Смерть браконьера. Амурская тайга

      Рассказ охотоведа Сергея Кучеренко

Снег упал на озера, на лес.
Горы. Тучи. Октябрь. Закат.
Лед прикрыл берега, словно плед,
Но еще не замерз перекат.
На развилке у берега самого
Ночью светлой под хрыки косух
Натаскал он три бочки хариусов,
Семь мешков карасей и аух.
Подстрелил у обрыва протоки
Шесть  изюбрей. Табун секача…
Ты кому, тайга милая, – Богу? –
Так безумно танцуешь себя?
До пороши, до дней cвоих лучших
Он  по лесу украдкой  разнес
Сотни три капканов и ловушек,
На медведя сверхпрочный трос.
Семь петель, что глаза его женщины,
Как улечься медведю на сон,
Для поимки целебной желчи
По участку расставил он.
Потрохи кабанов (дело прошлое)
Семь мешков, к ним железный трос
Он повесил (на скобах на тросе),
Подогнав под медвежий рост.
Привлеченный обманкою этою
Подойдет белогрудый медведь
И,  рванув тот мешок на том дереве,
В нем найдет свою верную смерть.

                •

Ночь. Морозно. Тишь. Воздух свежий.
Рык истошный!  Вот это ответ!
Этот рев (не совсем медвежий)
Возвестил, что на тросе медведь.
Покачнулся мешок с бедной хрюшкою.
А  медведь? Ну,  какой с него спрос.
Вниз тяжелые бревна ухнули,
Захлестнув, как ремень, его торс.
– Ну, какая он сволочь, Федя?
Ты о чем говоришь? Помнишь «Neus»?
Насладившись бессильем медведя,
Он вогнал в его сердце  нож.
И  подставив под рану медвежью
Рот губастый, глотая кровь,
Он в себе ощущал силу вечную,
Вверх подбросив над оком бровь.
                •

На плечо карабин забросив,
Вновь спешит по осенней тайге
Он с одним очень важным вопросом:
Сколько «бабок» висит в петле?
Тихо. Пусто. Он к кедру подходит.
– Самка тигра прошла с семьей?
Вдруг удар острый в ногу и сходу
Он повис, как медведь, над землей.
Кровь от сердца отхлынула в мозг.
Почернел лес в глазах, словно медь.
– Как же так? Как же я? Как я мог?  –
Зарычал он, как бурый медведь.
– Пропади теперь,  к чёрту, все пропадом.
Что ты делаешь, дьявол, со мной!..
И душа его чайкою розовою
Полетела от плоти земной!