Василиса Микулишна

Ой ты, гой-еси, добрый молодец!
Да не хочеш ли сказ послушати?
Про Русь-матушку, да про Киев-град,
Время славное, дни старинные.

Закатил наш князь Красно Солнышко,
В стольном граде пир, на семьсот дворов.
Все на том пиру были веселы,
Пред друг-дружкою не нахвалятся.
Лишь один из всех да невесел был,
Из тех князевых да засидчиков:
Гость торговый он, из Чернигова,
Сын купеческий -  Ставр Годинович!
Не пивал меды, не ломал хлебы,
Не едал зайчат да лебёдушек.
Подошёл к нему, да Владимир-князь:
- Что не ешь, не пьешь, Ставр Годинович,
И чего ж ничем не похвалишься?
Правда, родом ты именит не стал,
Ратным делом ты - не отмеченый...
Чем и хвастаться сиротинушке?
- Право слово твое, наш великий князь,
 Нечем  хвастать мне, так уж выпало:
Нет давно в живых отца с матушкой,
А то ими бы всем похвастался.
Золотой казной мне не хочется:
Деньгам счету нет, счтитать до смерти;.
Платьем хвастать что ль, шелку алого?
Так вы все в моем платье ходите:
Тридцать-три портных моих трудятся,
День и ночь кроят, шьют без устали.
С утра до ночи я кафтан ношу,
А потом сниму, да и вам продам.
Сапогами мне не похвастаться:
Каждый час на мне пара новая,
А что с ног сниму, то вы купите.
Кони пегие, овцы белые,
Все имею я, всем торгую, князь.
- Разве хвастаться молодой женой -
Василисою свет- Микулишной?
Вот другой такой, да свете нет!
Брови у нее - черней соболя,
Очи карие - ясна сокола,
Русы косы ей - землёй стелятся,
А умней ее - на Руси и нет!
Всех бояр твоих кругом пальца ей,
Обвести, мой князь, так - забавушка...

Услыхав-таки речи дерзкие
На пиру том  приумолкнули...
Велика княжна - та заплакала.
А Владимир-князь - тот разгневался:
- Ну-ка, слуги все, слуги верные,
Ставра скру;тите белы рученьки,
Волоките его в подземелие.
Да за речь его, ту обидную
В цепь прикуйте вы, да к стене сырой.
 Ключевой водой впредь поить его,
Да лепешками кормить впроголодь.
Посидит он там, образумится!
Пусть его жена нас ума сведет,
Да любимого пускай выручит!
Раздался в гневу наш Владимир-князь:
- Шлите ратников, да в Чернигов-град:
Опечатать двор, да имение!
Да казну привесть Ставр Годиныча!
Да жену его - на наш двор, в цепях!
Поглядим тогда, что за умница...

Да пока послы собиралися,
Да коней седлали, да сабли - вон...
Долетела весь до Чернигова
Невесёлая, свет-Микулишне.
Василисушка призадумалась:
«Как мне милого мужа выручить?
Златом-серебром чай не выкупишь?
Не возьмешь Киев ратной силушкой!
Ну, не силою, возьму хитростью!»

Вышла в сени вон, громко крикнула:
- Эй там, где вы все - слуги верные?
Оседлайте мне коня лучшего!
Платье дайте мне, да татарское!
Орубите мне косы русые!
Еду я милого мужа выручать!
Горько плакали девки в горнице,
Пока резали косы русые.
Косы длинные  пол усыпали,
В слезах вымокла краса девичья,
Василисушки свет- Микулишной.
Разоделася, да в татарское,
Прихватив с собой, лук со стрелами,
Скачет милая к граду Киеву:
И не скажет кто, что мол - женщина,
Скачет по полю молодой мурза...
На дороге ей послы встретились,
Князем посланы аж из Киева: 
- Здравствуй, богатырь, куда путь держал?
- Еду я к князю я, Красно Солнышко!
Я - мурза-посол Золотой Орды!
 Получить бы дань за двенадцать лет.
А вы, молодцы, куда правите?
- Мы - к Микулишне, ее в Киев брать,
Да богатство всё князю вывести.
- Опоздали вы, с вашим князюшкой:
Ведь Микулишну я в Орду заслал,
А богатство мы всё повывезли.
- Ну, коль так, тогда нам в Чернигове
Делать нечего. Скачем к Киеву.

