Разреши себе

Вспоминая, какой год назад я была,
Ощущаю морщинки невольной черту
У сведённых бровей. Нижний ящик стола
Упокоил в себе фотографию ту,
Где, ссутулившись, жирным пятном расплылась
Некрасивая тётка бальзаковских лет.
Между нами осталась какая-то связь,
Но самой её – к счастью – давно уже нет.
Этот взгляд за стеклом запотевших очков
Наблюдательным людям, конечно, знаком.
В нем читаются явственно пара котов,
Ненавистной работы скатавшийся ком
И мальчишка - от бывшего мужа сынок –
Недовольное всеми и всем существо,
Потому что он так же, как мать, одинок,
И устал, и не хочет любить никого…
Дни тягучи, как дым, убегающий вверх
С огонька сигареты, поганящей рот.
И прокуренный, злостью пропитанный смех,
Тонет в кашле, который уснуть не даёт.
Чтобы как-то отвлечься, печатаешь в чат:
Мол, сегодня я делала это и то,
И не только слова – даже буквы кричат
И на помощь зовут. И не слышит никто.
Молодой человек, может, хватит глазеть?
Вы зачем говорите со мною сейчас?
Я Вас старше на треть, сын Вас младше на треть,
Ничего получиться не может у нас.
Вы юны, влюблены, и у Вашей души
Белоснежные крылья не порваны в кровь…
Только голос внутри говорит: разреши,
Разреши себе, дурочка, эту любовь!
Ты не слушай соседок, подружек, родню,
А взгляни сквозь костюмы, что Богом даны…

…Я заботливо в памяти дату храню –
День, когда я впустила тебя в свои сны.
Принял жизни моей увядающий сад
Запах роз, заключенных в огромный букет,
И мелодию вальса, и дождь, и закат,
И весну… И чего там теперь только нет!
Стали плечи изящны, а губы мягки,
Зажигалка без дела лежит много дней,
Я из кухни зову: «Все за стол, мужики!
Ну-ка, кто из вас руки помоет быстрей?»
Я летящей походкой спешу по Москве,
За полдня успевая три тысячи дел,
И ещё десять тысяч держа в голове…
Как во мне прошлогодней ты это сумел
Угадать, разглядеть и на веру принять?
Я, наверное, вряд ли узнаю ответ…

Поэтесса, любимая женщина, мать -
Нет богаче меня и счастливее нет.