Амуринки 2

Поверхности и лишь немного страсти
Исторгнутой, безумной, золотой
Сменяют долгие,  занудные напасти
Необъяснимых формулкой простой.

Так усложним… лети, любви, признанье
В божественных, изысканных строках,
Надежд души святое упованье
И сердце трепетное в трепетных руках.

Чего желать… двойное растворенье
И чувств, и ожиданий, и тревог,
И нежность лепестков стихотворенья,
И жизнь руном у неземных дорог.

Дороги, эх…  пути исповедимы
Лишь человечьи,  господа ни-ни,
И почему–то гордостью ранимы,
И почему–то суетные дни.

Что за огонь страстей не полуложных
Ребенок несмышлёныш запалил,
И наторевших и неосторожных,
Без разницы, на месте пристрелил.

И раненых,  порой неизлечимых,
Оставил в полурае умирать,
Ему ведь некогда, иных змеёй сочимых,
Средь яблочных полей зовет  играть.

Охотник злой… ни дольки огорченья,
И  лупит как ни попадя стрелой,
То наповал, смертельные мученья,
То чуть заденет,  да и с глаз долой.

И  яд  роскошный, необыкновенный,
Мутит соблазном пресные сердца,
Волнующий,  чарующий и пенный
И демона травя и подлеца.

Всех без разбору злые ядовинки
Терзают, ослепляют не щадя,
Поводырем слепые половинки
Безвозрастным  путем во тьму ведя.

Дорога адова…  намереньем благая,
Начало в ней предчувствие конца,
Как истина желанная,  нагая
Расплатой за мальчишество стрельца.

И брошенность полей полодиноких,
Шуршащих полумятою травой,
Ночами долгими,  кромешных и  безоких,
Под серп луны, бездушный и кривой.