Диван

Итак - диван. Мы продаем диван.
Диван, как говорится, с биографией.
Ждёт жертвы Клио. Что же, мы потрафим ей.

... через пески брёл длинный караван.

Устали все. Охрана и купцы,
рабы и псы, верблюды и верблюдовы
погонщики. Палило солнце люто и
всем нам давно знакомое "Не сцы!"

исходную себе вернуло суть:
мол, влагу понапрасну не растрачивай -
урину ли, слезу ли, пот батрачий ли.
А обоссышься - что ж, не обессудь,

пески поглотят жидкость; а за ней
в песок уйдут мечты, надежды, прелести,
рабы, верблюды, истины и ереси...
Что, хочешь жить? Тогда - осатаней,

Сожми очко и караван веди.
Есть у пустыни край, но нет - у мужества!
Пусть ты устал. Пусть даже нравом хуже стал -
но так и появляются вожди!

Вожди - уже давно не блеск мышцЫ,
тем более - не блеск, простите, лысины;
не зоркий глаз; но - разум независимый
и голос, повторяющий: "Не сцы!".

И вот пустыни край! От счастья пьян:
ещё вчера пустыне был не ровнею,
но совместил азарт и хладнокровие,
и победил -
он избран был в диван.

И ты, мой друг, читатель мой, не ржи!
Бил крестоносцев и мочил ифритов он,
а уж чего творил копьём нефритовым!...
Он был неутолим, неудержим!

Слезая с гурии, кричал "Ещё!",
но был небрежен в области религии...
Вмешались жены, колдуны, интриги - и
он был однажды в мебель превращён.

С тех пор он здесь. Потрепан, но упрям.
Всё так же смугл, хоть солнце нас не балует.
Выдерживает секс десятибалльный он
И не скрипит почти что по утрам.

Он верно нам служил лет где-то пять,
блистателен, как лысина Прилепина.
Его любил я искренне и трепетно,
но всё-таки решил его продать.

Итак - диван. С историей. С душой.
Потёрт, но никаким говном не вымазан.
Допустим, тыща рэ, но с самовывозом.
На нем вам будет очень хорошо.