросить откуда бабло берешь?
- Так наши общие друзья помогли. Отдали рукописи в издательство. Я же не один роман написал за эти годы. В общем тираж разошелся, заключили контракт. Деньги на счету. Тают…
- Красавчик. Ты теперь точно знаешь, что делать со своей жизнью! Превратить ее в полнейшее дерьмо! Пускать Боинги по венам бесконечно либо сдохнуть от передоза.
- Давай завязывай лечить, без тебя тошно. Хотя извини. Я плохо соображаю, брат.
- Сделаю визу. Поедешь?
- Куда?
- В тропики перекумарить.
- Да. Разумеется, поеду. Спасибо за предложение, друг.
- Тогда тормознись пока с этим делом.
Оскар похудевший за последнее время еле влачил свои ноги в сторону супермаркета. Он затарился впрок пломбиром и минералкой, долго выбирал сигареты у прилавка и решил в конце концов их не брать. Придя домой, отключил звонок на двери и отрубил сотовый. Начались долгие и муторные часы, переходящие в дни и недели. Сон как таковой практически отсутствовал, мучили кошмары и видения. Оскар в холодном и липком поту катался по полу и не мог найти удобного положения. Тело ломало и боль отдавалась в каждой клеточке организма. Любая мало мальская пища выходила обратно, выворачивая желудок.
 Он уже давно знал, что Софья с кем-то встречается и их отношения были не секретом. Казалось его целостность перешагнула прошлое и возврата быть не может. Его бывшая строила новые отношения и дороги назад нет. То, что отлегло и уже не беспокоило долгое время вдруг напомнило о себе. Как обозначить то, что вгрызлось глубоко под кожу и жутким клопом тянуло на себя управление не только телом, сознанием, но еще и сердцем. Сама мысль об этом накатывалась волной и разбивалась о твердь стабильно обреченного разума. Желание, возникшее однажды позвонить ей не давала покоя. Оскару, который сам ушел в поисках себя, оставив ее с ребенком, теперь казалось, что только она может его спасти. Бред. Так продолжалось довольно долго. Он не хотел вновь ломать ее жизнь, и слабая надежда угасала свечой. Будучи уже на грани, чтобы сорваться, писатель услышал звонок. Это была она. Софья. Звонила посреди ночи.
- Привет. Что с тобой? – Спросила и тут же сама ответила. – Мне кажется, что тебе плохо.
- Признаюсь, ты права. Мне стыдно даже говорить об этом тебе.
- Но почему? Мы же не чужие друг другу.
- От этого еще больнее. Не хотел рушить твою жизнь. Моя то под откос. Чернее этой депрессии, а еще и боли я не испытывал прежде.
- Да как же так вышло? Тебе же нужна была свобода. Чем обернулось все?
- Я сам загнал себя в эту яму. Прости.
- Хочешь я приеду?
- Уверена? Зачем?
- Потому что я до сих пор люблю тебя, кретин! И хочу помочь.
- Тогда я тебя жду.
- Тебе что-нибудь надо?
- Возьми обезболивающих таблеток и пачку сигарет.
Она приехала к нему незамедлительно и ужаснулась от его вида. Они проболтали до утра. Оскар поделился тем как он жил все это время. Не все конечно рассказал, но старался быть честным в своем откровении.
- Один ты не справишься. Я знаю. Завтра поедешь ко мне. – Утвердительно сказала Софья.
- А как же…?
- Я разберусь сама. Понял?
- Хорошо и еще раз спасибо.
- Да пошел ты. Дашь мне клятву, что не дёрнешься с места, пока я за тобой приглядываю. Как выздоровеешь, можешь катится на все четыре стороны. Держать не буду.

Прошло три месяца прежде, чем Оскар твердо встал на ноги. Даже такой короткий срок на тяжелых наркотиках подкосил его до неузнаваемости. Бывшая супруга содержала его и выхаживала, как могла. Она на тот момент не плохо зарабатывала и им хватало. Писатель забросил писанину в дальний ящик и пошел работать в такси. То, что он остался с ней, было не простым решением, которое он обдумывал, страдая бессонницей долгое время. С прежней жизнью было покончено без сожалений. Все понемногу обретало смысл. Даже потерянные отношения с сыном вернулись с долей обоюдного понимания. Идиллии конечно не намечалось, не все так просто и сразу, но все были настроены позитивно. Легкое напряжение не спадало, однако, так как Оскар знал с кем связалась Софья. Это был не простой человек, который в его отсутствие стал настойчиво ухаживать за ней. Писатель знал про него, что он обеспеченный предприниматель в отличии от него нище брода, да еще и бывший мусор.
Он нашел Оскара сам и между ними состоялся неприятный разговор. Смысл беседы сводился к тому, что Мельник, такое его погоняло, не оставит их в покое. Напоследок обещал убрать конкурента с дороги. Тогда Оскар по своей наивности не понял, что тот имеет в виду. Софья догадывалась по изменившемуся настроению мужа о каких-то проблемах. Она пыталась выяснить, но без толку. Оскар ходил мрачнее тучи. На работу стал ездить только по ночам.
Как-то выполняя очередной заказ был остановлен инспектором ДПС. Его писатель знал со школьных времен. Тот отвел таксиста в сторону и сказал.
- Братан, я не знаю, что ты сделал этому человеку, но тебя хотят взять крепко в оборот.
- Это как это?
- Ты что вообще отмороженный? Он бывший сотрудник. Я слышал он хочет тебя конкретно подставить. Уже есть определенные люди готовые за деньги тебя упрятать далеко и надолго. Делается все легко и просто. Останавливают на дороге, подкидывают наркотики и вперед по этапу.
- Но ведь я не при делах.
- Да таких как ты и бесплатно закроют. Не при делах.
- Каких таких еще?
- Да у тебя на роже написано, кто ты.
- Тогда почему помогаешь?
- Знал тебя с хорошей стороны в свое время. Да и не нравится он мне. Подленький сученок. Все. Ты меня услышал? Лучше пока не гоняй на тачке или скройся из города.

Оскар не стал прятаться. Для начала стал осторожнее. Чингиз подогнал ему ствол и патроны.
- Ты че, фраер на дело собрался? Зачем тебе ТТ? – Поинтересовался он.
- Есть прецедент.   
- Кого валить собрался? Духу то хватит?
- Семьи касается.
- Ну тогда в путь. Семья –это святое. Меня ты не знаешь. От пушки избавься сразу.

Долго так продолжаться не могло. Необходимо было, что-то предпринимать. Оскар сменил машину, но это было все равно чревато. Его вычисляли и ждали подходящую ситуацию. Мельник торопил события и в отчаянии стал творить глупости, вернее просто беспредел. Он вызвал на разговор младшего брата Софьи и вывез его в лес. Угрожая ему ножом вместе со своим подельником, они выпытывали, где находится прямо сейчас Оскар. Как выяснилось этот негодяй был пьян и не понимал, что творит. Его образумили люди, которых по старой памяти знал писатель. Он обратился за помощью к одному влиятельному человеку по прозвищу «Критик» и ему помогли. Ситуацию разрулили той же ночью. Каждый остался при своем.
То, что задумал Оскар пришлось отложить на неопределенное время. От сумы да тюрьмы, как говорится. Спешить было нельзя. Врагов у Мельника хватало, недоброжелателей тоже. А намерение только росло и укреплялось в мозгу. Пистолет Оскар спрятал подальше. Придет время, и он это сделает без сожалений.
Софья неожиданно потеряла работу, фирму закрыли.  Оскар вышел опять бомбить по ночам. Денег хватало на минимум и постепенно отношения стали усугубляться. Материальная сторона вопроса не давала покоя никому. Писатель стал пропадать сутками. Он жил в машине и там же спал.
Однажды он взял хороший заказ. Его арендовали покатать одну свадьбу по городу, а потом родственники невесты, оказавшиеся из города Альметьевск, попросили отвезти их домой. В результате Оскар завис в другом городе. Там мероприятие переместилось на дачу. Это происходило в конце осени. Таксист не сразу и узнал то знакомое место рядом с коттеджем Прохора. Гуляющие просто вцепились в писателя и не отпускали. Им было совершенно наплевать, что он далеко от дома и вторые сутки не спит. Кто-то из этой компании вручил ему пачку денег и сказал, чтобы он был просто здесь. Мол они к нему очень привыкли. Оскара накормили от души и отправили отдыхать в летний домик. Он незаметно вышел за ограду и зашагал в сторону знакомого участка. Темнело. Постояв в раздумьях, закурил сигарету. Где-то по дороге в его сторону кто-то шел неуверенной походкой. Когда человек поравнялся с ним, Оскар увидел слегка нетрезвого мужичка.
Местный сам приблизился, шатаясь и спросил закурить. От него разило самогоном за версту.
- Ты кто? Спросил прохожий и попытался рассмотреть повнимательней Оскара, но глаза его глядели куда-то мимо него.
- Меня Вася зовут. Вот на дачу смотрю. Природа какая здесь, а?
- Васька! Ты что ли? А я и не узнал тебя. Приехал все-таки?
- Ну да, приехал.
- Хозяйка то как? Мария Степановна, совсем худо? Дача то без нее пропадет.
- А че пропадет то?
- Так инсульт дело серьезное, может шарахнуть будь здоров. – Сказал мужичек, жестикулируя при этом руками, будто у него самого судорога.
- Может быть я соберусь да возьму недельку отпуска, а? Приеду как раз на урожай. Ягоды то поспели поди, на землю падают. – Продолжал подыгрывать писатель.
- Вот молодца! Тетка таки про тебя и говорила. Василий мол такой грамотный у меня племянник, всем покажет.
- Что покажет?
- А я почем знаю, мужик! Ты че до меня пристал? Щас как дам в лоб тебе. – Уже почти кричал прохожий и замахнувшись кулаком со всей дури сам не удержал равновесие и впечатался в штакетник. Он сполз без чувств в густую траву и через секунду захрапел.
Оскар вернулся обратно, обдумывая странное совпадение. Нет он не собирался искать эти чертовы камни тем более лезть на чужую территорию, хозяина которой бесследно исчез.
И не страх отгонял писателя от этой затеи, а просто элементарная ее безнадежность. Мало ли что показал маятник двум перепившим однажды товарищам. Оскар считал, что жажда наживы и алчность есть очередная пыль на воспаленном разуме.
Утром ранним писатель пока все спали, завел машину и уехал домой. По дороге он размышлял о своей теперешней жизни. Вроде бы все нормализовалось на данный момент. Отношения с Софьей обрели новый поворот, они не были прежними конечно, но в них проявлялась настоящая крепость чувств и преданность. Обстоятельства показали, что в ней, как в женщине хранятся запасы огромного человеческого терпения и прочности. Ее созидательной силы хватало на них обоих. Он понял, что без нее не состоится сам, как личность, как писатель и человек. Тот предыдущий Оскар давно умер.
 Софья, не подозревая даже давала ему такой сильный толчок вдохновения, что даже Оскар сам распутывая свои перипетии, не ценил источник. Она любила его и прощала многие глупости. На творчество писательское правда не велась, считая это занятие полнейшей глупостью. Она мечтала, чтобы он вернулся в свою редакцию и выполнял совсем другое предназначение.
- Твой конек телевидение и радио. Желательно в большом городе. –Заявляла супруга. – Там ты раскроешься на все сто.
- Но я хочу писать книги, дорогая. На берегу моря, как Хемингуэй. 
- Что за чушь ты несешь? Кому нужны твои книги? Их не кто не читает.
- Даже ты. – Язвительно отвечал Оскар, тыча перед ней пальцем, сверля пространство разделяющее их.
Тоже самое пространство таинственно и не предсказуемо выделяло клей, который скреплял эту пару уже много лет. Писатель об этом не просто догадывался. Он считал, что будь она его музой в обычном смысле, то его постигла бы судьба небезызвестного Эрнеста. Приземлённость Софьи и ее материализм не давали вырваться на свободу всем его демонам. Вот так было все сложно на первый взгляд и просто.

