Тризна

Под ногой земля, на земле вода,
На воде огонь, а в огне кривой!
А в огне кривой, в кривизне своей
Словно лучевой освещал во тьме

Путь последний мой, освещал и пел
Песню дивную, колыбельную...
Так дивёхо пел, что прислушался,
Буд-то по ветру лёгким пёрышком,

НаберЕг другой сбросив тяжести
Я летел как сон - птенчик маленькай!

Вдруг увидел тень надвигается,
Буд-то крылья в ночь расправляются.
Словно в колесо закругляется
Да в тунель чудной превращается.

- Эй, паромщик мой! Как понять сие?
И дрожат пождилки и прячутся!
- не беда ль за этим ведением?
Что сидишь, дурной, привидением?

А лихой кривой ухмыляется,
Видно это всё ему нравится!
- Слушай, где-то при жизни мы видились?...
На каких то торопах извилистых...

А туман ростёт, приблежается,
Лодка прямо плывёт не качается,
Тяжелее идет и уключина
Не птенцом свестит, а скрепит щелчком.

Ноги пухнут мои, наливаются,
Словно кровь с головы вся сливается,
- Только было легко, перелёгонько,
А теперь тревожно и холодно!

Я смотрел в глаза перевозчику
По щеке слеза каплей дождика
Мироточил лик с чёрною ризаю
Песнь его обо мне стала тризною.

А зловещая тень приблежается
С гулом смерча к ладье направляется
Сердце замерло, с солнцем прощается
Из груди из моей вырывается!

Что на память пришло в том и кается
Взять меня за дуршло порывается
А поромщик везёт не смущается
Говорю же, ему это нравиться.

Вот и всё! Словно в пасти у Кракена
Видно жизнь меня раком поставила
За что плакала плату назначила
И душею моею расплачено!

Вот паромщик ослабил уключену
- дальше сам, молвил тихо как ласка,
- Я тобою уж вдоволь намучился
Жизнь и смерть ведь ни повесть, ни сказка!!!