Наблюдение за наблюдением

Где-то, в тысяче вёрст от окна на театр
и когда-то посаженной с Гелькой вербы,
я лежу на скамейке, считая утраты
да забытые нынче тропинки судьбы.

Из эмоций - лишь вялая грусть безнадёги
и тоска перебравшего в ночь вискаря,
что, казалось, спасает немногих от многих,
затаившихся в резких мазках сентября.

В полуметре квартет пакистанских французов
извергает семейную драму вовне,
обходя друг за дружкой двухсотый «лендкрузер»,
и болтая какую-то чушь обо мне.

Чуть поодаль, у входа в пустую кафешку,
дальнобойщики трутся о времени ось,
что играет здесь роль замечательной вешки
для сердец, оказавшихся временно врозь.

На заправке расчёт производит блондинка
с поднебесного цвета печалью в глазах,
отражающих душ покупательских льдинки,
что не тают и в шоппинга жарких песках.

У колонки, задёрганный жизнью стократно,
но не сдавшийся в принципе, немец тусит,
объясняя заправщику суть непонятных,
но уже зародившихся rasse-обид.

А во мне - ничего.
Я лежу, как когда-то
на пуховом матрасе далёких небес,
где-то, в тысяче вёрст от окна на театр,
и тоскую по дому и нашей вербе...