Оскар заехал в город ближе к обеду. Первым делом помыл машину. Пока ему отполировывали кузов, зарядил телефон. Двадцать пропущенных от жены. Что-то екнуло под сердцем. Он прикурил сигарету и набрал ее номер.
- Ты где пропал твою мать? – Истерично кричала она в трубку. – Я что должна думать?
- Я в городе. Выполнял заявку с хорошим клиентом. А что?
- Сын в больнице. Сегодня в школе потерял сознание. Его отвезли в больницу. Я только оттуда. Врачи говорят, что обнаружили опухоль в голове. Он прошел через этот самый аппарат и …- Она уже ревела.
- Успокойся я сейчас буду. – Сказал Оскар и отключился.
Бросив машину возле подъезда, он забежал на пятый этаж и открыл дверь своим ключом. Пройдя в спальню, обнаружил ее лежащую на кровати под одеялом. Софья плакала тихо, укрывшись с головой. Он прилег рядом и обнял ее.
- Не плачь, малыш все образуется. – Попробовал успокоить писатель.
- Я думала ты опять за старое взялся.
- Да ты, что я работал. Вот деньги. – Сказал он и выложил пачку купюр.
- Этого нам теперь не хватит.
- Не понял.
- Нужна операция в Москве или за границей.
- Сколько?
- У нас столько нет.
- Скажи хотя бы сроки?
- Два или три месяца. Не больше.
- Я возьму в кредит, пожалуй.
- Тебе не дадут. Ты официально ни где не работаешь.
- Я что- ни будь придумаю. Дай время.
- Ты пойми. У нас его просто нет.
- Послушай меня внимательно. - Сказала она и присела, напротив. Это как-то насторожило писателя, но он ее слушал.
- Я сегодня была в банке. Узнавала сколько осталось на счету и …
- Что и?
- На мое имя до востребования хранятся два миллиона.
- Откуда?
- Это самое интересное. Этот тип, который не давал нам жизни в свое время обещал мне помочь при покупке квартиры в другом городе. Видно сдержал обещание.
- Даже не думай!
- Но это же выход из крайнего положения. Мы не можем от них просто отказаться! Перешагни через свою гордость. Под угрозой здоровье ребенка.
- Значит ты хочешь перешагнуть через меня из-за этих денег. Хочешь плюнуть мне в душу? Я не потерплю этого, хотя сдается мне что ты именно так и сделаешь. – В сердцах воскликнул Оскар и присел на пол, взявшись за голову.
- Тогда найди деньги!
- Где же взять такую сумму?
- Да хоть из-под земли достань.
Смысл ее слов и упертого женского намерения был вполне понятен. Стыдно было осознавать свою беспомощность. Еще сильнее оправдывалось желание его убить. Воспаленное воображение писателя рисовало кровавую картину возмездия. Мысли в голове метались стадом необузданных лошадей. Планка своего достоинства стала такой зыбкой и хрупкой. Сделать, как говорит она и потерять напрочь уважение к себе самому, либо пойти наперекор и потерять сына. Как же сделать правильно?
Оскар для начала позвонил в Казань редактору.
- Здравствуйте пропащий наш. – Ответили на том конце.
- И вам не хворать. Я тут по финансовому вопросу к Вам. – Начал беседу писатель. – Нужны деньги в счет будущей книги.
- О как? Вы что-то родили уже интересное или еще в муках?
- Я в муках, то есть на подходе. Роман называется «Тендер на счастье».
- Очень интересно. Стесняюсь спросить, о чем это?
- В общем и вкратце. – Начал писатель и его понесло. – Сначала я думал назвать роман «Числа», но где-то уже что-то подобное есть. Главный герой задается вопросом о странности возникающих чисел и их последовательности. Еще он изучает древние магические орнаменты, влияющие на сознание людей. Его близкий друг психиатр наблюдает странный психоз одного из пациентов. Больной рисует каждый день похожие рисунки, которые обнаружили в старом склепе. Параллельно в это самое время на земле появляется чистое добро в виде бабочки бражника. Бабачка поражает этим добром дочь главного героя, и она превращается в кокон, который медленно созревает. 
- Для чего? Для чего человека заражает добро? – Живо поинтересовался редактор.
- Чтобы принести себя в жертву. Свет в виде миллиона мотыльков должен озарить землю и очистить от накопившейся грязи. И тут появляются посланники тьмы!
- Чтобы уничтожить добро?
- В том и весь фокус! Они прибыли, чтобы выкрасть кокон. Там в бесконечной тьме не видно разницы. Уже целую вечность царит полный мрак. Не с кем так сказать бороться и проявлять себя. Демоны потеряли навык творить зло. Нужен был свет.
- Ага! Я понял. Мне нравится ход твоих горячих мыслей. Ты уж потрудись, дорогой. У тебя есть свой определенный пипл, который хавает кислотный сюрреализм. Забываю все спросить. Ты под чем пишешь свои произведения?
- У меня просто богатое воображение, дружище.
- Ну, допустим. Так сколько тебе нужно?
- Чего? Денег?
- Времени блин.
- Месяц дай мне и все будет.
- Годится. Получи аванс триста. От продажи будет меньше процент. Согласен?
- Согласен. Спасибо. До встречи.

Оскар снял всю наличность с карты и на всех парах полетел в сторону дома. Передал в руки жене деньги со словами.
- Это пока на лекарства. Остальное я найду. Только не делай пожалуйста глупости я прошу. Это больно ударит по мне. Хотя если я окажусь бессилен в этом вопросе, то делай, как сочтешь нужным. Лучше я буду гнать до конца дней за уязвленное чувство гордости, чем ребенок страдать от болезни.
- И куда ты намылился сейчас?
- Есть один заказ срочный в Питер. Постараюсь уложиться за неделю.
- Я надеюсь никакого криминала? – Поинтересовалась Софья и крепко обняла мужа.
- Все будет хорошо, поверь мне. – Ответил Оскар, глубоко сомневаясь в своем твердом обещании.

Писатель заехал после в гараж, взял кое-какие инструменты, фонарик и теплые вещи для садовоогородных манипуляций. – Что же если не эта утопическая глупость? – Думал он. – Стоит рискнуть и отыскать спрятанные бриллианты. Один шанс на миллион. Я так итак в полном дерьме. Жизнь подвел своими руками к этому моменту, где выход есть, но ущербный. Как жить то с этим? Боженька всегда давал мне достаточно, чтобы жить счастливо. Я все похерил, причем многократно. В небесной канцелярии закончился лимит доверия ко мне.