Прискакали всё к Красну Солнышку,
Да поведали, про посла-мурзу,
Из самой, поди, Золотой Орды.
Да про дань-должок за двенадцать лет.
Заметался князь, запечалился:
Не собрать ему дани эдакой,
 За двенадцать лет им не плоченой...
Надо бы посла чем умилостить.
Стали накрывать дубовы столы,
Бросать ельничек свежий по двору.
На дороге встал люд дозорный свой:
Ждут гонца они Золотой Орды.
Прискакал посол к граду-Киеву,
Соскочил с коня молодой мурза:
И красив гонец, и в плечах могуч,
Лицо грозное, но учтив ко всем.
Поклонился он на все стороны,
Да отдельный раз князю с княгинею.
Ниже всех поклон - Забаве Путятишне.
Говорит послу наш Владимир-князь:
- Здраве-будь, посол Золотой Орды!
 С нами сядь за стол, отдохни, поешь!
- Некогда мне, князь, тут рассижывать!
Нас за то послов, хан не жалует.
Подавай-ка мне побыстрее дань,
За двенадцать лет неуплоченных!
В жены дай ты мне свет-Путятишну!
С этим, светлый князь, и в  Орду уйду!

Вывел князь Забаву из горницы:
- Ты пойдешь  за посла ордынского?
А  Забава ему молвит тихохоньк;:
- Что ты, дядюшка! Что задумал, князь?
Не наделай смеху, да по всей Руси:
Это не мурза,  это - женщина.
Рассердился князь на племянницу:
- Волос долог твой, да ум короток.
- Да поверь ты мнн, это - женщина!
Шел по горнице, словно уточка,
Каблуками в пол не пристукивал.
Он с тобой сидит, колена вместе жмет.
Голос у него - звон серебряный,
Брови у нго - черней соболя,
Очи карие - ясна сокола,
Пальцы тонкие, руки нежные,
Да каемочки, перстнев ношеных...
Призадумался наш Владимир-князь:
- Надо мне посла испытать хоть раз!
Позвал киевских молодых борцов:
Братьев Притченков да Хапиловых.
 - Не желаешь ли, гость, потешиться?
 На моёом дворе размять косточки?
- Отчего же нет? Можно поразмять,
С малых лет в Орде я бои люблю.
Вышли гости все на широкий двор,
В круг борцов вошел молодой посол.
Захватил рукой он трех молодцев,
А другой рукой - так ещё двоих.
Да как стукнет лбом их с друг-дружкою...
На земле лежат - не вставаючи...
Плюнул князь  в сердцах, да и прочь пошел:
- Ах, ты женщина, неразумная!
Да таких послов мы не видели!
А Забава все на своем стоит:
- Испытай его ты еще разок!
Вывел он стрельцов, лучших киевских:
- Не охота ли, гость невиданный,
 Со стрельцами  из лука потешиться?
 Вышли те стрелцы вчисто полюшко,
Да спустили стрелы в высокий дуб.
Зашатался дуб, будто вихрь прошел.
Взял теперь посол стрелу тонкую,
Натянул свой лук рукой твердою.
И пошла лететь мощь калёная,
Пали на зем все десять лучников,
И сам князюшка, как подкошеный.
И вонзилася во широкий дуб,
И распался он в щепу мелкую.
И пошел  наш князь вновь к племяннице,
Та артачиться, все свое твердит!
«Ну,- решает князь,- сам я с ним свведаюсь,
не играют женщины может в шахматы?!»
Приказал принесть в терем шахматы:
- Не угодно ли и со мною встать:
 Сиграть в шахматы, да заморские?
- Что ж, я с малых лет  шахматы люблю!
А на что мы, князь, да играть начнем?
- Ты ставь дань мою за двенадцать лет,
 Я же - терем свой, да весь Киев-град.
Стали в шахматы по доске стучать.
Князь Владимир наш хорошо играл,
Да посол хорош, бди да не плошай!
Князу выдал мат на десятый ход.
Пригорюнился Красно Солнышко,
Говорит послу, невесёлёнек:
- Отобрал, мурза, ты мой Киев-град,
Забирай мою буйну голову!
- Головы твоей мне брать незачем,
Да не надобно мне и  Киева.
Отдавай-ка мне, ты Путятишну,
Накрывай столы, будет свадебка.
А Владимир-князь, так на радостях,
Не пошел Забаву и спрашивать,
А велел играть  добру свадебку.
Вот и пир горой, день-другой идет...
А жених с невестой невеселы.
- Что же ты, мурза, опечалился?
 Иль не нравится наш богатый пир?
- Что-то, князь, мне тоскливо, нерадостно:
Может, дома, в Орде, что случилося?
Прикажи позвать гусляров твоих,
Пусть повеселят, песни попоют...
Гусляры поют, струнами звенят,
А послу опять всё не нравится.
- Это, князь, прости разве  песельник?
 Говорят в орде,  милый княжюшка,
 Есть у тебя гость - Ставр Годинович.
Что умел играть, умел  песню спеть.
Вот бы мне твого Ставра слушати!

