Старая бабушка

      Тарасюк установил пюпитр и старательно расправил страницы Маттео Каркасси. Давно пора было проштудировать следующую страницу, а то ведь руки забудут как гитару держать.
     Кончики пальцев приятно зудели, от предвкушения удовольствия: когда под пальцами оживёт нечто такое, что может быть оценено, по достоинству, только философом и музыкантом, потратившим лучшие годы на освоение гитары.
   
Одно дело бацать по струнам, распевая дежурный репертуар, и совсем другое – постигать устремления музыкантов, живших 2-3 столетия назад. В самый раз только этим и заниматься, в полном одиночестве.
– Эй, хозяин!
У калитки остановился раздолбанный фургон и иностранец, необъятных размеров, вышел из кабины и продолжал кричать:
–Хозяин!!...

Тарасюк притворился глухим и продолжал настраивать гитару. Надоели эти шакалы! По нескольку раз на дню приезжают и всё разные машины – предлагают вывезти ненужный металл.
       Жена говорит, что это они высматривают, у кого что плохо лежит. Действительно...  сколько они бензина истратят за целый день! Много ли дураков отдадут им металл бесплатно, если есть возможность обратиться в специальную фирму, которая этим занимается?

Наконец, иностранец уехал и Тарасюк начал играть упражнение на извлечение флажолетов. Как раз на этой странице нашёл закладку. Это была поздравительная открытка, где дети поздравляли его с днём защитника отечества, аж в 1999 году.
– Хозяин!!
На этот раз иностранец был на велосипеде, курчавый и загорелый, стройный и красивый – впору стриптизом зарабатывать, а не по садоводствам мотаться, с утра до вечера...
– Чего вы хотели? –  Тарасюк подошёл к забору, чтобы не драть глотку и начался разговор.
– Мне нужна бабушка.
– Здесь нет никакой бабушки, она умерла.
– Здесь живёт старая бабушка и она всегда давала нам работу. Нет ли работы, хозяин?
– Бабушка умерла 3 года назад и продала участок. Нам ничего не надо...
– Но ведь я с ней разговаривал три дня назад и она была живая! Просила привезти землю и убрать камни.
–Не знаю, вы что-то напутали, она умерла уже, а нам ничего не надо.
Иностранец досадливо махнул рукой и поехал дальше, по главной аллее.
    
Тарасюк вернулся к пюпитру и занялся флажолетами. Он не был хозяином этого участка, но Оксана разрешила жить в доме круглый год и они, вместе с женой, жили здесь уже третий год. Ухаживали за огурцами и, фактически, занимались уборкой и охраняли дом.
Оксана была женщиной видной: черноброва и миловидна, с ладной фигурой и всегда модно одета. Неужели это на неё иностранец ссылался? Ведь ей ещё и шестидесяти нет!
Тогда он сам, в глазах этого курчавого юноши, совсем старый-старый дедушка – ведь восьмой десяток уже пошёл.
      
     Он рассказал об этом диалоге жене, когда она вернулась из города, и та долго не могла успокоиться – так смеялась. Давно так не смеялись, даже в глазах светлее стало и улучшилось самочувствие. Ведь жена была чуть постарше Оксаны.
– Ты только не вздумай Оксане об этом рассказать! – предупредила меня жена.