Оскар оставил машину подальше от дачи и пошел пешком. В руках он нес рюкзак с едой и водой. С собой для вида прихватил старые грабли и ведро. Ну чем не дачник? Волнение нарастало по мере приближения к заветному месту. Он открыл калитку дома и прямиком направился к крыльцу. Где обычно оставляют ключ? Вокруг наблюдали любопытные соседи. Необходимо было обнаружить это место, не мешкая. Писатель пошарил под половиком, под цветами и горшками, заглянул под лестницу. Ключ оказался над дверьми за наличником. Он отворил дверь и прислушался. Тишина. Затем демонстративно вышел во двор и поздоровался кивком на все четыре стороны. Кто-то его окликнул из-за скрывающих зарослей смородины и вишни. Это был женский голос.
- Васька, ты что ли?
- Я. – Ответил Оскар и стал ждать остальные провокационные вопросы местных.
- Надолго что ли к нам?
- Надо собрать урожай, убрать мусор, а еще отдохнуть немного от городской суеты.
- Молодец парниша. А че в Америке у тебя огорода нет?
- В Америке нет огорода, только оранжереи.
- А бабу то свою привез чернявую? Уж больно глянуть на нее хотелось? – Спросила соседка и заржала, как лошадь. Ей вторили остальные дачники, участвуя заочно в нехитром разговоре. Они таинственно приклеились к своим заборам, развесив уши.
- Нет я один приехал. Ей визу не дали.
- Ну и правильно. Нех…й ей тут делать. Мы тебе русскую найдем здесь. Вот с такими буферами. А то говорят там у вас ничего настоящего не осталось. И чем они их там запихивают? Ась?
-Э…
- Валентина. Не узнал че ли?
- Узнал. Я забыл, чем запихивают. Вроде силиконом. – Отвечал писатель и потел, как на экзамене в школе.
- Вот-вот точно этим самым, едрит-кудрит. Захочешь чаю с травкой, приходи, не стесняйся.
- Да, разумеется. – Сказал писатель и подумал, что проверку прошел. Пора и за дело. Взяв эмалированное ведро принялся собирать ягоды. Он проворно набрал вишню, что росла за домом, затем залез в кусты смородины. Весь исцарапанный колючим кустарником, он добросовестно сделал свою работу. К обеду заполнились все ведра, что нашлись в доме, а затем и банки. Оскар перекусил бутербродами на свежем воздухе и прислонившись к горячей стене дома, задремал сидя на скамье. В ноздри ударил аромат зверобоя и мяты. От неожиданности он открыл глаза и чуть не грохнулся на землю. Перед ним стояла женщина с дымящимся от пара почерневшим чайником и мило улыбалась.
- Эх Вася Вася. Как возмужал. Я тебя еще вот таким помню. – Показала Валентина себе по пояс. – Попей чайку вот. А то и водочки могу накапать.
- Нет спасибо. У меня язва.
- Правильно. Жрете там гамбургеры у себя. Откуда здоровье будет. Ну я пошла. – Попрощалась соседка и пошла к выходу, покачивая грациозно бедрами.
Оскар глубоко вздохнул. Проводил взглядом навязчивую бабу и взялся граблями рядить проходы между грядками лука и перца, медленно и уверенно продвигаясь к заветным яблоням. Их было три дерева. Росли они в углу сада. Антоновка. Писатель старательно оглядел почву вокруг и ничего подозрительного не заметил. Насколько же глубоко может быть схрон? Он принес штыковую лопату и принялся аккуратно нащупывать почву. Огляделся по сторонам. Больше никто не обращал на него внимания.
- Это я оставлю на потом. – Сказал он шёпотом сам себе. Сегодня обшарю дом по периметру внутри и снаружи. Пройдя вдоль стен и углубляясь почти на метр, Оскар выбился из сил. Смеркалось. Воздух и без того свежий наполнился ароматом цветов и запахом повсеместно горящих мангалов и топящихся бань. Мысли о том, что все в пустую его не покидали. Оскар перешел внутрь дома и оглядел скромное убранство. Вокруг было чисто прибрано. Посуда, стоявшая на столе, была прикрыта расписным полотенцем. В доме имелось электричество, шумел маленький холодильник. Уставший писатель еще раз осмотрел все возможные укромные места в двух комнатах и рухнул спать на старом диване.
Ночью ему приснился странный сон. Будто он гуляет в лесу тропическом среди лиан и пальм, а его сопровождают три огромные пумы. Одна из них черная и две светло-коричневые. У все вместо глаз горят бриллианты. Животные ведут себя дружелюбно по отношению к нему. Они ласкаются и слегка покусывают его руки, а затем убегают в заросли по очереди. В какой-то момент черная кошка вернулась к нему с добычей. В ее зубах что-то трепыхалось. Зверь поднес к его ногам еще живого кролика белого цвета. Кролик так жалобно на него посмотрел в глаза и со словами. – Эх, Вася! – Испустил дух. Писатель навзрыд заплакал и упал на колени. Дикие кошки забегали вокруг ускоряясь с каждой секундой пока не обратились сплошным бесконечным колесом.
Оскар открыл глаза. Светало.
Выйдя на крыльцо, писатель огляделся вокруг. Людей почти не было видно, за редким исключением парочки пенсионеров, страдающих бессонницей. Он старательно умылся и принялся за работу. Сегодня воскресение и многие начнут разъезжаться по домам. Если ничего не получится найти до вечера, то завтра крайний день. Может появиться и настоящий Вася или хозяйка. Тогда все пропало. Еще и привлекут за хулиганство, хотя подумают, что очень странный хулиган.
Оскар начал опять с яблонь. Он прошелся вокруг, углубляясь на четыре штыка. Ничего. Затем все прикопал и выровнял, чтобы не оставить следов. Следующее, что он сделал это исследовал участок по углам. Осторожно выгребая землю, оглядывался. Единственно, что его насторожило был джип «Гранд чероки», проезжающий мимо пару раз. Тонированные напрочь стекла не давали рассмотреть пассажиров. Вскоре писатель про него забыл и увлекся поиском клада в погребе. Люк от хранилища картофеля и солений находился в кухонном пространстве. Внутри было сыро и прохладно. Оскар с фонариком посветил на полки, уставленные банками варенья, компота и огурцов с помидорами. В самом низу он обнаружил двадцатилитровый бутыль с какой-то красноватой жидкостью. Очевидно с вином или брагой. Писатель спустился по лестнице и прощупал твердый земляной пол. Где же можно спрятать надежно такую мелочь на столь большой территории? – Размышлял он, все более теряя надежду. Хотелось бросить прямо сейчас эту дурацкую затею и срочно уехать. Решил наконец еще раз поработать с маятником. Писатель вышел на верх и просто прошелся по территории, успокаивая себя и выстраивая мысли наперед о будущем. Оно казалось не таким уже радужным, как вчера. Может и нет здесь никаких бриллиантов. И никогда не было.
Послеобеденное время наступило. Большинство дачников разъезжалось по домам. Машины сновали туда-сюда, поднимая пыль. Не кому в целом мире не было дела до искателя приключений. Оскар поэтому спокойно устроился где-то в центре участка в позе лотоса и принялся глубоко дышать. В правой руке он держал маятник на тоненькой веревочке. Мысленно он стал задавать вопросы и ждать. Еле заметные вибрации заставили через какое-то время маятник дернуться, и он уже раскачивался. Держа его впереди себя, писатель пополз на коленях к плодовым деревьям. Когда достигнув уже разделительной полосы между грядками, он попытался встать, сильный удар сзади по голове резко потушил дневной свет и отключил сознание.
Он очнулся в полной темноте. Оскар лежал на холодной и сырой земле, свернувшись калачиком. Жутко болела голова и особенно затылок. Он попробовал нащупать место удара и взвыл от острой боли. Кровь на ушибленном месте уже почти запеклась, значит прошло много времени, как он здесь находился. Глаза постепенно привыкли, и он осмотрелся. Конечно же это был знакомый погреб. Писатель попытался встать. Шатаясь он подошел к лестнице и прислушался. Тишина. Там на верху очевидно никого не было. Его просто бросили здесь и оставили умирать. Он попробовал толкнуть крышку рукой, но она не поддавалась. Тогда Оскар сел на корточки и заплакал. Он решил уверенно, что это точно конец. В голове пронеслись неожиданно слова друга « …пыль на разуме, брат». Пыль на разуме опять дала свои плоды. Хуже только самому себе желать смерти вопреки жизни. Обещание помочь близким вернее ее исполнение таяло на глазах. Паника охватила писателя здесь на дне старого погреба, принадлежавшего чужим людям, один из которых также канул в неизвестность.
Прошло неизвестно сколько часов. Непонятно было день или ночь сейчас. Мобильник Оскар оставил в машине, а ключи от машины и документы спрятал под крыльцом на всякий случай. Часы же он никогда не носил. Последние слезы высохли давно. Теперь он неподвижно сидел на деревянной доске и думал о том сколько он так протянет. Никто не знал где он. Никто искать его не будет. Его охладевшее тело найдут через год новые хозяева дачи. Мысли прервали шаги сверху. Кто-то зашел в дом. Казалось, что это не один человек. Послышались голоса, а затем лязганье цепи и замка. Крышка открылась со скрипом и в глаза ударил яркий свет фонаря. Затем чей-то голос сверху обратился к нему.
- Ты там живой еще?
- Живой. – Ответил Оскар.
- Тогда давай, двигай сюда, урод!
Писатель осторожно поднялся по деревянной лестнице наружу. На кухне горел приглушенный свет. Он хотел оглядеться, но его пнули в спину ногой. Кубарем пролетев два метра, Оскар боднул тумбочку головой и остановился. Его тут же подхватили и усадили на стул пара крепких рук. Перед ним стояли два человека в черных масках. Один накаченный парень в спортивном костюме, а второй в темной рубашке с длинным рукавом с наколками на пальцах, похоже в годах. Видно было, как их глаза бегали туда-сюда, предвкушая скорую развязку. Был еще третий, но он находился за спиной. Это он начал разговор по душам.
- Ты кто такой, паря и какого хрена ты здесь делаешь?
- Василий меня зовут. Я ягоды собираю. – Ответил Оскар и попытался повернуть голову. Тут же получил мощный апперкот в челюсть.
- Какой еще Вася? Ты че меня за лоха держишь? – Продолжал свой допрос неизвестный.
- Я приехал помочь тетке собрать урожай. Завтра в больницу собирался к ней. А вы кто?
- Мы твои проблемы сынок. – Сказал человек с зоновскими наколками и ударил в живот. – Василий давно в Америке живет и в жизни не вернется в эту задницу. А что ты за фрукт, мы сейчас узнаем. – Сказал он и обшарил все карманы. Ничего не найдя, пожал плечами.
- А может ты здесь, что-то ищешь, а? – Произнес голос за спиной.
- Я собственно не вполне понимаю вас, может просветите? – Ответил писатель вопросом на вопрос, слабо надеясь на пощаду.
- Разумеется. – Согласился бандит и на голову Оскара посыпались удары. – Сломайте ему колено. – Подсказывал старший в этой группировке. И к писателю подошел качок с молотком. Он сунул в рот пленнику грязную тряпку и стукнул четко, зная куда надо бить. От жуткой боли Оскар взвыл и дернулся со стула. Его остановил встречный удар с локтя в челюсть. Тело полетело в обратном направлении и приземлилось на пол уже не подавая признаков жизни.
- Ты че, упырь по легче. – Сказал его подельник в маске. Может он хотел нам что-нибудь рассказать.
- Да гляньте на него. Это же нарик конченый. Чего с него спросишь? – Ответил другой, поигрывая молотком в руках.
- Где логика? Эти обдолбыши все тащат вокруг и гадят, а этот порядок навел. Походу правду говорит.
- А че ты не помнишь, как этот Вася выглядит?
- Давно это было. Ему примерно столько же по возрасту. – Размышлял маэстро. – Короче завязывайте это мероприятие. Пора сваливать.
- А с этим то что? Мочить?
- Это лишнее. Просто закройте в погребе. Сам сдохнет. Не хочется мне больше себе карму портить. Приберитесь здесь, закройте дверь снаружи и попробуйте еще раз капнуть вон под тем деревом. – Показал на яблоню предводитель.
- А если местные сунутся? – Спросил накаченный садист.
- Скажи, что вы Тимуровцы.

