Качается ветхая память...

               (предыдущее - http://www.stihi.ru/2019/09/22/3689 )


                Качается ветхая память
                В пространстве речных фонарей,
                Стекает Невой меж камнями,
                Клубится у зыбких теней…
                (Лев Гумилев)


Выйдя из дома, я переходил мост и сворачивал на канал Круштейна (Адмиралтейский), омывающий Новую Голландию с другой стороны (на картинке – левая сторона). Высоко поднятый тротуар был тогда деревянным.

Еще с детства меня занимали тополя вдоль канала с большими гнездами на них.  Зимой их временно занимали вороны; в конце марта вернувшиеся грачи прогоняли временных.  Много позже я узнал, что из окна дома на канале о них думал и писал Олег Базунов, удивительный писатель с очень ранимой душевной организацией, прямая противоположность родному брату, жизнерадостному популярному писателю (с другой фамилией).  На тот момент он еще жил на канале, и по его небольшой книжке я вычислил его дом. Потом как-то забыл его имя,  но не его повествование,  и только пару лет назад  в книжном магазине совсем другого профиля неожиданно увидел большую его книгу, уже посмертную. Там был и «Ветер и наводнение» - мы оба хорошо помнили историческое наводнение 1955 года… Его внешне простые, медленно текущие  повествования-воспоминания-размышления теперь относят к традиции Петербургского текста,  главным свойством которого, согласно Топорову, со времени Гоголя является   «пресуществление материальной реальности в духовные ценности».  Олегу пришлось переехать в новый район, к устью реки Смоленки, но мыслями оставался здесь, у родной Новой Голландии.  Как часто он мечтал взмахнуть руками и полететь…  Наверно, Олег хотел вернуться сюда, выходя из окна седьмого этажа в 1992 году… Но не долетел.

У площади Труда (Благовещенской) канал внезапно изламывается под прямым углом и с этого момента называется Крюков канал; он продолжает обтекать Новую Голландию. Если Вы здесь окажетесь, зайдите в новый подземный переход-лабиринт.   Там повествуют о хитросплетениях подземного течения вод в этом месте и даже что-то показывают. Я все время забываю; возможно, какой-то канал просто течет себе под землей до Невы. Зато помню забавную, хотя не для всех, историю.  Угол-поворот немного выдается вперед от линии домов; в 60-е годы решили пустить с моста машины именно по ближайшей к домам полосе. Дальше к центру площади – еще тротуар, трамвай… Светофор для этого пути прикрутили прямо к перилам. В темноте, увидев зеленый, машины уверенно ехали прямо и нередко оказывались в воде – именно в этом выступающем углу. Почему-то особенно не везло грузовикам, да еще их часто накрывало сверху в воде прицепом.

А нам пора налево – к мосту Лейтенанта Шмидта (Благовещенскому) через Неву.  Летом 1955 года на Васильевском острове (12), чуть ниже моста появилось рядом несколько больших белоснежных красавцев – многопалубных пассажирских теплоходов, только что  пришедших с судоверфи в ГДР.  В моей жизни они запомнились как прекрасная сказка.  До 1965 года – открытия канала Волго-Балт они могли ходить только в Ладоге.  В том году мы с отцом добрались до его родины --_Череповца на похожем, но меньшем «Короленко».  Позже я ходил по Ладоге и Онеге и на одном из этих больших судов – «России».  Печально было узнать, что оно сгорело в августе 2019 в Нижнем Новгороде, да еще с новым названием «Святая Русь», полученным после «обновления».

А на левом (нижнем на карте) берегу Невы, у острова 26 , осенью того же года угрожающе подпрыгивал на волнах и, казалось, хотел вместе с водой выскочить на сушу английский линкор, освещенный выносными электролампами… Нет на Земле сейчас людей, которые видели бы бОльшее питерское наводнение…

Дальше наш путь по Васильевскому, вверх по Неве.  По пути нам встретится сфинкс – портрет Аменхотепа Третьего, тестя знаменитой красавицы Нефертити. Как хотелось тогда самому прочесть  иероглифические надписи на постаменте…  Об их истории я слушал тогда лекции выдающегося египтолога Юрия Перепелкина. А вот до египетского языка добрался  недавно, уже после смерти друга с университетских времен.  И почти сразу неожиданно обнаружил среди своих книг очень нужную книгу по Египту. Только этот друг мог мне ее подарить, но как я забыл о ней?невероятно.  Точно это его подарок из Дуата – царства ушедших от нас.

Но вот уже дворец Меньшикова, за ним – здания, принадлежащие Университету.  В мое время здесь была трамвайная линия, как на открытке; теперь, когда я здесь прохожу, иногда вижу её, а иногда – пустое место…


Как странно пустынна дорога.
Я друга устал ожидать.
Осталось до лекций немного, -
Видать, опоздаем опять.

Ну что же не слышно трамвая!
Ни ректор не едет, ни друг.
Спросить… но кого? Хоть живая
Душа бы явилась…  И вдруг

Я даму заметил.  Вся в черном,
С собачками… Слышу в ответ:
Ах, сударь, простите покорно, -
Полвека уж рельсов здесь нет.
                (Н.С.)

Почему здесь о ректоре?  Бытовала легенда, что Александр Данилович Александров, один из лучших геометров столетия, немного раньше моей учебы имел обыкновение приезжать  от своей квартиры у Марсова поля на колбасе (длинном заднем буфере) трамвая.  Совсем недавно увидел современную версию: будто бы милиционер, задержав Данилыча и ознакомившись с его документами, Сказал: «продолжайте эксперимент, академик».  Правда, здесь он оставался член-кором, и только в Сибири стал действительным членом АН.

Калитка во двор Университета наглухо закрыта давно, но уже после моего выпуска.  Пока был еще жив академик Владимир Александрович Фок, вахтер из главного здания, гремя ключами, открывал только ему на минуту…  Но мне это и к лучшему.   Трудно сразу, без психологической подготовки вернуться сюда: слишком велика плотность воспоминаний.

А пока дойдем  до Стрелки – места. где разделяются (большая) и Малая Нева (картинка внизу).

Между стрелкой и Петропавловской крепостью (правее, не видна) устраивались иногда соревнования (или показательные выступления?)  яхт.  И вот давно, году в 1954-55-м, мы все на нашем катерке засмотрелись на яхты и не заметили, как на нас надвигается огромное вблизи грузовое судно. Уже черный его борт заслонил небо и придвинулся вплотную, когда отец успел схватить багор и оттолкнуться…

Часто я думаю, как отец не боялся брать меня с собой в 9-10 лет на посудину, где протянешь руку – и она уже в воде. Спасательных жилетов не было, наверно, только один круг… Плавать тогда не умел, да и масштабы не те. С одной стороны –безрассудно. С другой – может, именно тогда я подсознательно приучался не бояться большой воды и не терять голову; и это лет через двенадцать помогло выбраться из шторма на Онеге. 


Всё проходит, -
                но всё остаётся,
И ничто не исчезнет совсем.
Что забыто, - тайком отзовётся
На решеньи грядущих проблем.

Где хранится былое, не знаю,
Но приносит плоды свои нам…
И хоть прошлого жаль, - понимаю:
Стало вечным причастно мирам.    
 (Н.С., по мотивам Флоренского)               



Контекст:

Олег Базунов -  http://www.stihi.ru/2018/08/26/5008
Корабли 55-го года – http://www.stihi.ru/2012/08/23/8433
Подарок из Дуата - http://www.stihi.ru/2017/02/27/12660

бОльший фрагмент карты – в предыдущем тексте.
http://www.stihi.ru/2019/09/22/3689