Lxviii

LXVIII.
Быть может это есть портрет неточный,
Отживших дней когда в расцвете лучших лет
Его еще не мучили лихие недоноски,
Он проважал закат и вновь встречал рассвет.
Когда ушедших локоны златые, 
Во век не были достоянием земли
И покидая свои головы седые,
С главою юной обновлялись и росли;
Заметны в нем времен благословенных
И без прикрас прелестные черты;
Тех дней когда не наживали себе лето
И новый цвет за счет далекой старины;
    Как образец его природа схоронила для себя,
    Чтобы явить какою красота была всегда.
 



LXVIII.

Thus is his cheek the map of days outworn,
When beauty lived and died as flowers do now,
Before these bastard signs of fair were born,
Or durst inhabit on a living brow;
Before the golden tresses of the dead,
The right of sepulchres, were shorn away,
To live a second life on second head;
Ere beauty's dead fleece made another gay:
In him those holy antique hours are seen,
Without all ornament, itself and true,
Making no summer of another's green,
Robbing no old to dress his beauty new;
And him as for a map doth Nature store,
To show false Art what beauty was of yore.