Писателя очнулся, услышав часть разговора и лежал не двигаясь. Значит, эти утырки камни не нашли.  Дикая боль сводила с ума. Его мешком перетащили к открытому люку и скинули вниз. Он перелетел кубарем через лестницу и шлепнулся на холодный пол. Сверху захлопнули крышку, закрыли на замок и для верности забили несколько гвоздей. Оскар чувствовал себя заживо погребенным неудачливым искателем сокровищ.
- Ну вот и все. – Сказал он вслух. – Взлет и падение Хоакина Муриотте. Помру молодым и забытым, с уязвлённым достоинством. Какая трагедия. Именно в этой непредвиденной ситуации можно сказать, что судьба могла сложится совсем иначе. Сотня неправильных шагов, сотня не правильных выборов и сотня не тех решений. Можно идти мысленно спиной назад и до бесконечности сожалеть об утраченной возможности жить по-человечески.
Оскар перетянул ремнем больное колено и поднялся с трудом по лестнице. Он попробовал плечом толкнуть люк. Бесполезно. Крышка была заколочена намертво. Жуть охватила его и паническое настроение. Он подумал о жене и сыне. Что они подумают про него? Сбежал? Бросил? – Как же я так вляпался? Что может быть хуже? – Не унимался писатель. Он вдруг вспомнил о графе Монте Кристо про которого читал в детстве. Пленник рыл проход в стене много лет. Персонаж выдуманный, но как похожа ситуация. Для начала нужно успокоиться и оценить все трезво.
Писатель еще раз внимательно осмотрелся вокруг. На полках стояли банки с грибами, варением и компотами. Он откупорил внушительный бутыль с красной жидкостью и понюхал. Похоже было на вишневую настойку. Решил, что от жажды пока не умрет и отхлебнул пару глотков. Желудок приятно обожгло. Теперь Оскар обшарил все стены, выложенные кирпичом в один слой. В углу он обнаружил маленький железный совок.
- Что ж, если убрать кладку и начать капать, то нужно выбрать направление. – Решил Оскар. Он прикинул, что лучше и ближе будет проход к задней части дома. Это примерно семь или восемь метров. Далее тем самым совком начал отколупывать старую кладку. Кирпичи он сложил аккуратно под лестницей и принялся за подкоп глинистой почвы. Твердая земля поддавалась с трудом. Писатель периодически делал передышку, налегая на вишневую жидкость. Пот катился с него градом, вся одежда промокла и вымазалась в глине. На первый раз он смог углубиться совсем не на много. Всего метра на полтора. Силы его покидали и сильно болела нога. Писатель решил отдохнуть. Он разобрал несколько полок и уложил доски на пол. Необходимо было немного поспать. Глаза уже привыкшие к темноте разглядывали серый бетонный потолок с которого свисала старая паутина. Чем не могила? Некоторые отморозки с надломанной психикой намеренно себя хоронят на несколько часов, чтобы обрести душевный покой. Про этот профилактический экстремальный прием он много слышал в свое время. Заточая себя под землю, люди испытывают легкий стресс, видения и какой-то пересмотр жизни. Оскар прикрыл глаза и уснул. Во сне он увидел себя, стоящим по среди широкого поля, усыпанного полевыми цветами. В небе ярко светило солнце и его лучи слепили глаза. Писатель прикрыл лицо большим блокнотом и глянул под ноги. Он был босиком. Где-то в далеке виднелась кромка густого леса. Оскар шагнул вперед, осторожно ступая по траве. Там впереди он заметил, что кто-то машет ему руками. Незнакомый маленький мальчик лет пяти или шести побежал к нему навстречу. Он приблизился и молча взял писателя за руку, а затем повел за собой. Периодически малыш оглядывался и улыбался, показывал рукой куда-то вперед. Через лес шла узкая тропинка. Она петляла между деревьями и оврагами. Мальчуган оставил его одного и быстро сиганул, ускоряясь по протоптанной дорожке, сверкая розовыми пятками. Уже далеко впереди в густой чаще леса слышался его звонкий смех. Вскоре Оскар вышел на берег реки. Ребенок сидел на корме деревянной лодки, стоящей на половину в воде и торопил писателя, размахивая руками. Тот немедля толкнул суденышко в реку и запрыгнул сам на борт. Пацан одобрительно кивнул и показал большой палец. Лодка мягко скользила по зеркальной поверхности воды вперед по течению. Оскар управлял веслами направление и ощущал сильный душевный подъем.
По обоим сторонам берега простирался зеленый лес и горный пейзаж в далеке. На одном из таких горных массивов с лева, писатель увидел высокую мечеть с минаретами. Абсолютно белоснежное здание переливалось на солнце, отражая солнечный свет. Течение реки усилилось и сменило направление. Путники обогнули круто пологий берег, и спокойная вода уже вынесла их на широкую часть. От сюда была видна церковь с золотыми куполами, стоящая высоко в горах. К храму вела дорога серпантином огибающая возвышенность. Малыш повернулся к писателю и стал брызгать в него водой.
Оскар проснулся от холода и капель воды, капающей с потолка прямо на лицо. Такой красивый сон сменился ужасом нынешнего положения. Он осмотрел ногу. Колено опухло и увеличилось в размерах, представляя собой огромную пульсирующую шишку. Оскар Снял футболку и разорвал ее на две части. Одну он повязал себе на голову, а на другую помочился и перевязал больное место. Затем долго смотрел на запасы Марии Степановны и не мог решить с чего всё-таки начать с грибов или варения. Вариант назрел сам собой после отпитой настойки. Оскар закусил хрустящими груздями и перед тем, как приступить к работе, решил помолиться. Он не делал этого уже давно, не чувствуя не связи, не понимания и необходимости. К Богу писатель обратился в произвольной форме, поминая свою бестолковость и не благодарность, прося милости и помощи у всевышнего.

Копать приходилось полулежа. Сверху земля постоянно осыпалась и была уже везде, вносу, в ушах и скрипела на зубах. Лишнюю почву писатель выкладывал на пол. Исцарапанные пальцы болели и кровоточили. Парень понимал, что ограничен во времени, злости придавал образ наглого мельника, который мог воспользоваться его глупостью. Оскар не допускал пораженческие мысли и остервенело копал туннель к заветной свободе. Сегодня он приблизился к ней еще на три метра. Отдыхал тут же лежа прямо на земле. Время он чувствовал на тонком уровне поэтому никогда не носил часов. Сейчас он знал начало шестого. Вечер. Необходимо было еще выгрести землю с прохода. По его подсчетам остался день усиленной работы. Писатель вскрыл банку с компотом и утолил жажду. Тело просто ужасно болело и чесалось. Хотелось окунуться в прохладную реку или пропариться в бане.
- Ну ничего все образуется! – Сказал он вслух. – Как хочется сразу ценить такие простые и доступные каждый день вещи. Как хочется ловить каждое мгновение жизни. Наверное, именно так в жесткой форме и преподносятся нам уроки небесными учителями. Ну а мне полному кретину и подавно. Один шанс. Живу какими-то иллюзиями все время.
Оскар осмотрел свои мозоли на руках и глубоко вздохнул. Атмосфера становилась удушающей. Вентиляция не справлялась. Она выходила наружу тонкой трубкой. Писатель устроился вновь на досках и попытался уснуть.
Мысли его кружились уже не над злощастными камнями. Здесь в полной темноте, на сыром полу Оскар думал об обманутом редакторе, которому он наплел о новом романе. Сюжет писатель придумал на ходу и сейчас ему показалось идея не плохой. Откуда это дерьмо прилетает в башку? Непонятно. В детстве ему дед говорил про внутренний голос и велел слушать его по жизни. Маленькому Оскару стало интересно, когда с ним заговорит какой-то голос и будет подсказывать что делать?
- Деда, не слышу голос! – Кричал расстроенный мальчик.
- Чтобы услышать нужна полная тишина. Оскар, малыш — это внутренняя тишина и спокойствие. – Пытался объяснить смысл пожилой человек, прошедший войну и репрессию, семилетнему ребенку.
- Я искал тишину один под одеялом. У меня чуть уши не лопнули от натуги. – Рассказывал деду внук.
- Внутренний голос с нами говорит лишь в критических ситуациях и при важных решениях. Его не ушами надо ловить, а …- Тут пожилой человек запнулся и сильно задумался, чтобы подобрать правильные слова. 
- Деда у меня, что ни наесть критическая ситуация!
- Чего это за ситуация такая? Любовь что ли? – Догадался старик.
- Ага. Самая настоящая она. А чего делать не знаю. Как познакомиться, чего говорить? Она вон какая с бантами розовыми и платье в горошек. У меня только фонарь под глазом. Подумает хулиган, да?
- Мой тебе совет. Никогда не старайся догадываться, что думают про тебя другие, просто иди и заговори с ними. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, что не делал и сомневался.
 Хороший был дед, только умер рано. Поехал на рыбалку по осени и простыл сильно.
Вот кстати и о здоровье. Писатель продрог до костей и ежился от холода в позе эмбриона.
- В песок зарыться, что ли? – Сказал он в слух, стуча зубами. – Лучше отхлебну настойки и может быть усну.
Оскар кое как встал и потянулся к бутыли. Его трясло, как судорожного. Он еле удержал посуду, чтоб не разбить ее. Жидкость разбрызгалась по всему лицу, но в рот что-то попало. Захотелось просто взвыть от досады. Положение усугубляла боль в ноге. Пригубив еще вишневой настойки, писатель прилег на свое жесткое ложе и отключился. Казалось, что прошло мгновение прежде чем ему послышалось какое-то шуршание в ногах. Он попытался встать, но не вышло. Тело словно парализовало. Глаза были широко открыты, дыхание стало прерывистым. Он знал, что не спит, но сильно засомневался, услышав вдруг голос из темноты.
- А кто это у нас грибочки не доел? Баба Маша будет сильно ругаться. А вишневочка то хороша! – Произнес кто-то воркующим птичьим голоском.
- Вот блин засада. Да кто же это? – Подумал писатель так как говорить, а тем более кричать не выходило. Все внутри похолодело от ужаса и полной беспомощности. Он слышал и скорее чувствовал чье-то мягкое хождение поблизости. Где-то боковым зрением даже заметил движение не более того.
- Совочек я потерял. Ах вот он! – Произнес неизвестный и затопал маленькими ножками, будто удаляясь в длинный коридор. Его шаги эхом отдавались в погребе и наконец стихли. Оскар попытался было проанализировать происходящее, но мысли увязли в болоте притянутые сном. Там себя он увидел ползущим по узкому туннелю, как червяк извиваясь он прокладывал дорогу. В какой-то момент тело прилипло к стенам и застряло. Жуть очередной раз прокатилась током электрическим по сознанию человека и сорвало какой-то предохранитель. Писатель проснулся от неожиданности и заорал во все горло, оглушив самого себя. Полное оцепенение от происходящего он стряхнул гневом. Затем нашарил в темноте спасительный совок и принялся яростно капать землю. Несколько часов словно уколотый адреналином Оскар буравил проход к пресловутой свободе не щадя себя. Затем сделал короткую передышку. Отхлебнул из запасов Бабы Маши и доел грибы. Дальше земля пошла рыхлая и податливая. Писатель воодушевлённо делал свое дело и даже затянул протяжно песню про черного ворона. Вскоре стали показываться корни дерева, и земля просто сыпалась сама ему на голову. Вместе с черноземом в руки погребенного человека брякнулась и небольшая коробочка. Писатель застыл от изумления и не мог поверить своим глазам. Неужели это случилось? Его удивление сменилось еще большим восторгом, так как пласт земли рухнул к ногам, освобождая пленника. Словно зомби из фильма ужасов Оскар выбрался наружу, держа в руках заветную коробочку. На улице было раннее утро часов пять или шесть. Он вздохнул полной грудью свежий воздух и заплакал от счастья. Свобода!
Нужно было спешить. Не теряя времени на разглядывание находки, писатель подошел к дому, забрал свои ключи от машины и документы под крыльцом и захромал в сторону стоянки. Слава Богу по дороге он никого не повстречал. Любимый фольцваген Гольф завелся с пол оборота. Оскар первым делом включил печку на полную мощность и согрелся. Сон его морил на ходу, но нельзя было здесь больше оставаться. Педаль в пол и вот он уже на трассе в сторону дома. Счастливчик мельком взглянул в зеркало заднего вида и ужаснулся. Он был грязный как трубочист, а волосы торчали паклями. Блестели одни глаза. Завидев справа небольшой водоем, писатель свернул на обочину. Он разделся до нага и нырнул в озеро. Наплескавшись вдоволь и отмыв наскоро тело от подземельной грязи, продолжил путь. Домой в таком виде ехать было просто нельзя. Выглядел он после глубокого заточения и побоев, как бомж. После недолгих раздумий, писатель решил заехать в первый попавшийся секонд хенд и полностью приодеться. Затем он отправился в частную баню, где его помыли и постригли. Теперь он выглядел намного лучше. Недалеко от дома Оскар притормозил и купил в киоске пачку сигарет. Закурив, спустя несколько дней, почувствовал легкое головокружение. Теперь можно было заглянуть и в коробочку.
Руки подрагивали от волнения и пальцы не слушались. Жестяная упаковка из-под леденцов немного заржавела и не поддавалась. Наконец после небольших усилий, крышка сдвинулась, открывая взору содержимое. Писатель наслаждался победой. Внутри он обнаружил бархатный мешочек с брильянтами, ценность которых определить не мог. На вес это было граммов сто пятьдесят или двести. Еще внутри лежала пачка долларов, перевязанная резинкой и прозрачная упаковка с белым порошком. У Оскара под кожей зажужжало тысячи маленьких сверчков. Без сомнения, это был героин. Вспотевшими руками, он взял содержимое и высыпал в открытое окно. Ветер подхватил белую пыль и унес в сторону пустыря.
Писатель медленно поднимался по лестнице, прихрамывая и делая передышки. Заодно прикидывал в голове, что расскажет Софье о своем неприглядном виде. Денег он насчитал десять тысяч. Этого пока хватит на расходы и лекарства, остальное придется как-то вывезти и найти сбыт за границей. Подойдя к двери позвонил три раза. Супруга слышно было как спешит открыть и возится с замком. Она обомлелела и не скрывая шок, стала охать и причитать, когда Оскар вошел в дом.
- Что с тобой случилось? Я звонила. Сотовый твой был отключен. А с ногой то что?
- Все в порядке уже. В аварию я попал. Мне нужно осмотреть рану. От больницы я отказался. Сама понимаешь времени у нас нет.
- И где это произошло? В Питере?  Ты машину разбил? А с деньгами, как быть? Ты нашел средства?
- Не волнуйся. Транспорт не мой был. Мне повезло. Не могу раскрыть все детали, дорогая. Дай мне еще недели две. Вот часть. – Сказал Оскар и протянул баксы.
- Разденься я посмотрю, что у тебя. – Попросила Софья и принесла аптечку. – Может все-таки к доктору?
- Я думаю перелома чашечки нет, а только сильная гематома. Как сын?
- Держится. Говорит, что скучает по тебе. Много рисует и читает. Весь в тебя. – Рассказывала Софья. Она обработала рану и наложила шину.
- Приготовь мне вещи и заграничный паспорт. Мне наверно придется выехать к моему другу Давиду.
- Что-то ты темнишь, писатель? Какие у тебя дела? Да еще и заграницей? – С недоверием отнеслась к сказанному супруга.
- Я пока не могу тебе ни чего рассказать. Возможно по приезду, когда все образуется, я выложу тебе все секреты, а пока мне необходимо поспать. Я так вымотался за эти дни. Чуть жив остался.

