Школа

В кабинетах начальной школы, где мы учились первые три класса, стояли старые деревяные парты с откидывающейся крышкой. Парты были покрашены в синий цвет, местами они уже были изрядно потёрты и исписаны именами «старых» учеников. Такие парты мы видели раньше только в фильмах про войну и революцию, поэтому сидеть за точно такой же партой с наклоном и встроенным в ней «дверцем» было в диковинку. За этими партами учились когда-то и наши родители.
 
Школьный двор был большой, на котором ничего не росло. Лишь редкие кустики «колючек» вдоль самого забора и гладкая ровная земля. Потому что во дворе всегда играли на переменах. Младшеклассники бегали, играя в догонялки. Старшеклассники деловито расхаживали по двору. Только вдоль металлической ограды перед старой школой росли большие тополя. Там была тень и от входа вдоль двора вела дорожка из цемента.

В тени деревьев собирались ученицы в круг и обсуждали новости дня. Не редко в центре внимания и темой разговоров становился какой-нибудь симпатичный мальчишка из старшего класса. Наверное, в любой школе были свои любимчики –кумиры. Привлекали они всегда внимание и умели держаться в лучах своей славы. Были ещё и школьницы-отличницы, активистки, пионерки-комсомолки и спортсменки. Их всегда выбирали на какую-нибудь общественную должность и доверяли им вести «линейки». Они были примерами для всех, примерными, поэтому, когда кто-то не хотел учиться, им ставили в пример образцовых школьников.
 
Двор объединял здание начальной школы с интернатом, чуть дальше, в сторону гор с мавзолеями на вершинах, маленький белый домик столовой, кочегарку и туалеты, и старую «большую» школу- серое кирпичное здание с большими окнами и густыми тополями за железной оградой.

Начальная школа была в старом двухэтажном доме с двумя входами. С одной стороны, там был интернат для детей, кажется, их родители жили в дальних зимовках для скота. Я помню, там жили чеченские дети, у одних из них были звучные необычные имена, Руслан и Бислан. Чеченцам была уготовлена похожая с немцами судьба, по приказу партии и Сталина их депортировали в Казахстан.

До сих поражаюсь этому демографическому эксперименту. Наказать трудовыми лагерями и ссылкой в отдалённые места только за то, что ты являешься представителем определенной нации. Весьма жестоко. Но это уже другая тема. Люблю я отвлекаться на пути. Хотела же про школу рассказать.

С учителями нам, можно сказать, повезло. Наша первая учительница Ольга Петровна называла нас всегда по-доброму - «ребятишки». Школа была далеко. Чтобы до неё добраться, нам нужно было пройти два километра переходя сначала через мост, потом железную дорогу и автотрассу.

К счастью, Ольга Петровна тоже жила в нашем отдалённом поселке и в первое время она брала нас с собой. Нас было четверо –Оля, Валера, Женя и я. Каждый день мы собирались во дворе у Ольги Петровны и ждали, когда можно будет отправиться в путь. А в этом время дядя Федя, её муж, угощал нас помидорами, разрезав крупную мякоть его на дольки и посыпав солью. Почему-то запомнила этот момент. Может, потому что с детства любила помидоры.

Ольга Петровна шла быстрыми шагами, и мы как цыплята бежали за ней следом. Казалось, она всегда спешила. Когда мы приближались к школе, навстречу уже бежали девчонки из нашего класса, они хотели помочь ей нести её сумку и бежали наперегонки, чтобы первой дотянуться до заветного портфеля.

Ольга Петровна была высокая, стройная и красивая. Она всегда красиво одевалась и казалось, что ей нравилось быть красивой. Раньше она жила в городе, и мы были её первым классом. Я помню, она носила красивую чёрную вязаную юбку в разноцветную полоску. 

А когда мы учились во втором классе, у нас были уроки во вторую смену и пятым уроком был казахский язык. Учитель- дедушка, ставил перед собой большие часы-будильник. Наверное, чтобы лучше видеть время или может, потому что в этот поздний час «технички» уже не было и некому было давать звонок.  Нравилась мне его привычка брать с собой этот будильник. Наверное, потому что напоминали они мне что-то родное, домашнее.

Учитель казахского тоже был добрым. Хотя язык давался нам с трудом, мы не боялись ошибиться. На нас он не кричал и не злился.  После урока он помогал нам снаряжаться в путь домой, завязывая нам шарфы на пушистых воротниках наших зимних пальтишек. Быть может просто он спешил домой, а мы всё мешкались с шарфами, шапками и тяжёлыми портфелями.  Он тоже жил в нашем дальнем посёлке и брал нас с собой под свою опеку пока мы шли домой. А ещё у него всегда был с собой фонарик, и поэтому нам было всегда интересно идти с ним домой зимой, когда рано начинало темнеть и шли мы почти в глухой темноте морозного вечера..

Вот мы проходим мимо задворок с сарайными постройками и кучами старого сена и навоза. «Осторожно, здесь яма, а тут ледяная лужа. Не наступайте. Смотрите вперёд. Смотрите под ноги.» Луч фонарика освещает дорогу. 

А вот уже и вокзал с колонкой, из которой мы пили воду, когда проходили мимо по дороге. Кстати, возле этой колонки на железной дороге я однажды провалилась в лёд, наступив за бортик узенького бетонного мостика, который ведёт от домика вокзала к путям. Хотела проверить глубину лужи. Хорошо, что Ольга Петровна вовремя подхватила меня за руку, иначе бы я совсем упала в глубину. Там, оказывается было весьма глубоко. Пришлось мне в тот день идти домой в наполовину мокром пальто. Но холода не помню, только изумление происшедшим. Так неожиданно упасть и промокнуть до нитки.
 
С учителем идём домой, фонарик освещает путь. Вот уже перешли через рельсы, лежащие в ряд на деревянных шпалах. Спускаемся с насыпи, обсыпанной щебёнкой. Среди камней протоптана дорожка. На перроне вокзала всегда светились прожекторы, свет от которых был виден почти до самого моста...

Фонарик здесь пока не нужен. Перейдя через мост, подходим к улице, в домах светятся окна, лают во дворах собаки.  Зимой часто шёл тихий снег по вечерам. Его было видно хорошо при свете фонарей...

Учитель оставлял нас, направляясь к своему дому. Нам осталось завернуть за магазин. Первым уходит Женька, его дом уже рядом. Проходим мимо клуба, столовой. Наш дом. Я поднимаюсь на крыльцо. Валерка и Оля идут дальше. Пока. До завтра.