Блез Сендрар Человек-Молния

 
  Блез Сандрар (фр. Blaise Cendrars, настоящее имя — Фредерик-Луи Созе,1 сентября 1887, Ла-Шо-де-Фон, кантон Невшатель — 21 января 1961, Париж) — швейцарский и французский писатель.
 
                Биография и творчество

     Родился в семье коммерсанта, выходца из Берна, в доме говорили по-французски.  Сначала много ездил по свету с родителями, потом всю жизнь переезжал с места на место, бывал в Китае, Монголии, Африке, Бразилии, США и других местах, сменил несколько профессий. В 1905—1907 годах оказался в Санкт-Петербурге, стал свидетелем Первой русской революции. 
     В 1912 году опубликовал за свой счёт новаторский сборник стихов «Пасха в Нью-Йорке», близких к кубизму в пластике и глубоко повлиявших на современников.
    Сблизился в Париже с Аполлинером, Шагалом, Леже, Модильяни (художник написал портрет Сандрара), Архипенко, Соней и Робером Делоне. Соня Делоне иллюстрировала авангардистскую поэму-коллаж Сандрара «Проза о транссибирском экспрессе и маленькой Жанне Французской» (1913), в этом жанре своего рода киномонтажа работали потом Аполлинер (стихотворение «Зона»), Висенте Уидобро (поэма «С экватора»).
    Участвовал в Первой мировой войне, был ранен, лишился правой руки. В 1916 году стал гражданином Франции.
Всегда живо интересуясь всем новым, Сандрар увлёкся кино, снимался у Абеля Ганса, а потом работал у него ассистентом.
     Сотрудничал с труппой «Шведского балета» в Париже, в частности, с композитором Дариюсом Мийо, на основе африканских мифов написал для него либретто балета «Сотворение мира» (1921, пост. 1923, с декорациями Фернана Леже). Был также первоначальным автором либретто последнего нашумевшего балета Эрика Сати, поставленного «Шведским балетом» (декабрь 1924) в сильно переработанной версии Франсиса Пикабиа под дадаистским названием «Спектакль отменяется».
После 1925 года Сандрар больше не писал стихов. Автор новелл и романов, репортёрских очерков. Написал несколько киносценариев (по одному из них, «Золото Зутера», написанному на основе сандраровского романа «Золото», собирался ставить в Голливуде фильм С. Эйзенштейн).
   В начале Второй мировой войны работал военным корреспондентом, после вторжения гитлеровских войск во Францию укрылся в Экс-ан-Прованс и три года ничего не писал. Вернулся к литературе, создав автобиографическую тетралогию (1945—1949). Сблизился с Робером Дуано, писал о его работах, Дуано оставил серию фотопортретов Сандрара.
Писатель умер 21 января 1961 года, похоронен на кладбище Батиньоль. Его близкий друг М. Шагал после смерти поэта написал: «Я любил его поэмы, как мой родной город, как мое прошлое, как свет солнца. Его душа и его краски на моей палитре, они причитают и плачут».
    В 1994 году его прах был перезахоронен на кладбище городка Трамбле-сюр-Модр в департаменте Ивелин, где Сандрар имел дом.

               
     Отрывок (фрагмент) le fragment (extrait) из книги "Человек-Молния"

      Я никогда не жил в Марселе ни разу в своей жизни, я прибыл туда потомком на пакетботе д'Артаньян, - Марсель учил тех, кто пришел с моря.
     В то утро Марсель пах пышной гвоздикой. Марсель это город моего сердца.
     Сегодня это единственная из древних столиц, которая не давит вас памятью своего прошлого. Его удивительная судьба не затмевает ваши глаза, не ослепляет вас величием и  богатством, не поражает вас своим ультра-ультра внешним лоском (как многие другие порты до сих пор) модернизма первого порта Франции, самого специализированного из портов Средиземноморья, который один из самых важных в мире. Это  город не архитектуры, религии, художественной литературы, академии или изобразительного искусства. Город этот не продукт истории, антропогеографии, политической экономии или королевской либо республиканской политики.
     Сегодня политика эта лишь кажется благородной и народной и выглядит добродушной и веселой. Политика же эта грязная и продажная.
     Но, тем не менее, это один из самых загадочных городов в мире и самый сложный для расшифровки.
  Я просто считаю, что Марселю повезло, отсюда его изобилие, его великолепная жизненная сила, его беспорядок, его случайность. Да, Марсель в моем сердце, и мне нравится, что, сидя на одном из самых красивых проспектов  побережья Средиземного моря, который будто бы поворачивается к морю, выдувается, изгоняется из города,  (Canebiere* направляется даже не в море, а вдаль от него!), а море - единственная причина, чтобы работать, жить активно, размышлять, строить, расширять город и т. д. - в городе все живут просто, от самого Большого Ричарда, основателя города, до самых голодных крутых мародеров.
     Это потому, что Марсель, как будто выдвинут в море, за пустынные холмы, - порт у чёрта на куличках, так что можно любить его уродство: и бесконечная печаль репортажей, и шаткость улиц, и запутанность переулков, и ненасытность некоторых зданий, построенных во времена II-ой Иперии[1]  или III-ей Республики[2], разбросанных по всему городу.
    Новые  нефтеперерабатывающие заводы и старые маслобойни, что есть повсюду.
    Вычурные сирийские виллы нуворишей в  итальянских стиле, возмутительный стиль Нотр-Дам-де-ла-Гард.
    Собор с фальшивым фасадом  лестниц со скульптурами животных на станции Сен-Шарль.
    Нелепый вид газометра Viste, или трогательный силуэт паромного моста, для которого марсельцы, которые обожают знакомые миниатюры, не нашли более мягкого названия, чем La Toinette, Оса или Весёлая Вдова.
     Это потому, что его огромная арка, как и всё остальные, кажется затерянной в городе, и что, действительно, все это свидетельствует о силе города, на которую уже давно никто не обращает внимания.
     Я с трудом могу поверить, что гид Мишлен [3] или путеводитель Бедекера [4] говорят всерьез. Марсель никогда не пытался превзойти себя и сделаться великим, даже грандиозным. Это город, который остался человечным. Там нет руин, и это урок для градостроителей! Марсель, почти такой же старый, как Рим, не имеет памятника. Все под землей, все в секрете.
    И это образ удачи Марселя, небольшого шанса успеха, той удачи,  которую Анри Пуанкаре тщетно пытался запечатлеть в математической формуле. Всем игрокам известно, что кто разбогател на зеленом ковре, опираясь на эту формулу, найденную в полных работах математика, что удаче не учат. Но это факт. Конъюнктура.
     Смотри Марсель. Мы можем научиться играть в карты. Можно даже научиться карты метать. Но удача, которой нельзя научиться - у нас она есть. И тот, кто имеет её, не должен хвастаться этим. Он молчит. Это его секрет. Это тот секретный воздух,  которой  в Марселе повсюду...