На следующий день Оскар взял у отца старую девятку и колесил по городу, выслеживая Мельника. Нет про него он не забыл. Между наблюдением за перемещением бизнесмена, писатель от звонился в Камбоджу своему товарищу.
- Привет, Борхес! – Здоровался приятель. – Как сам? Как здоровье?
- Отлично от других, амиго! Есть тема. – Начал Оскар беседу.
- Что? Опять творческие муки?
- Это будет поинтереснее романа. Помнишь я тебе как-то рассказывал про заначку Прохора?
- Это что на даче была по-твоему? Ну и? Прохор нарисовался и спросил где мои пиастры?
- Когда пройдет твой сарказм, я продолжу диалог, старик. – Начал нервничать писатель.
- Все молчу. Я весь во внимании. – Успокаивал его Давид. – Нет ты серьезно?
- Серьезнее не бывает. Я их нашел.
- Охренеть! Ты просто залез на чужую дачу и отрыл сокровище?
- Да я проник на частную территорию и меня там чуть не похоронили. Ближе к делу. Остальное при встрече.
- Говори я слушаю.
- Ты говорил, что твой сокурсник живет в Израиле. Эти евреи почти все камнями барышничают. Поинтересуйся кому и куда предложить. Я здесь в России такими делами не хочу заниматься. С меня процент, друг.
- Окей. Дай мне сделать пару звонков.
- На связи буду.

Мельник двигался по своему обычному распорядку. Офис потом склад, затем обед в кафе. Сегодня его трапеза затянулась. – Значит бухает. – Подумал Оскар. Спустя два часа, мужчина вышел из заведения пошатываясь и ковыряясь в зубах. Он оперся на свой мерседес и стал шарить по карманам свободной рукой. Писатель почти лежа наблюдал за ним из старенькой Лады. Наконец то Мельник нашел что искал. Он уткнулся в свой сотовый и пытался в нем разобрать кнопки стеклянными глазами. Затем не без труда набрал нужный номер и стал что-то громко обсуждать, широко жестикулируя клешнями.
- Почему Мельник? – Спросил как-то Оскар у Критика.
- Потому что начинал в свое время мукой заниматься и гречкой. Поднялся правда позже, когда металлами увлекся.
Тем временем к забегаловке подъехали два джипа и из одного из них парень пересел за руль его авто. Они тронулись одновременно в одну сторону. Писатель поехал следом. Группировка через два квартала разъехалась. Мерседес проследовал до особняка и там припарковался. Оскар рассмотрел из далека как бизнесмен зашел в дом в костюме и вышел через пятнадцать минут в спортивных штанах и джинсовке. Тут же за ним вернулись и остальные машины. Из одной из них молодые спортивного телосложения парни переложили несколько пакетов из супермаркета в другую. Далее Мельник уселся на пассажирское кресло и махнул рукой. Кортеж двинулся в сторону склада и гаражей. 
Оскар убедился, что у них намечается пьянка и спокойно удалился, чтобы забрать пистолет.
Пока Оскар находился в своей импровизированной засаде, позвонил Давид.
- Короче. Этот товарищ мне сказал, что будет на следующей неделе в Банголоре по делам. Это в Индии. Он дал мне адрес компании с которой работает по камням и пообещал сопроводить сделку. Без доверенного лица ни как.
- Годится. Ты сможешь приехать сам?
- Ну раз гора не идет к Давиду, он сам приедет к горе. С тебя шикарный ресторан и номер в отеле. Банголор говорят красивый город. И кстати Гоа совсем недалеко.
- О, не будем загадывать. Главное мою проблему решить.
- Я тебя когда-нибудь подводил?
- Не считая летающей свиньи? Нет.

Близился вечер, и компания, окружающая Мельника, постепенно стала рассасываться. Оскар слышал, что тот любитель уходить в запои неделями и рассчитывал на подходящий момент для мщения. Он пытался убедить себя в неправильности этого поступка, но злость только нарастала с каждой минутой. Странно казалось совсем недавно он был сам на волоске от смерти, а теперь даже деньги были не в радость.
Вскоре удалился последний собутыльник из гаража. Человек вроде не бедный хозяин, но вот привычки остались прежние. Бухать хоть и в комфортном да гараже. Писатель решил больше не медлить и проследовал к зданию, где еще горел свет. Подойдя к дверям, посмотрел осторожно в проем. Мельник был один. Он вальяжно расположился в большом кожаном кресле возле офисного стола, загроможденного бутылками и наливал себе в стакан пойло. Играл шансон из динамиков открытого авто. Гараж был довольно вместительный. У стен стояли полки, забитые всяким хламом, а из мебели еще расположился угловой диван и несколько стульев. Оскар передернул затвор, огляделся по сторонам и сделал шаг вперед. Выставив руку с ТТ перед собой прицелился в свою жертву. Мельник в этот самый момент опрокинул в себя порцию водки и вилкой пытался насадить кусок селедки. Попав наконец в рыбу столовым прибором, протолкнул себе в рот и обернулся. Он удивлено посмотрел на вошедшего Оскара и на ствол пистолета, уставленного прямо в него. Видно было, как испуг медленно накрывает сознание нетрезвого человека и меняет его реакцию. Он попытался что-то сказать и сглотнул кусок не прожеванной селедки. Поперхнувшись Мельник, стал задыхаться и ловить ртом воздух. В этой непредвиденной ситуации, мститель чуть было не дернулся, чтобы похлопать по спине подавившегося. Но он просто машинально опустил уставшую руку и наблюдал хладнокровно за тем, как корчился в муках ненавистный ему человек. Картина умирающего такой смертью была жутковатой. Мельник бился в конвульсиях крутясь волчком по грязному полу гаража, тяжело хрипя и брызгая слюной. Вскоре он затих, оперевшись головой об диван и раскинув руки в стороны.
- Может это его обычная поза после принятия такой дозы спиртного? – Подумал Оскар и был поражён собственной циничности. Он убрал пистолет за пояс и подошел ближе к телу. Сняв с дивана плед, укрыл усопшего с головой и поспешил удалиться. На его удачу никто на встречу не попался. Двери в гараж он оставил слегка приоткрытыми. Похрамывая дошел до машины и завел трясущимися руками двигатель. Вырулил на соседнюю улицу и еще раз осмотрелся. Никого. Писатель спокойно проехал еще пару кварталов и остановился. Он покинул автомобиль и его стошнило в кустах. Домой Оскар не поехал, а взял бутылку виски в ночном магазине и заехав в темный переулок выпил прямо с горла. Прикуренная им сигарета еще до конца не с тлела, когда рассудок отключил анализ произошедшего в мозгу мстителя неудачника, когда бывшая жена Мельника, принявшая на грудь для смелости с большим кухонным ножом, ворвалась в здание гаража и всадила ему в сердце по самую рукоятку. По странным обстоятельствам ее же обвинили в убийстве по банальной причине конфликта на почве обделенного наследства. Видно бывший мент, что-то предчувствовал. Он загодя продал дом и бизнес, а деньги отписал только детям.
 
