Буерак, соединяющий реку с деревом

Звезды за шиворот. В нашей нищете
знаки, знаки, знаки озверелее,
себе вообрази из вселенной целин,
темной зыби, сверхприбыль
накрапывает, в гортани согретая,
как из рек. Ерика.
Без берега.
Буерак, соединяющий реку с деревом.
Магнолий редкие сорта
нашими бредами,
какая бы ни была нелепая
писем летопись. Этих весточек,
который год ход был замедлен,
месяц не бес,
и давно негатив стал спетыми,
и болит.
С пристрастием квестора допрашивает,
говорит:

«Сомкни,
сомни,
мою,
пойми,
как вер пример,
как кнопку помощи миллионер».

В июне манит инстинкт.
Наугад? Нет, скитаний плен.
Ты хочешь мат?
Они звучат.
Моими ногами за спиной обхват?
Молодо и зелено, свидание, наг
в глазах туман, со мной ляг,
готовь урок, постель постелена
путником болим, стекает пилигрим.
Я понимаю, это странный тон,
даже не овец и не перегон,
это не для вида, вовсе не о том
слово на ветру. Ты мой дом.
Нечисть вычесть, переоденься,
я беззащитна, это не бытность,
не дальновидность. Ты меня слышишь?
Чтоб слово лилось.

Бэйби,
фак ми,
фак ю,
тони,
без мер пример,
как последним криком миллионер.

Я не получу Грамми, не буду в Майами,
буду просыпаться в твоей пижаме,
ты мой видеоклип,
письма с адресами.
Не фуфло и желание дани.
Яства тела бывают обманчивы
часто,
не стоят колен и не стоят селен,
я проглотила ключ от Замка Боли,
плен,
хрустальными стенами боль его.
Воздух в депозите, ты мой Бог,
сорвана щеколда и замкнут вход,
кислород идет над и под,
геев или гелиев, веяние мод.
Если заелась кассета
новую ставь,
плен сознания голубыми лентами,
как иней увит.
Июнь, а у нас метелица.

Сомкни,
сомни,
мою,
пойми,
как вер пример,
как кнопку помощи миллионер.