Аукцион

Это был не обычный аукцион: вместо дорогих лотов на нем были выставлены поделки, сделанные ребятами из детского дома для детей-инвалидов, время от времени  на большом экране появлялись короткие сюжеты об их жизни: прямо в душу смотрели глаза до срока повзрослевших, лишенных многих радостей жизни ребятишек. От этого взгляда становилось не по себе, кошки скребли на душе. А деньги были нужны на все: на капитальный ремонт, на медикаменты, на дорогие операции…

Аукцион организовал человек довольно известный и уважаемый, которому неудобно было отказать, поэтому собралось достаточно много состоятельных людей. Лоты потихоньку расходились, некоторая сумма набиралась, но она была катастрофически мала. Организатор прекрасно понимал, что большинство этих неуклюжих, сделанных зачастую плохо слушающимися руками поделок после аукциона можно будет найти в ближайшем мусорном баке. А так хотелось, чтобы их сохранили и, когда они попадутся на глаза, хоть кому-нибудь захотелось бы снова помочь этим обездоленным судьбой ребятишкам.

На небольшую сцену в старых инвалидных колясках воспитатели вывезли девочку лет тринадцати и парнишку чуть помладше. Ведущая бодро объявила: «Мы попросили Катю и Дениса немного рассказать нам о себе». Воспитательница поднесла микрофон к лицу девочки, и вдруг стало ясно, что не только ее ноги, бережно укрытые пледом, но и руки почти не действуют. Она заговорила; просто и равнодушно ребенок, как о чем-то постороннем, неважном, рассказывал свою историю: «Раньше я была обычной девчонкой, но моя мама погибла в автокатастрофе, и папа женился на соседке. Он ее очень любил, а она не любила ни его, ни меня. Однажды, когда я заигралась с подружками и забыла купить хлеб, мачеха разозлилась, избила меня и повредила позвоночник, а папа взял вину на себя. Теперь он сидит в тюрьме, а я четвертый год в детском доме, в инвалидной коляске… Но я хочу снова учиться,  петь, танцевать, хочу играть с ребятами во дворе! Ведь я когда все это делала! А у нас в нашей тесной комнатке из окна видны только облака и солнышко перед закатом, иногда на окно прилетает голубь и долго смотрит на меня. Может это душа моей мамы. Как я хочу к ней! Я не хочу жить! Я хочу к маме! Почему меня к ней не пускают?!» Голос девочки звенел, в нем было столько боли и отчаяния, что и взрослому пережить невозможно, а ребенку!...

В зале повисла гробовая тишина. Не слышно было даже дыхания, никто не шевелился. И вдруг среди этого мертвого молчания раздался мужской голос: «Я дам деньги на операции и девочке, и мальчику!»

«Нет! – Денис не говорил, он кричал! – Мне не надо! Отдайте все Кате! Ей не одна операция нужна! Я никогда не ходил ногами, не играл с ребятами во дворе в футбол, не танцевал, как она! Я об этом только мечтал, но не знаю, что это такое! А она знает! Ей в сто раз хуже! Отдайте ей, а я обойдусь!»

В неконтролируемом порыве говоривший мужчина в дорогущем костюме от модного кутюрье, с толстенным золотым перстнем на пальце быстро подошел к маленькой сцене и низко поклонился маленькому мальчику, утонувшему в инвалидной коляске: «Денис! Ты сейчас мне и всем присутствующим здесь взрослым и умудренным жизнью людям, преподнес такой урок любви к ближнему и милосердия, который я, во всяком случае, никогда не забуду. Будут деньги на операцию и тебе, и Кате, сколько бы операций не потребовалось!»

В этот вечер нашлись средства на операции еще для нескольких ребят. Но сколько их еще нуждается в любви и милосердии? Оглянитесь…