Через два дня Оскар летел первым классом в город Мумбаи. Там он планировал пересесть на местные авиалинии и оказаться в Банголоре. Его уже ждал Давид в отеле «Шератон», дегустируя местные блюда и напитки. Писателя первый раз попавшего в эту страну поразил ее колорит и перенаселенность. Улицы городов с раннего утра погружались в шум автомобильных сигналов, рева мотобайков и голосов настойчивых торговцев, шныряющих повсюду. Жизнь кипела и бурлила в душной атмосфере, переходящей местами от зловонной до тошноты к ароматно кипящей и соблазнительной. Резкие запахи витали везде и от жары расщеплялись, пополняя гамму общей среды, в которую примешивались повсеместно зажигающиеся благовония и масла.
Дорога от международного Бомбейского аэропорта до местного заняла почти два часа. Нанятое такси виляло в плотном потоке, совершая немыслимые виражи и бесконечно сигналя всем вокруг соседнему транспорту, рикшам, людям и бестолковым коровам, блуждающим по улицам. Писатель заметил практически полное отсутствие светофоров и движение тысяч разнокалиберных колес, разъезжающихся между собой каким-то необъяснимым образом. Водитель индус с шоколадным цветом кожи и черными, как смоль волосами постоянно улыбался и на все вопросы качал головой. Было совершенно не понятно толи он соглашается, а толи против чего. Его английский так коверкался с местным диалектом, что ясны были лишь отдельные слова. Оскар вертел головой, рассматривая город, превышающий по численности Москву в несколько раз. Мумбаи на нынешний лад назывался он теперь. Роскошь и богатство, небоскребы и храмы с поражающей архитектурой перемешивались с нищетой и бедностью некоторых районов, где домами были четыре картонные стенки и прозрачная тряпка вместо двери.
Еще один короткий перелет и писатель приземлился в точке назначения. Его встречал Давид у входа в аэровокзал. Друзья обменялись рукопожатием и крепко обнялись.
- Ну что, амиго, добро пожаловать в сказочную Индию. – Приветствовал друга Давид. – Как долетел? Устал?
- Нормально только курить хочется, а при такой жаре вредно очень. Как у нас с делами и со временем обстоит?
- Все в силе. Сегодня отдыхаем. Встреча на завтра. Надеюсь камни стоящие?
- А Бог его знает? Может это просто стекла, за которые меня чуть не порешили? Я в них не разбираюсь.
- А они тебя не возбуждают? Понял. Нравиться сам процесс поиска. – Иронизировал товарищ. – Там нас ждет такси с кондиционером. Услуга отеля. Номер я взял шикарный. Давно не виделись мы с тобой. Расскажешь, как жил, чем дышал?
- Слушай не могу переключиться на отвлеченные темы. Дома такой головняк. Нам же операцию назначили и такие деньги требуют. Если завтра не выгорит, я не переживу. Да, что я? Сын важнее.
Они сели в белоснежную тойоту и поехали в гостиницу. По пути писатель задумался и молча смотрел в окно. В динамиках звучала восточная музыка. Водитель бородатый мужчина в ярко-синем тюрбане успевал одновременно говорить по телефону, поворачивать руль и курить, аккуратно встряхивая пепел. Еще он умудрялся вытаскивать голову из машины и что-то внушать на своем диалекте другим водителям о не правильной езде. Они пережили пару пробок в центре, где от высокой температуры плавился асфальт и изможденные рикши на велосипедах скользили в тумане городского смога. Вскоре показался фешенебельный отель и авто подъехало к главному входу. Нарядный лакей в ливрее выскочил из-за угла и услужливо распахнул какие успел двери. Друзья забрали ключи и поднялись в номер.
- А я смотрю ты налегке. – Сказал Давид.
- Ага взял с собой самое ценное. Отличные апартаменты, друг. – Заметил писатель. - Я в душ, а ты закажи пока что-нибудь эдакое! Я как обещал плачу за банкет.
- Сию минуту сэр. Что будете употреблять? – Спросил сын иранского народа с серьезным видом.
- Джек Дениелс, пожалуйста и никакой свинины! – Ответил Оскар.
Через полчаса стол накрывал молодой филиппинец в белой рубашке. Он искусно оформил весь антураж из фруктов, закуски и свежевыжатых соков. Затем он молча удалился. Давид стоял возле большого витражного окна и раскуривал сигару, глядя на вечерний мегаполис, когда вышел из ванной комнаты Оскар в халате с эмблемой отеля.
- За встречу. – Предложил писатель.
- Поехали, амиго. – Согласился друг и предложил после выпитого виски дорогую сигару.
- Как с личной жизнью у тебя? Местные девушки симпатичные?
- Нет с местными только забавы, а серьезно я завел отношения с одной студенткой из Ростова. Хотим пожениться ближе к новому году.
- Надеюсь быть на этом мероприятии всенепременно. – Пообещал Оскар.
- А у тебя я так все налаживается?
- Есть конечно нюансы. Меня сейчас больше интересует новый роман. Сроки поджимают. Я еще даже строчки не напечатал.
- Не вижу препятствий. – Заметил Давид и разлил напиток в посуду. – Можешь ко мне поехать и отдаться вдохновению на берегу океана. А еще бы тебе советовал попасть в одно волшебное место в нескольких часах езды отсюда.
- Что за место?
- О. Это ашрам в отдаленном районе в населенном пункте под названием Путтапарти. Там живет один святой по имени Саи Баба. Многие говорят про него, что чудеса творит. Энергетика в этом месте просто огонь. Паломники или как они себя называют преданные приезжают и живут там в полной гармонии. Медитируют, поют баджаны, думают круглосуточно о Боге и смысле жизни. Идеальное место для работы. Там даже телевизора нет на территории и радио. В столовой кормят вегетарианской пищей и рано ложатся спать.
- Ноутбук то можно пронести в эту богадельню? – Спросил Оскар.
- Да ты можешь и в городе жить со всеми удобствами. Тем более курить там запрещено в комплексе, а ты дымишь, как паровоз. Приходи каждое утро на даршан в пять утра, заряжайся энергией, пиши. Может твой разум очистится от пресловутой пыли и выдаст что-то стоящее.
- А вот здесь по подробнее пожалуйста. По-твоему, я пишу плохо? Скажи только честно я все пойму. – Встревожился писатель и сомкнул в молитве свои руки. – Может все зря?
- Как сказал однажды про твои некоторые вещи наш общий знакомый Чингиз, а он человек увлеченный и читающий. Они напоминают ему вялотекущий бред человека с неустойчивой психикой, измененной на почве употребления наркотиков и алкоголя.
- Допустим некоторые, но в основном я работаю без вспомогательных средств. Моего воображения достаточно для раскрытия любой темы. – Стал вдруг защищаться Оскар.
- Я всего лишь утрирую. Успокойся. Кто как не я об этом тебе скажу. Ты конечно же натура пытливая и наблюдательная, даже порою слишком и я скорее сейчас говорю не о твоих произведениях. Их смысл можно поменять.
- Так, о чем же?
- Что-то внутри тебя, как пришелец из другого мира, пытается прощупать все области жизни на этой планете. У тебя нет четкого ориентира в твоем путешествии. Ты работал в редакции и был отличным журналистом. Ты женился по любви и обрел семью, а затем резко сменил курс и решил достичь дна. Только чтобы написать репортаж. Твой внутренний демон коснулся одним пальцем поверхности этой клоаки и выскочил оттуда, как ошпаренный с криком помогите. – Завершил свое откровение Давид.
- Выпьем. – Предложил Оскар сильно погрустневший.
- Согласен.
- Ты абсолютно прав, друг. Я творю со своей жизнью что-то непотребное. Что-то давно другое заменяет мне внутренний голос.
- Все наладится, амиго! Тебе лишь нужно творческое преображение. Тост созрел сам собой. За божественный Wi-Fi. Душа должна говорить напрямую с Богом.
Джек Дениелс заходил в их номер еще пару прежде чем друзья не решили, что пора поспать. В десять утра они подъехали в офис Раджапа, мелкооптового торговца бриллиантами. Камни к нему стекались со всего света, но в основном из Африки. Здесь они сортировались по качеству и размеру, становились легальными и теряли постепенно происхождение. Большая часть из них расходилась по ювелирным фабрикам Индии, остальное перепродавалось на круглосуточных аукционах.
Хозяин предприятия, как и все в этой стране опаздывал на встречу, чем сильно расстраивал ожидающих. Друзей пропустила охрана в зал ожидания. Там их встретил и предложил им напитки молодой помощник Раджапа. Наконец то около одиннадцати часов прибыл сам хозяин на японском гоночном мотоцикле. В чисто белом пиджапе и со шлемом в руке, широко улыбаясь, он заплыл в офис и начал с долгих извинений. На вид ему было от силы лет тридцать. Он попросил ожидающих пройти за ним в кабинет и сам продолжал объяснять, как трудно живется человеку, у которого две любовницы, жена и куча детей. Утро пояснил Раджап самая тяжелая часть дня, потом все, как по маслу. Приятным периодом суток он обозначил поздний вечер, который обычно не помнит.
- Главное это ощущение от воспоминаний. Если с утра на сердце легко, значит я отдохнул хорошо.
- А если наоборот? – Спросил нетерпеливый писатель.
- А так очень редко бывает. – Ответил торговец и громко засмеялся. Заметив смущенные взгляды посетителей, предложил наконец то заняться делом. – У вас что-то есть для меня?
- Да. Вот посмотрите пожалуйста. – Сказал Оскар и выложил из мешочка камушки.
- Так, так. – Произнес Раджап и одел на глаз увеличительное стекло. – Привет мои дорогие. – Продолжил он, обращаясь к алмазам и аккуратно по одному стал рассматривать, перебирая маленьким пинцетом. Это продолжалось как показалось писателю целую вечность. Затем торговец закончил, отложил стекло в сторону и потерев свои розовые ладони, произнес.
- Есть несколько не плохих экземпляров. Остальное годятся для огранки и перепродажи. Я бы взял только эти. – Показал он пальцем кучку по меньше. – Но за вас попросил мною уважаемый Эрик Гольдштейн, а ему я отказать не могу. 
- Ну и? – Не выдержал уже Давид.
- Двести за все вас устроит? – Выдал Раджап и магически скрестил руки над столом.
Друзья молча переглянулись. Оскар торопливо достал из кармана бумажник и произнес.
- На этот счет сто. На эти два по сорок, а остальное, если можно наличными.
Присутствующие ударили по рукам. Пока оформлялись документы и деньги, Раджап распорядился проводить гостей в комнату отдыха и принести бутылку Хеннеси.

