Ты лгать меня не научила, тогда зачем и исправлять

Ты лгать меня не научила,
тогда зачем и исправлять...
и вместе было бы премило,
иль, раньше звали благодать,
но всё ж придётся недотрогой -
идёшь себе своей дорогой,
глухим двором иль, проходным, -
не важно - лишь бы не родным,
и лишь бы прыти не убавил -
ах, вот к моим движеньям ключ -
в азах кто жизни не сведущ,
сей оборот поймёт едва ли...
а просто жизнь берёт оброк,
не чем-то, местом среди строк...

и кто не в ней, тот не читает, -
чем не желанный идеал,
иль, то же: клетка золотая,
и плена кто её не знал,
когда истёртая реальность,
сама себя признав за странность,
свой лик совсем другим явит,
как добрым молодцем старик, -
кто ж о себе не затоскует:
что вот же - можно, как в кино...
что лицедеям раз дано...
что, мол, и мне б судьбу такую...
так было много уже раз,
но чтоб кого-то образ СПАС...

хотя б звучаньем отглагольным -
как будто в этом мастерство -
ведь, если в самом деле больно,
то уж лечить не естество...
и будешь рад своим стараньям,
как двор куриный утрам ранним
в надежде голод утолить,
хоть гнёзд, известно, им не вить
да не истратить пота с кровью...
но раз уж есть, то надо есть, -
и в этом жизни смысл весь -
ну, кто ж домашних переспорит -
им всем готовым быть к столу...
а ты ж печаль ищи свою...

но ведь не нищий, в самом деле,
желавший сказочных хором,
а, в дом попавши беспредельный,
вдруг заболевший: тесно в нём -
уж не найти никак уюта,
всегда на вид идя кому-то;
и хоть удобен и красив,
но не в такой приходит стих;
и не к таким, кто, может, в силе,
а домик маленький забыл,
в котором быть не мог уныл -
в котором жить душа просила...
вот вам и нищих идеал...
кто жил, на сцене не играл...

тот не приемлет принужденья -
другим написанную роль:
раз под собой не чуешь землю,
то не живёшь, как ни неволь...
и можешь, как барон, резвиться
или костром горячим взвиться -
всё это, право, ни к чему -
похоже больше на тюрьму,
и кто "народную" добавит,
тот будет безусловно прав -
ведь кто доступен для забав?
а кто себя удавом сдавит...
а мне и скучно, и смешно
отдать, что только мне дано...

а ведь к такому призывают,
кто хочет золотых яиц,
но птиц невольных не бывает,
и больше: в клетках чтоб неслись...
и, не далёки от безумья,
хотят, чтоб все вселились в мумий, -
такое тело без души -
хоть отдавайся, хоть пляши...
ну, кто узрит: инопланетный -
такой к тебе явился гость;
кто скажет: душу не морозь,
и будет мир простым и светлым...
пусть будет кто-то, но не я, -
ведь этот гость - моя родня...

ну, а родню не выбирают -
раз в ней родился, так, живи
и не смотри, с какого края
ты ей подаришь дни свои...
она сама тебя находит,
но столько до неё пародий
твой дух смущает, что не счесть, -
всё за твоё упрямство месть...
но и себя не выбираем -
и тут нам воли не видать,
а без неё зачем и рая...
и эта с буквами тетрадь -
уже из них не хочет строк...
как я родне поддаться мог...

а потому, что знал наверно:
ведь есть же где-то и твоё,
ведь не бывает только скверно,
и был не так же тот полёт...
и ты надеждой укрывался
и гимны слышал в волнах вальса,
как будто время лучший друг...
но весь твой мир сломался вдруг,
и, оказался вдруг пределен,
расчерчен множеством границ,
и в нём ни чувства и ни лиц -
лишь тени их нашлись в бездельи...
иль отраженья в зеркалах,
чтоб убирать с живого страх...

оно же не выдержит величий,
а страхом душу не спасёшь -
как было б вору с городничим -
в основе их идиллий ложь:
что вместе складно и полезно,
и у обоих хват железный,
а вверх ладонями иль вниз -
что за ребяческий каприз...
и что крутиться в оборотах -
вперёд - не то же ль, что назад -
там грешник, там кому-то свят?
вот не хватало б нам заботы...
всё так ли... или не пойму
свою упрямую родню...