Яблочный не спас

…а когда в доме закончились яблоки, я вдруг почувствовала себя очень-очень несчастной. Хотя дело было, конечно, не в яблоках.
Выронив из рук пакет, в котором ещё оставалось немного яблочного запаха и листьев, я опустилась на пол и зарыдала – старательно, взахлёб. На лестничную клетку стали выглядывать соседи, некоторые недоумённо пожимали плечами, иные посмеивались. Смейтесь, неразумные! Вы ведь не понимаете, что мой пустой и белый, как вьюга, пакет, может значить только одно.
***
Прежде мы с бабушкой обтряхивали наши нежные шершавые деревья вместе, наперегонки, это было игрой и соревнованием, а доставать спелые яблочки с верхних ветвей у меня всегда получалось хуже. Никто не мог так ловко и ласково проскользнуть по веткам, как бабушка, да ещё чтобы ни одного лишнего листочка не помять. Очень уж она любила свой сад, а потому берегла.
Меня бабушка тоже очень любила, поэтому мне и было позволено рвать яблоки, складывать их в мешки (суровые тканевые мешки, не какие-то там пластиковые пакеты!), оттаскивать в погреб, где постепенно сгущался сладкий золотистый аромат. Тогда мягкие от старости руки трепали мои волосы, и бабушка приговаривала вполголоса что-то вроде «На второй Спас и нищий яблочко съест», или «Пришёл Спас – яблочко припас». Я не очень-то понимала, что это за спас и от чего он спасает. Я и теперь этого не понимаю.
Кроме яблок и некоторых цветов мы ничего не выращивали. Бабушка говорила, что у яблонь дворянская кровь. У вишен, по её словам, тоже дворянская кровь, но вишни у нас отчего-то не приживались, так что никакое соседство не тревожило наш сад – ни благородных плодовых деревьев, ни плебейского укропа и помидоров. Сама бабушка исполнялась какого-то величия, когда дело доходило до сбора или приготовления. Никто не умел так царственно варить варенье и компоты, так гордо и изыскано месить тесто на шарлотку и пирожки. В этот момент старое лицо её горело каким-то неизъяснимым внутренним светом, словно налитое солнцем и соком яблоки.
Удивительно, но собранных запасов всегда хватало ровно до весны. Верная примета: если мешки опустели – жди первой травы. Не знаю, как уж так выходило, то ли дело было в обилии урожая, то ли в удивительной, почти сверхъестественной бабушкиной экономности, выращенной нищенской юностью.
А магазинные яблоки мы дружно презирали, считали их «недоделками», да и невкусные они были, по сравнению с собственными. Уж не знаю, как сейчас, может, и есть в супермаркетах что-то съедобное, но старая привычка каждый август заставляет меня шататься по частному сектору и красть по яблочку то тут, то там.
С тех пор, как бабушка умерла, а дом продали, я не ела по-настоящему вкусных яблок. И жалкие мои запасы никогда не доживали до зимы.
***
Я сидела на бетоне и рыдала над пустым пакетом. Соседи медленно, словно в толще воды, начали протягивать ко мне руки – то ли с яростью, то ли с сочувствием. Бегите, глупые! Спасайтесь, седлайте мохнатых толстоногих коней, скачите прочь, разрывая острыми копытами тонкие вены земли… потому что когда я закончу плакать, начнётся зима.