- Поздравляю тебя, дружище. Ты это сделал! – Сказал Давид, протягивая бокал с коньяком.
- Мы это сделали. – Поправил Оскар и сделал глоток благородного напитка. Он протянул товарищу пачку купюр, перетянутых банковской лентой.
- Не много ли здесь? Я же посодействовал от души и по дружбе.
- Все нормально, амиго! Кроме тебя у меня нет настоящих друзей. Это вам свадебный подарок будет от меня. – Заверил писатель.
- Ну спасибо.  Что дальше? Куда направишься, богатый буратино?
- Я думаю воспользоваться твоим советом и поехать в Ашрам. Там я возможно получу заветное уединение и попытаюсь что-нибудь сотворить.
На следующий день друзья покинули отель и разъехались. Давид улетел в Камбоджу, а Оскар на поезде выехал до станции Прашанти Нилайам. Писатель позвонил домой перед этим и убедился, что деньги дошли. Жена забросала его вопросами и желала определенно знать, когда он вернется.
- Я не знаю, как тебе удалось собрать нужную сумму, но ты мой герой! – Выдала она первым делом.
- Практически из-под земли, дорогая. Ты там сама справишься? А то у меня осталось одно не законченное дело?
- Хорошо будет, по-твоему. Справлюсь, тем более за операцию деньги перевели. Нас уже ждут в Москве. Билеты на руках. Я соскучилась по тебе. Не задерживайся прошу.
- Я люблю тебя. Ты моя спасительница.
- И я тебя безумно люблю. Береги себя.
- Как вернусь, обязательно поедем на море. Я куплю для нас домик на берегу. – Пообещал писатель. - Ты будешь выращивать цветы, а я сочинять. Пройдут годы, и мы умрем в один день.
- Я поверить не могу. – Восторженно воскликнула Софья и тут же замолчала. - Прости конечно, что затрагиваю не приятную тему для тебя, но ты слышал новость?
- Разумеется, дорогая! Весь Бомбей только это и обсуждает.
- Не смешно. Скончался он и при странных обстоятельствах.
- Я буду скучать. Дальше что?
- Ничего! С деньгами этими, как поступить?
- Там в больнице я видел несколько объявлений с просьбой о помощи. Выбери любое.



