Тук-тук

тук-тук
*стук в дверь*
тук-тук

"Одевайся и с нами на выход."

Младенец в ночи разрывается воплем,
жену к стене и без свидетелей обыск,
за открытый рот — поломанные ребра.
"Кричи, если хочешь,
пробуй.

тебя не услышат.
тебе не помогут."

Неверное слово,
не та выбранная
когда-то дорога.
Дело липовое,
аккуратно пришитое
швеями в ярких погонах.

Ты знал и говорил нарочито
слишком много.

"Сука, молчи и подписывай.
подумай о судьбе ребенка."

Сырая камера —
ни звонка тебе, ни записок.
Тонкий матрас под спиной,
за стеной без совести
топают крысы.
На площадях великой столицы
вяжут дубинками-спицами
из своих же потрёпанный свитер

из тех, кому правда слезами
в ресницы
попала и не даёт с ней
смириться.

Нет ведь вины
проверят и отпустят.
Но у палача-судьи не дрогнет и мускул.
За статью в печати, лозунги,
плакаты
зашьёт тебе глотку
и забьёт гвозди в распятие —

им плевать на следствие, логику,
доказательства.
За твою любовь к Родине
они с тобою расплатятся.

Они с тобою расплатятся.

А там за стеною всё так же
своим чередом:
гуляют пары,
скользят по рельсам трамваи,
вещают лапшу по ТВ каналы,
из-за коммуналки ссорятся в спальне,
кого-то скрутили, да и бог с ними, ладно.

"Это нас не касается,
у нас все нормально."

Пока что нормально.

А ты спи и думай
о нежно-шёлковом завтра,
где больницы и школы
обойдутся дешевле храма,
где не путают начала
в глаголе "уважают",
где старики в обшарпанных
— это не только 9-е мая.

"запомни, падла,
у нас так не бывает."

У нас или глотай кляп
или забудь о свободе.
Похожего ада и не снилось
Замятину с Оруэлом.

"заткнись тебе говорят,
молчи, как покойник."

Не замолчал.
и по умолчанию:
"погиб случайно"

кляксой в протоколе.

А там, за стеною,
всё без мала своим чередом:
ребёнок просит маму
сказать, что стало с отцом,
в шкафу больше нет когда-то
ношенных брюк,

И вопрос времени —
в чью дверь
будет следующий стук.

тук-тук
тук-тук