Дн. 167. Рубцов. Море. Продолжение

  Море…  Его тоже нельзя не заметить в лирике Рубцова: всё-таки и четыре года морской службы и работа в тралфлоте.  Десятки его стихотворений из ранней лирики посвящены ему.  И всё-таки никому, уверен, не придёт в голову назвать Николая Рубцова и певцом моря. Стихия речек, болот, озёр главенствует неоспоримо, и именно она, а не море, созвучна душе поэта – мучительное пространство «серой воды и серого неба» его Вологодчины прежде всего.
  Море… Скорее для Николая, как и для многих других молодых людей того времени, оно было естественным посылом, знаком молодости, романтики. Мальчишеское, отважное, устремлённое в будущее и слышим мы в его ранней лирике:

Я, юный сын морских факторий,
Хочу, чтоб вечно шторм звучал,
Чтоб для отважных вечно – море,
А для уставших – свой причал.

  Но не для моря был рождён поэт Рубцов. Хотя, надо признать, что в нескольких  его «морских» эскизах  явственно проступает голос любимого нами Рубцова. Он различим нами в стихотворениях «Фиалки», «Возвращение из рейса», «Ты с кораблём прощалась»… Эти и ещё с пару стихотворений ранней лирики Рубцова, связанные с морской стихией, опутаны «нервной системой» лексики, интонации  его шедевров. 

Душа матроса в городе родном
Сперва блуждает, будто бы в тумане:
Куда пойти в бушлате выходном,
Со всей тоской, с получкою в кармане?

Он не спешит ответить на вопрос,
И посреди душевной этой смуты
Переживает, может быть, матрос
В суровой жизни лучшие минуты.
               («Возвращение из рейса»)

  Через несколько лет после службы на флоте поэт преспокойно (естественно!) расстанется с морской темой, а если и всплывёт она по тем или иным причинам в ряде его стихотворений, то в целом они ничем не примечательны. Хотя нет, как раз тем, что в них-то у проскальзывает невольно неорганичность темы поэту. Прочтите его «Давай, земля, немножко отдохнём» или «Жар-птицу», уже совсем рубцовскую. В них-то и утверждается привязанность прежде всего сельскому простору:

Там, за морями,
Полными задора,
Земля моя,
Я был нетерпелив, –
И после дива нашего простора
Я повидал
Немало разных див.

А через строфу читаем:

Вокруг любви моей
Непобедимой
К моим лугам,
Где травы я косил,
Вся жизнь моя вращается незримо,
Как ты, Земля,
Вокруг своей оси…

  «Непобедимая любовь» к сельской Руси, возврат к изначальному, главному, «смертному и жгучему» едва не гимном звучит в стихотворении необыкновенной красоты – в «Жар-птице». Не на море – в деревне «виднее над полем при звёздном салюте, на чём поднималась великая Русь»:

Мотало меня и на сейнере в трюме,
И так, на пирушках, во дни торжества,
И долго на ветках дорожных раздумий,
Как плод созревала моя голова.

Не раз ко дворцу, где сиял карнавал,
Я ветреным франтом в машине катился,
Ну, словом, как бог, я везде побывал
И всё же, и всё же домой воротился…

  И именно здесь незримо произносится вслед за сельским пастухом «аннибалова клятва» любить «родную окрестность, вот это десяток холмов и полей…». Ручейки, реки, холмы и побережья, лодки и пароходы легко, безо всякого драматизма вытесняют из лирики поэта рынды, трюмы, паруса, сейнеры, авралы… Органичное безболезненно и безо всякого боя занимает свои высотки…