Что тут делать князю Владимиру?
Выпустить Ставра - не видать во век,
А не выпустить - разгневить посла.
Не посмел Владимир разгневать мурзу:
За двенадцать лет дань не собрана...
И велел вести Ставр Годиныча.
Как повыскочит тут мурза-посол,
Подхватил Ставра, посадил с собой,
Стал поить-кормить, попросил сыграть.
Стал играть купец песни русские,
 Все за тем столом позаслушались..
Говорит посол князю русскому:
- Слушай, стольный князь, Светло Солнышко!
Ты отдай мне Ставра Годинывча,
А я дань прощу  за двенадцать лет,
И один вернусь к Золотой Орде,
Без жены моей, без Путятишны...
Неохота князю Владимиру
Ставра жаль, да что ж, делать нечего:
- Забирай,- кричит,- молодой посол,
Да вези быстрей Ставра с глаз долой...

Посадил купца на коня посол,
Ускакал в поля к своему шатру,
У шатра его он и спрашивал:
- Не узнал меня, Ставр Годинович?
-А с чего бы я знал татарина?
Заходил посол посол в белый свой шатер,
 Ставр Годинович у порога сел.
И сняла жена, всё татарское,
Приукрасилась, вышла из шатра:
- Здравствуй,милый мой, Ставер Годинович.
Аль опять теперь  не узнал меня?
Поклонился ей Ставр Годинович:
- Здравствуй жонушка, разлюбимая!
Василисушка, моя  умница!
Только где ж твои косы русые?
-  Мой любимый муж, не пеняй меня,
Что я косы те, да порезала.
Ведь иначе бы, я из погреба,
Не смогла ничем, тебя вытащить!
- Сядем, женушка, на быстра коня
 И поедем в дом, в град Чергигов наш.
- Нет, не гоже нам убежать тайком ,
Да и пир ещё не окончили!.
Воротились они оба в стольный град,
Вошли в горницу, да к Владимиру:
Удивился князь, будто стал немой:
Ставр Годинович с молодой женой....
А Микулишна улыбается,
Князю стольному шлет поклон земной:
- Гой, ты Солнышко, наш  Владимир-князь!
Я -  посол Орды, жена Ставрова,
Воротилась свадебку тут доигрывать.
Отдаёшь ли ты мне племянницу?
- Говорила я тебе, дядюшка!-
Рассмеялася, вдруг Путятишна,-
Вот было б  смеху, по Руси по всей ,
Чуть не отдал девицы ты за женщину.
Со стыда князь весь опечалился,
 А бояре, те  смехом давятся.
Князь не выдержал, сам смеяться стал:
- Ну уж верно ты, Ставер Годинович,
Молодой женой нам расхвастался!
И умна она, и смела собой,
Всех ума свела! Всех нас обвела!
За обиду всю, да напрасную,
Одарю я вас, всем, что можно дать!

Вот и стал съезжать Ставер Годинович
С молодой женой во Чернигов-град.
Выходили их на двор княжеский
Провожать домой князь с княгинею,
И Путятишна и богатыри,
И бояре все и люд кеняжеский..
Стали поживать, добра наживать.
А про Василису свет-Микулишну,
До сих пор поют и сказы сказывают....