Тук-тук желтого цвета подскочил к железнодорожной станции около шести утра и присоединился к десяткам других. Водителю по имени Кришна было всего семнадцать, и он спешил заработать сегодня немного денег. Сезон посещения туристов и паломников подходил к завершению. Саи Баба в это время обычно уезжал в горы, где было намного прохладнее.
 Поезд прибывал через пятнадцать минут. Коллеги молодого Кришны шумно галдели, деля невидимую очередь. Очень бедные родители молодого парня назвали так сына, чтобы хоть как-то застраховаться от полной безнадежности. Жизнь в Индии для большинства проходит на грани нищенской и бесперспективной. Спасала только возможность учиться. Здесь в Путтапарти ее осуществлял Сатья Саи. За многие годы из простой отдаленной деревни посреди пустыни, он построил на пожертвования многих богатых и влиятельных людей, целый город с бесплатной больницей, школой и храмовым комплексом.
Оскар спрыгнул на платформу железнодорожной станции и огляделся. Пассажиров, покинувших свои вагоны было десятка два. Среди них несколько европейцев по виду напоминающих итальянцев. Таксисты навязчиво предлагали свои услуги и дергали за руки. Писатель выбрал спокойно стоящего уношу в выцветших джинсах. Усевшись в тук-тук назвал пункт назначения и, они поехали. Мотороллер тарахтел, закладывая уши, горячий ветер дул в лицо, но это не мешало наслаждаться пейзажем и делать фотографии.
Оскар попросил остановиться Кришну, когда увидел в далеке высокую двадцатиметровую статую Бога Ханумана. Сделав пару снимков, писатель закурил и предложил сигарету парню. Тот отказался курить, но сигарету взял. Сказал, что это для старшего брата.
- А сколько вас в семье? – Спросил писатель.
- Четверо и еще сестра.
- А чем родители занимаются?
- Они крестьяне. – Ответил юноша и показал рукой в широкое поле.
- Скажи мне Кришна, а кто такой Саи Баба?
- Это Бог. Воплощение всевышнего на земле. Он Аватар.
- И он живет у вас в деревне? – С удивлением спросил Оскар.
- Да он же здесь родился.
- Поехали, покажешь мне все. – Предложил писатель и запрыгнул в тук-тук. Мотороллер рванул с места, поднимая столб пыли.
Через полчаса они въехали в населенный пункт. Деревней назвать было его трудно. По дороге открывался вид спортивного комплекса, музыкального центра и музея в виде огромного замка с тремя куполами. Здесь был даже свой небольшой аэродром. Писатель чуть не сломал себе шею, когда увидел слона, которого из шланга поливали люди. Животное находилось в красивом отдельном здании с козырьком. Принимая таким образом водные процедуры, довольный слон умудрялся еще закидывать себе в пасть связки бананов и спокойно жевать.
- Это Гита. – Сказал таксист. Мы почти приехали.
- Понятно. А это что? – Спросил Оскар показывая вперед.
- Госпиталь. Там дальше колледж и еще один музей. Красиво да?
- Точно. Мне сначала надо снять комнату поближе к Ашраму и купить белую одежду, ту что местные носят.
- Я все покажу, сэр. – Сказал, улыбаясь Кришна. – С вас триста рупий.
Писатель снял жилище со всеми удобствами возле тибетского кафе на втором этаже. Просторная комната с окнами, выходящими на центральную улицу. Оскар принял наскоро душ и разложил вещи. Ноутбук поставил на стол и еще раз оглядевшись цокнул удовлетворенно языком. Теперь можно было и позавтракать. Он спустился вниз и заглянул туда, откуда доносился приятный аромат кофе и запекающегося омлета. Тибетский повар дружелюбно ему подмигнул и позвал помощницу. Девушка лет двадцати в национальном костюме вынесла воды и тарелку с воздушными лепешками.
- Пури, сэр. – Предложила она и поставила рядом еще горячий кофейник. – Пожалуйста сэр.
Оскару было так не привычно, когда его с утра назвали сэр уже несколько раз. В кафе находились еще двое мужчин. Французы. Их картавый язык трудно было с чем-то перепутать. Они говорили в пол голоса, явно что-то обсуждая. Писатель сделал заказ и смотрел в окно. Давно забытое чувство счастья и душевной радости подступало к нему осторожно и совершенно ненавязчиво. Казалось, что ничего особенного еще не произошло, но волна накатывалась невидимая, рождая в животе миллионы бабочек.
Сразу после завтрака Оскар направился в Ашрам. На воротах он обратил внимание на пять символов религий народов мира. Учение и концепция видения Бабы предполагало объединение всех вероисповеданий. При входе всех встречали и приветствовали нарядно одетые севадалы. Это служители комплекса, выполняющие свои обязанности совершенно бесплатно. Писатель поклонился, здороваясь со всеми и проследовал к статуе Ганеша. Божество в форме слона синего цвета было нарядно украшено гирляндами из цветов. Это место просто источало приятный аромат мимозы и лаванды, перемешенный с благовониями сандалового дерева. Какой-то монах в белом одеянии раскалывал здесь же кокосы для подношений.
Оскар проследовал дальше и узнал от служителей, что в центральном мандире даршан еще не закончился и поспешил зайти.
Внутри мандир представлял собой огромный храм с колоннами, украшенный фресками и мозаикой. Воздушный купол располагался очень высоко и был сделан из прозрачного материала, так что естественного света было предостаточно. Перед входом люди снимали обувь и шли босиком. Ноги приятно ощущали гладкость мраморного пола. Здесь вовремя даршана, как и в столовой и гостиницах, расположенных на территории, вход для мужчин и женщин был отдельный. Все для максимального духовного осмысления, без праздных и суетливых намерений.
Оскар еще из далека заметил фигуру невысокого человека в центре в оранжевом одеянии. Это был Сатья Саи Баба. У Свами, так его еще называли были черные кудрявые волосы на голове в форме нимба. Святой ходил между рядов медленно и выборочно обращался к сидящим перед ним людям. У некоторых он брал конверты и разговаривал. Он уже обошел женскую половину зала и приближался к месту, где находился писатель. Невидимая с этого места группа играющих в музыкальные инструменты, создавала умиротворяющую атмосферу.  Присутствующие с нетерпением тянулись вперед, чтобы быть ближе и возможно дотронуться до его стоп. Оскар обратил внимание, что в общей массе преданных люди со всего света, цвета кожи и вероисповедания. Рядом сидели мусульмане, христиане и католики. Были даже тибетские монахи. Один из них лет шестидесяти, обратился к писателю и что-то восторженно бормотал, показывая в сторону Свами. Оскар ничего не понял, но кивал головой и улыбался. Монах был в бордовом халате с множеством четок на шее. Он тоже держал в руках письма, перевязанные лентой.
Как потом узнал сам Оскар многие писали послания и обращения к учителю, дабы исполнились их просьбы и решились жизненные проблемы. Желание оказаться ближе было вполне естественным. Как ни странно, но это происходило и сбывалось. Множество примеров тому подтверждение.
Саи Баба уже проходил мимо рядов, где находился Оскар. Он задержался возле одного престарелого индуса и слушал внимательно его речь. Затем Свами приподнял правую руку, сделал пару пасов и стал сыпать в ладони этому мужчины белый пепел вибхути, материализованный из воздуха. Писатель завороженно смотрел на Саи Бабу. В глазах этого маленького человечка он видел огромный и бесконечный космос. Когда их взгляды пересеклись Оскару показалось, что Свами покачал головой затем поднял руку ладонью вверх. Писатель только спустя неделю смог разложить весь спектр нахлынувших на него эмоций, испытанных за одну секунду. Он еще долго сидел с открытым ртом, не понимая, что с ним произошло. Его пробудило от оцепенения жужжание монаха в самое ухо. Тот повторял без остановки. – Саи Рам! Саи Рам! Саи Рам! – и хлопал дружески по плечу.
Мандир почти опустел. Оскар продолжал сидеть неподвижно. Его просили уже покинуть здание вездесущие севадалы. Маленькая слезинка выступила на глазу и заставила очнуться. Для первого дня это было достаточно.
Время было около двенадцати и большинство людей прогуливалось перед обедом на местном рынке, другие отдыхали на живописных лужайках Ашрама. Его территория просто утопала в тропической зелени и цветах. В густой листве издавали звуки птицы, которых писатель раньше не видел, а стая беззаботных обезьян пересекала храмовый комплекс исключительно по крышам.
Оскар решил приобщиться к южноиндийской кухне и взял один купон на обед, который стоял всего пять рупий. Столовая представляла собой большой зал с рядами столов и скамеек. Его не смутило практическое отсутствие европейцев внутри. Здесь питались в основном индусы. Писатель понял почему. Пища была очень острая и раздавалась в металлические подносы. При желании накладывали добавки в неограниченном количестве, но с одним минусом, есть приходилось руками. Ложки здесь отсутствовали в априори. После приема пищи у Оскара горело все внутри. Он срочно купил бутылку минералки и осушил ее разом. Еда была очень вкусная, но жгучая от приправ и соусов.
Жара после полудня становилась просто невыносимой. Оскар включил кондиционер на полную мощность прилег поспать. Поработать он планировал после обеда.
Короткий и неприятный сон немного охладил его эйфорию. Ему приснился Мельник. Он смотрел писателю в глаза и ничего не говорил. В его пронзительном взгляде читался вопрос. На губах играла усмешка и явное желание, что-то сказать. Так продолжалось пока он сам не покинул поле зрения, оставив после себя газетный сверток. Писатель развернул его и увидел сердце, в котором торчала рукоятка кухонного ножа. Он зачем-то попытался выдернуть нож и не смог. Лезвие застряло в нем.
Оскар очнулся и оглядел свои руки. В комнате было прохладно, но он весь взмок. Чувство глубокого сожаления нахлынуло на него и не отпускало. Раскаяние в содеянном стало грызть потихоньку изнутри. Он не хотел признаваться до сего момента, что никогда бы не выстрелил в человека. Косвенную вину он не отрицал. Прежде чем приступить к написанию романа, писатель решил составить письмо Саи Бабе. В нем он рассказал о своих угрызениях совести, жизни бесцельно прожитой и ошибках молодости. Оскар просил в нем прощения у всех в этом мире, о наставлении на истинный путь и о здоровье сына. Письмо он запечатал в конверт и подписал.
Вечером Оскар посетил музей, построенный в японском стиле. Вход в него украшали ярко красные ворота с драконами. Далее дорожка, вымощенная камнями, переходила в мостик через небольшой водоем, в котором плавали редкие разноцветные рыбы. Обойдя весь музей из многочисленных комнат, писатель наткнулся на зал с приглушенным освещением и тихо играющей восточной музыкой. На полу лежало несколько циновок. Оскар не сразу заметил севадала, сидящего в углу. Им оказался немец по имени Клаус. Парень из Мюнхена тридцати двух лет отроду. Они познакомились. От него писатель узнал, что Клаус приезжает сюда уже третий год в отпуск и в качестве севадала служит на альтруистической основе.
- Что здесь? – Спросил писатель.
- Это зал для медитаций. – Сказал парень и предложил попробовать.
Оскар уселся на циновку в позе лотоса и сконцентрировался на третьем глазе. Замедляя постепенно дыхание, он стал видеть восходящие и нисходящие потоки энергии в теле. Дома у него никогда не получалось этого сделать. Вскоре он увидел перед собой огромный глаз. Так примерно выглядит чакра человека.
У Клауса заканчивалось дежурство, и они вместе с Оскаром пошли в сторону Ашрама. Немец не плохо говорил на английском. Писателю было любопытно, как тот первый раз услышал о Саи Бабе.
- А я и не слышал про него тогда. – Начал рассказывать Клаус. – Я католик по вероисповеданию с детства. В юношестве у меня возникло много вопросов на которые мне никто из близких не мог ответить. Я получил научную степень к своим двадцати пяти годам, но не все что происходило вокруг меня мог объяснить. Стал интересоваться истерикой и однажды проходя мимо одной книжной лавки увидел одну обложку. На ней была фотография неизвестного мне человека. Изображение помахало мне рукой.
- Как это? – Спросил писатель.
- Через стеклянную витрину прямо с обложки. – Пояснил немец. – Я зашел в магазин и спросил кто это? Мне сказали, что индийский гуру. Я купил книгу прочитал от корки до корки и понял. Надо ехать. Заметь я ничего не употреблял в молодости даже алкоголь, так что списать на какие-то галлюцинации не мог.
- Да уж. Интересная история у тебя. – Согласился Оскар. – А теперь ты нашел их?
- Кого?
- Ответы.
- Разумеется. Теперь мой путь жизненный определяется главной религией, которую исповедует Свами. Отношение ко многим вещам меняется, само собой.
- Что же это за религия такая?
- Это любовь! Если ты побольше здесь пробудешь, то почувствуешь ее сильную энергетику. Тысячи преданных разъедутся по миру и каждый в своем сердце принесет частичку ее домой.
- Думаешь у меня получится? – Поинтересовался Оскар.
- Но ты же здесь?! Остальное сделает дхарма. Ты должен работать над собой. Как говорит Баба «Сделай один шаг навстречу мне, и я сделаю десять к тебе навстречу».
- Спасибо тебе, Клаус за эту беседу. – Поблагодарил Писатель.
- Саи Рам. – Ответил новый знакомый.
- Скажи, а это что значит?
- В Ашраме «Саи Рам» означает очень много. Благодарность, приветствие, согласие, отрицание и так далее, главное интонация.
- Теперь понятно, амиго! Саи Рам.
- Пора в кроватку. Темнеет в Индии очень быстро, а ворота в Ашраме закрывают в десять часов.

На следующее утро Оскар поднялся в пять утра и направился в мандир на даршан. Люди уже занимали очередь, чтобы попасть по ближе, в первые ряды. Севадалы регулировали процесс. В воздухе стоял благоухающий аромат цветов ни с чем не сравнимый. Птицы щебетали высоко в кронах деревьев, создавая райское ощущение от пребывания здесь и сейчас. Писателю повезло, и он занял место в первом ряду. Далее мандир стал постепенно заполняться, и музыканты заиграли в свои инструменты. Они запели баджаны прославляющие Бога Кришну. Свами обычно появлялся спустя два часа. Время летело незаметно. Присутствующие подпевали дружно находясь в не ком медитативном состоянии. Вскоре вышел Шри Сатья Саи Баба и преданные взволновано закрутили головами. Как обычно он шел медленно по рядам и приветствовал собравшихся. Кто-то сказал, что сегодня день именуется праздником у индийских верующих и будут раздавать прассат. Освещенную пищу в виде лепешек. Писатель ожидал, когда Свами подойдет ближе и крепко сжимал конверт. Через какое-то время гуру подошел совсем близко и сердце заколотилось, как бешенное, пытаясь вырваться из груди. Оскар смотрел перед собой и тянул руку с конвертом. Баба широко улыбнулся и сказал.
- Я давно ждал тебя, сказочник.
Затем он взял конверт, потряс им в воздухе будто прислушиваясь и вернул обратно. Оскар ничего не понимая поник головою и чуть не заплакал от досады. А гуру продолжал дальше свой путь общаясь с людьми. Кто-то сзади тронул Оскара за плечо и повторял.
- Don’t worries open pleas. 
- bat way? – Спросил Оскар и машинально вскрыл свой конверт. Его удивлению не было предела, когда он обнаружил, что лист бумаги абсолютно чист. Значит вот так одним мгновением решается вопрос. Ты начинаешь писать свою судьбу заново с белого листа. И он воскликнул.
- This is miracle! Спасибо Свами.
Писатель ликовал и был на седьмом небе от счастья. Вечером он позвонил Софье и узнал, что операция прошла успешно и сын идет на поправку.
- Когда ты вернешься? – Спросила она.
- Когда допишу новый роман, дорогая.
- А сколько уже написал?
- Ни строчки.
- Звучит оптимистично!   
- Мы ждем тебя и скучаем.
- Саи Рам, любовь моя.
- Что?
- Все будет хорошо я сказал. Постараюсь по быстрее.

Через месяц писатель подготовил рукопись и вылетел в Россию. Он знал, как поступит с остальными деньгами. Для начала в Феодосии купил небольшой коттедж на берегу моря и оформил все документы, а затем вернулся домой. Пока семья собиралась на побережье Черного моря, Оскар позвонил Чингизу и вручил ту самую коробочку с суммой пятьдесят тысяч долларов. Друг был очень растроган этим подарком судьбы и выразил благодарность.
Песочный пляж в октябре месяце был почти пуст. Сын бегал по берегу босиком, запуская в небо воздушного змея. Слышен был его звонкий счастливый смех. Софья с маленьким мопсом по имени Адам пытались его догнать. Щенок спотыкался и зарывался мордой в песок. Оскар сидел на веранде наслаждался видом моря и отдыхающей счастливой семьи, попивая горячий капучино. Солнце алого цвета садилось за горизонтом обжигая кромки воды. С моря дул свежий ветерок, задувая угли затухающего костра и унося пыль с воспалённого разума.


28.08.2019       Верхне-Грубешорское месторождение Коми.